Сэнсэй I - Анастасия Новых

– Говорят, что как встретишь Новый год, таков и будет целый год. И несмотря на то что мы встречаем его в больнице, главное, что встречаем его в компании таких замечательных людей. Я благодарна Богу за то, что все несчастья с моим сыном закончились благополучно. Большое спасибо Вам, уважаемая Валентина Фёдоровна, за ваше доброе и чуткое сердце. Если бы не вы, мы бы никогда не выбрались из того кошмара. Так давайте выпьем за вас, за непредсказуемую Судьбу, которая свела нас всех в столь необычном месте. За ваше здоровье!

В эту ночь было сказано ещё много добрых и красивых слов. А ближе к двум часам ночи к нам присоединился даже главный врач с супругой, которые возвращались откуда-то из гостей. Но как я потом поняла, его больше интересовало общение с моим отцом, чем с нами… Изрядно подвыпив, женщины стали изливать друг другу свои души. И здесь меня просто ошеломил один момент, когда Валентина Фёдоровна рассказывала о принятии своего жизненно важного решения.

– Вы знаете, девочки, я долго думала над тем, что со мной произошло и как же из этого дерьма теперь вылезти. И однажды, после очередного такого тягостного раздумья, мне приснился странный сон, как красивый молодой человек с белокурыми волосами до плеч, подошёл к моей койке и говорит таким мелодичным голосом: «Что ты мучаешься? Посмотри вокруг, какие люди тебя окружают. Когда ты узришь в них лучшее, твои проблемы исчезнут». После этого я проснулась как будто с совершенно другими глазами. Я стала размышлять. И действительно, как потом оказалось, лучше кандидатур, которых я здесь нашла для поднятия моего производства, и придумать нельзя. Хотя, честно говоря, я вначале и сомневалась, всё-таки был большой риск. Но, вспоминая этот сон, что-то подтолкнуло меня к окончательному решению… Ей богу, девочки, – она перекрестилась, – истинная правда!

– Представляете, мне тоже снился белокурый мужчина! – призналась Анна Ивановна. – Только я стеснялась вам рассказать. Он говорил мне что-то таким приятным голосом. Но на утро я ничего не могла вспомнить из его слов. Только помню, что после этого мне стало как-то хорошо в душе. Я до сих пор это состояние умиротворения в себе ощущаю. И что бы это могло значить?

– Это всё вам ангелы небесные помогают, – запричитала набожная свекровь. – Они вам, родненькие, верный путь указывают…

И дальше пошла целая проповедь церковного учения. Но меня этот случай явно заинтриговал. Придя домой, я первым делом записала его в свой дневник.

27

Вскоре, после новогодних праздников, маме стало значительно лучше, и её выписали. Прощание с женщинами, которые также готовились к выписке, было очень тёплым. В эти дни у меня появилось больше свободного времени, и я решила съездить на тренировку. Но мои друзья сказали, что Сэнсэй уехал куда-то в командировку на пару недель. Так что наша встреча откладывалась на неопределённый срок, поскольку через три дня мы с мамой вылетали в Москву.

В дорогу я захватила и свой дневник. И пока мама спала в самолёте, вновь его перелистала. Конечно же, я жутко волновалась перед предстоящим, но слова Сэнсэя согревали мне сердце и как живительный бальзам успокаивающе действовали на душу.

В аэропорту нас встретил дядя Витя с новостью, что из Сибири прилетел сам дедушка для поддержания нашего морального духа. Дело в том, что мой дедушка был самым уважаемым, самым почитаемым и мудрым человеком среди всей нашей родни. К его мнению прислушивались все. И считалось большой честью, если он самолично посещал кого-то из родственников. Мне было приятно проявление такой трогательной заботы со стороны дедушки, всё-таки преодолеть пять тысяч километров, даже на самолёте, в его возрасте было не шутка.

После того как улеглись радостные минуты встречи с дедушкой, началось традиционное застолье, где мама поведала про все несчастья, которые обрушились на нашу семью. Они ещё долго обсуждали проблемы, а я, изрядно устав с дороги, удалилась отдыхать. Ведь завтра предстоял трудный день.

