Повести и рассказы - Владимир Мильчаков

И сейчас все трое согласились с его мнением. Мухамедов и Чернышев ушли, а Мальян и Смирнов остались охранять трассу.

Ночное дежурство на трассе никогда и никем не предусматривалось. Строительство мощных оросительных каналов в Узбекистане было окружено такой любовью всего народа, что только самый отчаянный негодяй из затаившихся еще кое-где вражеских последышей осмелился бы нанести вред народной стройке.

Северный Ферганский канал, начатый в феврале 1940 года, был одной из народных строек. Сто тысяч колхозников вышло на трассу, чтобы за тридцать штурмовых дней прорыть многоводный канал длиною в сто сорок четыре километра. Низший и средний технический персонал народной стройки целиком состоял из студентов различных вузов республики. Десятниками на смежных участках работали и четверо знакомых друзей.

До вчерашнего дня работа шла нормально. Но вчера утром Алексей обнаружил, что ночью на трассе орудовали враги.

Глубоко вбитые в землю колышки, которыми размечалась на местности трасса будущего канала, были кем-то вытащены и вбиты в другие места.

Вредительство провел умный и опытный враг. Первые колышки были смещены всего на несколько сантиметров, но если бы это смещение оказалось не замеченным, то через полкилометра линия канала отошла бы от правильного пути на десятки метров.

Расчет врагов был прост. В народной стройке принимают участие сотни колхозов. Не все они начали работу в один и тот же день. Если на участках передовиков работа уже давно развернулась, то бригады замешкавшихся колхозов только начали выброску первых кубометров грунта, и у них трасса канала была обозначена лишь мало заметными колышками. Удайся врагу подлый замысел, и вместо стройной линии канала по Ферганской долине протянулась бы рваная цепь глубоких рвов с расходящимися в разные стороны концами.

Алексей сразу же заметил неточность. Чутье подсказало, что это не случайная ошибка, допущенная при разметке трассы канала. Без лишнего шума были вызваны возглавляющие стройку инженеры, трассу выровняли, и затея врага сорвалась. Колхозники, работавшие на стройке, даже не заметили нависшей было над каналом опасности.

Но студенты-десятники по инициативе Алексея решили взять неразработанные участки трассы под строгий надзор.

Лежа на кошме рядом с Мальяном, Алексей смотрел на залитый белым лунным светом каменистый отлогий склон холма и на черневшую вдали мечеть. Через несколько дней этот холм будет прорезан глубоким руслом капала. Сейчас трасса пролегла почти через вершину холма, всего на два десятка метров левее мечети. Но так ли пройдет канал? Алексей знал, что, возможно, будет принят другой вариант.

Мечеть не представляла собой никакой исторической ценности. Вокруг нее по всей обширной вершине холма раскинулось старое, давно заброшенное кладбище. Правительство республики предложило жителям селения Бустон, лежащего по ту сторону холма, перенести кладбище на другое место и брало на себя все расходы. Бустонцы согласились, но перед самым началом работы неожиданно обратились к правительству с просьбой не трогать кладбище, а канал провести у подножия холма.

Алексей знал, что через два дня в Бустон приедет один из руководителей республики и здесь, на месте, разрешит возникший конфликт. Алексея возмущала мысль о том, что из-за старого кладбища безукоризненно прямая линия канала, быть может, будет здесь изогнута в отлогую дугу, и левую дамбу придется делать целиком насыпной. А насыпная дамба, и как раз левая дамба, на которую в изгибе дуги напор воды будет особенно силен, всегда таит в себе опасность прорыва. «Не пролезли ли в Бустон враги? Не они ли используют отсталые настроения отдельных людей? Что-то очень уж подозрительна любовь колхозников к старому, заброшенному кладбищу», — подытожил свои размышления Алексей.

— А все же я никак понять не могу, зачем понадобилось какому-то негодяю переставлять колья на трассе, — прервал молчание Ардо. — Прежде всего, с какой целью? Ведь все равно канала они бы не загубили. Пусть бы даже мы и не сразу заметили вредительство.

— Вот чудак, — усмехнулся Алексей. — Ты что же, маленький? Приема буржуазных националистов разгадать не можешь?! Недосмотри мы — они бы хотя и шепотком, а пустили слух, что, мол, русские инженеры плохо работали. Для буржуазных националистов дружба узбеков с русскими хуже смерти. Удайся им замысел на канале — уж они бы постарались очернить русскую науку. И не только здесь, а и за рубежом.

— Ты думаешь, что они еще попытаются чем-нибудь вредить? — спросил Мальян.

— Кто их знает, — уклончиво ответил Алексей. — Во всяком случае, хозяевам наших соседей за Пянджем строительство социализма в советской Средней Азии явно не по душе. Значит, мы всегда должны быть бдительными.

