Черные сны - Павел Корнев

– Фу ты, напугал! – облегченно выдохнул Ермолов, перчаткой сбил гнездо на снег и направился в лес. – Сухое оно, не волнуйся. Все – руки в ноги и бегом.

– Прям уж бегом, – тяжело вздохнул я и потащился следом.

К Лысой горе мы вышли через пару часов. Не то чтобы в лесу заплутали – просто особо не торопились. Хоть Дикая охота и должна была все зверье разогнать по укромным уголкам, а выглянувшее из-за туч солнце распугать попутавших день с ночью исчадий Стужи, но все же лишний раз решили не рисковать. По сугробам пробирались не спеша, подозрительные, да и просто чем-то не приглянувшиеся места обходили десятой дорогой. Зато и добрались без приключений. Приключения начались уже на опушке.

– Ложись! – дернув меня за рукав, повалился в снег Ермолов, когда мы только-только начали выбираться из ельника.

– Ты чего? – уткнувшись лицом в снег, тихонько прошипел я. – Опух, что ли?

– Не дергайся. – Ермолов не спеша вытащил из рюкзака свернутый маскхалат и аккуратно накинул на меня. – Все, теперь отползай обратно. Только медленно.

Я чертыхнулся и, извернувшись, освободил ноги от лыж. Дальше пошло легче и вскоре мне удалось убраться в густой подлесок и нормально расправить почти сливающийся по цвету со снегом маскхалат. Вот бы еще понять, какая муха Шурика укусила – вроде ведь спокойно все. И колдовским взором никого не заметил. Странно…

– Ну и что за маневры? – все же не решаясь подняться на ноги, подполз я к пятившемуся с опушки в лес Шурику.

– На Лысой горе кто-то есть, – отдышавшись, сообщил он мне и достал бинокль. – То ли оптика блеснула, то ли еще что… Хорошо, как раз туда смотрел – заметил.

– Да не должно здесь быть никого! – скептически отнесся я к его заявлению. – Ладно – раньше было там где переночевать, а теперь-то что на горе делать? На склонах такой ветер – мама не горюй!

– Делать там, конечно, нечего, но если тебе туда надо, значит, и другие не глупее паровоза оказались – – Спустя пару минут Шурик протянул мне бинокль: – На, взгляни.

Некоторое время я разглядывал склоны Лысой, но так и не заметил ничего подозрительного.

– Ну и что?

– Где сруб стоял, примерно представляешь? – вместо ответа спокойно спросил Ермолов, и чем-то мне его интонации напомнили взрослого человека, разговаривающего с не слишком сообразительным ребенком.

– Ну.

– Посмотри туда.

– Смотрел уже.

– Еще раз посмотри.

– Смысл? – уперся было я, но, встретившись взглядом с Шуриком, решил все же прислушаться к его словам. – Ну смотрю.

– Колыхания странные видишь? Будто марево над снегом поднимается?

– Есть что-то такое, – подтвердил я. – Что с того?

– А ты подумай.

– Чего думать? Прыгать надо! – вроде как пошутил я. – Давай уже колись, в чем дело.

– Это не снег. Это кто-то маскировочным покрытием типа «хамелеон» или еще каким подобным накрылся и нас с тобой дожидается.

– Да ну… – засомневался я, внимательно рассматривая склон горы. – Слишком площадь большая. Там взвод укрыться может и еще место останется. Да и не знал никто, куда я собираюсь.

– Ну что тогда тебе могу сказать, – забрал у меня бинокль Шурик. – Значит, не ты один такой умный.

– В смысле?

– Ну если ты знаешь, что там что-то ценное припрятано, то и другие об этом догадаться могли. Накрылись «хамелеоном», да и копают себе потихоньку. Не обратил внимания – они прямо на том месте, где сруб стоял, расположились?

– Ну и хрен с ними, – пришлось согласиться с Шуриком мне. – Пусть копают. Мы копать не будем – по подземелью пройдем.

– Тогда надо до западного склона идти. – Достав хрустальный шар, Шурик внимательно всмотрелся в него. – Ближе хода нет.

– Поосторожней с этой каменюкой, – предостерег его я и отодвинул в сторону лапу елки, некстати закрывшую обзор. – Еще запеленгуют.

– Не паникуй. – Пометив что-то на шаре свинцовым стилом, Ермолов убрал навигатор. – Не знаешь, кстати, из-за чего сруб сгорел?

– Неосторожное обращение с драконьим огнем. – Я настороженно замер, наклонив голову набок. – Слышишь?

– Мать твою! – выругался Шурик и принялся отползать в лес. – Рейнджеры пожаловали.

– С чего взял? – последовал я его примеру и переместился немного в сторону. Так, чтобы от дороги кроме деревьев меня прикрывал еще и высокий сугроб.

– Мотор бэтээра, что ли, на звук не узнаю? – облизнул губы почти зарывшийся в снег Шурик. – У наших здесь техники нет, остаются горожане.

– И чего им здесь понадобилось?

– Вот именно, чего вам всем на Лысой горе понадобилось? Как медом намазано. – Шурик положил перед собой АКМ и вновь достал бинокль. – Если облава – нам кранты.

– Да прям облава! – фыркнул я. – О нас никто не знал.

– Зверев стукануть мог.

– Думаешь? – Такая мысль мне в голову раньше не приходила.

– Запросто. – Ермолов вытянул шею и неожиданно зашипел: – Пригнись!

Проехавший по дороге мимо приютившего нас ельника БТР – вроде семидесятка, точно не разглядел, – не останавливаясь, свернул к Лысой горе, и мы немного успокоились.

Значит – не по наши души. Хотя на самом деле совсем не факт: если бы не задержка, вполне могли сейчас оставшиеся от сруба обломки осматривать. Там бы и прихватили. Как теперь судьбу не поблагодарить, что нас кто-то опередил?

Самим-то копателям сейчас не позавидуешь – против бронетехники у них нет ни единого шанса. Если только гранатомет с собой прихватить не догадались. Однако кто ж с собой такую дефицитную вещь таскает? Не собирались же они здесь небольшую войну устраивать. Или под пологом уже нету никого? Запросто – выкопали сумку с записями и свалили. Нет, тогда бы «хамелеон» с собой забрали. Слишком накладно такими вещичками разбрасываться. Да и вопросы лишние у людей возникнуть могут. Блин, так все же – кто там окопался? И как они прознали о записях Жана?

Я выхватил у замешкавшегося Ермолова бинокль и, не обращая внимания на его тихие проклятия, навел окуляры на остановившийся у Лысой горы БТР. То ли рейнджеры застрять в сугробах побоялись, то ли в засаду угодить не хотели, но на склон горы въехать даже не попытались.

Или это сами горожане на Лысой горе окопались?

Ошибочность моего предположения стала очевидна буквально через несколько секунд: выпрыгнувшие в снег рейнджеры залегли вокруг БТРа, а башня боевой машины немного повернулась, и установленный на ней крупнокалиберный пулемет выплюнул короткую очередь. Прицел оказался не совсем точен, и фонтанчики снега взметнулись чуть ниже едва различимого пятна маскировочного покрытия.

Ствол пулемета дернулся и пошел вверх, но выстрелить второй раз экипаж бронетранспортера не успел: из-под натянутого полога вынырнул человек, взмахнул руками и что-то заорал. В морской бинокль было прекрасно видно оскалившееся в крике лицо – готов поклясться, лицо знакомое, – и тут сорвавшееся с руки немолодого уже мужчины ослепительное сияние стремительно метнулось вниз. Огненным шаром оно врезалось точно под башню бронетранспортера и громыхнуло так, что на нас с деревьев посыпался снег.