Вечером, когда перечитывала свой дневник, в дверь кто-то постучал. Это был дедушка. Он присел рядом со мной и начал расспрашивать о каких-то мелочах. Постепенно наш разговор перешёл на более серьёзные темы. Дедушка пытался утешить меня перед предстоящим. Он говорил, что каковы бы ни были результаты повторного обследования, расстраиваться не стоит. Потому что многие люди попадали в худшие ситуации и выходили из них победителями именно из-за того, что не утрачивали самообладания и силы воли, боролись до последнего. Дедушка начал приводить красноречивые примеры из своей фронтовой жизни. А для убедительности подтвердил вышесказанные слова своей любимой поговоркой: «Пока жизнь в тебе теплится, надежда ещё светится»… Всё это время я внимательно и спокойно слушала дедушку. А когда он закончил свою речь, искренне ответила ему, что в действительности думала и чувствовала в своей душе. Я выразила всё то моё отношение к жизни, которое, благодаря учению Сэнсэя, сформировалось у меня внутри и стало неотъемлемой моей частью. Дедушка был настолько поражён, настолько изумлён этими простыми истинами, что даже переспросил меня, действительно ли я не боюсь смерти.

– Конечно, – спокойно ответила я. – Для меня смерть – это всего лишь изменение обстановки, переход из одного состояния в другое. Я знаю, что всегда буду с вами, с родными, потому что моя Любовь к вам живёт во мне, в моей душе. И где бы я ни находилась, какую бы форму ни приобрела, эта Любовь всегда будет со мной. Потому что я и моя Любовь – вечны…

И именно это чувство я начала ценить больше всего в жизни. Ведь в жизни гораздо важнее качество прожитых мгновений, чем бессмысленные годы существования.

Эти слова, видимо, затронули какие-то чувства дедушки, поскольку он был тронут до глубины души. И я подумала, что всё-таки любой человек боится смерти, даже такой мужественный, как мой дедушка. Очевидно, он тоже боялся неизвестности, того, что будет после смерти, но только никому об этом не говорил… Дедушка задумался на некоторое время, а потом произнёс: «Да, наверное, всё-таки мудрость – это достояние души, а не возраста».

На следующий день я заметила, что в дедушке произошли перемены. Он стал веселее, бодрее выглядеть, словно нашёл ответы на мучавшие его годами вопросы. Мы все вместе направились в клинику… Почти всю неделю меня обследовали, делали всевозможные анализы, рентген. И наконец в назначенный день мы предстали с мамой перед профессором, пожилым приятным мужчиной. Однако встретил он нас как-то странно, в лёгкой степени растерянности. Глядя на него, я подумала, что моему телу осталось жить совсем недолго. Настала напряжённая пауза.

– Вы знаете, – начал он, всё ещё листая мои снимки. – Я ничего не понимаю. На этих сентябрьских снимках, привезённых вами, явная патология, опухоль уже начала медленно прогрессировать. А на этих, что мы сделали сейчас, всё чисто. Я даже распорядился, чтобы сделали повторные снимки… Или в первых снимках – это ошибка, хотя маловероятно, судя по документации здесь были неоднократные обследования девочки, или… я не знаю что и подумать.

И уже обращаясь ко мне, профессор спросил:

– Когда последний раз у тебя были головные боли?

– У меня?… Ну, – моя особа начала усиленно вспоминать, – наверное, где-то в октябре, точно не помню. А потом… – я пожала плечами.

И действительно, я совсем забыла, когда же последний раз у меня болела голова. Предыдущие месяцы насыщенных событий, особенно случай с мамой, заставили меня совсем забыть про себя и про свою болезнь. Единственное, что для меня тогда было значимо, – это духовные практики и забота о маме.

– Странно… Очень странно, – сказал доктор. – По нашим снимкам девочка абсолютно здорова. Хотя старые снимки говорят о том, что вы бы её сейчас как минимум доставили к нам в лежачем состоянии… Вы как-то ещё лечились, помимо врачебных рекомендаций? – с явной заинтересованностью спросил профессор.

– Да нет, – в растерянности ответила мама. – То, что нам предписывали, то мы и делали.

– Но то, что предписывали коллеги, это бы затормозило рост раковых клеток, но не полностью их уничтожило… Парадоксально! Это первый такой уникальный случай за всю мою многолетнюю практику… Видно, здесь без провидения не обошлось, – приговаривал доктор, вновь перелистывая снимки и данные анализов.

– Так что, – робко спросила мама, явно не веря всему услышанному, – диагноз не подтвердился?

Профессор отвлёкся, с удивлением взглянув на мать:

– Конечно. Ваша дочка абсолютно здорова!

Мама ещё с минуту сидела, вцепившись в стул. А когда до неё наконец-то дошёл ответ профессора, она кинулась благодарить и пожимать ему руку так, словно он был сам ангел с крылышками. Я тоже была счастлива. Но в отличие от мамы точно знала в душе, кто мой ангел-спаситель. Даже мой разум не сопротивлялся этому определению. Единственный вопрос, который его мучил на тот момент: как Сэнсэй сделал ЭТО?