— Может быть, и… тс-с-с! Смотри.

Мальян вскинул на руку двустволку, но сверху на ствол легла рука Алексея, и Ардо опустил оружие.

Справа, вдоль подножия холма, в полусотне метров от студентов, пробирался человек. Откуда и куда он шел? Алексей внутренне был убежден, что ночной путник имеет прямое отношение и к перестановке кольев на трассе и к воплям в мечети. Но чем это докажешь? Вот если он и сейчас начнет орудовать на трассе и попадется с поличным, тогда другое дело.

Некоторое время человек внимательно оглядывал землю у себя под ногами, как будто разыскивая что-то. Затем он сделал несколько шагов вдоль трассы, волоча ноги по земле.

— Колышки ищет, — прошептал Алексей.

— Сослепу-то рассмотреть не может. Ногами щупает, — так же тихо сообщил другу Мальян.

Человек на трассе, вдруг споткнувшись о что-то, остановился.

— Нашел! — весь рванулся вперед Мальян. — Сейчас вытаскивать будет.

Но любитель ночных путешествий стоял неподвижно, видимо, прислушиваясь. Вдруг он испуганно оглянулся, и, втянув голову в плечи, торопливо зашагал с трассы в обход холма по направлению к Бустону.

— Ах, гад! — выдохнул сквозь зубы Мальян. — Ушел.

— Не уйдет! — уверенно ответил другу Алексей.

Едва лишь утренняя синева начала примешиваться к блеску стоявшей в зените луны, как на трассе канала загомонил народ. Из селений, лежащих вблизи строительства, из палаток и шалашей, расположенных в еще по-зимнему безмолвных садах, одна за другой потянулись колхозные бригады на рабочие участки.

Шли землекопы, вскинув на плечи свои до блеска отполированные землей кетмени, шагали земленосы с носилками и мешками, грохотали брички и арбы, и среди толп народа сердито гудели и фыркали мощные тракторы ЧТЗ, словно недовольные тем, что неугомонные люди заставили их проснуться слишком рано.

К восходу солнца никто уже не работал в халате или куртке, а у большинства белые бязевые рубахи с широкими вырезами на груди потемнели от пота.

Запевалами в этом стотысячном трудовом хоре были кетменщики. Выстроившись цепью, они высоко взмахивали тускло поблескивавшими кетменями и, с силой опуская их вниз, вырубали из дна канала пласты твердого, как камень, веками никем не тревожимого грунта. Вырытая почва насыпалась в конные арбы и брички, а более всего на носилки и в мешки земленосов, и поднималась из русла на дамбу.

На дамбе десятки колхозников, вооружившись тяжелыми «шибба» — деревянными колотушками, трамбовали поднесенный носильщиками грунт. Дамба должна быть очень плотной, чтобы ни одна струнка воды не могла найти в ней лазейку. Поэтому каждые десять-пятнадцать сантиметров насыпанного на дамбу свежего грунта тщательно утрамбовывались. То и дело слышались окрики бригадиров и звеньевых:

— Эй, шиббачи! Трамбуй плотнее! Крепче бей!

На самых ответственных участках дамбы, лязгая гусеницами, ползали взад и вперед грузные ЧТЗ, заменяя десятки трамбовщиков.

Обязанности десятников на строительстве канала были несложны. Убедившись, что все бригады закрепленного за ним участка вышли на работы, что трамбовщики добросовестно орудуют на дамбе и дело везде идет полным ходом, Алексей решил отойти к вершине холма и еще раз проверить, все ли колья, размечавшие трассу, стоят на месте. Поднявшись почти до половины склона и убедившись, что ни один из кольев не потревожен, Алексей остановился и, повернувшись лицом к участку, на котором шла работа, застыл на месте.

Горячее горделивое чувство волной колыхнулось в его груди, когда он окинул взглядом картину, развернувшуюся у его ног.

Только каменистый участок у холма оставался еще не тронутым. А дальше, в ста метрах от того места, где стоял Алексей, уже начиналась выемка грунта. Хотя работы шли всего лишь восьмой день, но сделано было очень много. Далеко-далеко, насколько хватал глаз, протянулась лента будущего канала. Прямая, как стрела, она сливалась с далекой линией горизонта. И на всем ее протяжении дно и берега канала были усыпаны десятками тысяч строителей. Белые рубахи мужчин и пестрые платья женщин казались яркими цветами на фоне коричневой земли. Весело и задорно вспыхивали солнечные зайчики на стали кетменей. Даже в самой далекой дали, там, где трасса сливалась с горизонтом и невозможно было различить фигуры людей, беспрерывно и радостно блистала под солнцем высветленная трудом сталь.