Повести и рассказы - Владимир Мильчаков

— Любуетесь? — раздалось за спиной Алексея. — И в самом деле, очень красиво.

Алексей оглянулся. Перед ним стоял, видимо, только что спустившийся с холма человек в сером прорезиненном макинтоше и кожаной фуражке. Коренастый и плотный, с молодым лицом и внимательными серыми глазами, незнакомец пристально взглянул на Алексея, добродушно улыбнулся, снял фуражку и вытер пот с высокого лба. Алексей отметил про себя, что, несмотря на моложавость незнакомца, в его черных прямых волосах серебрилась седина.

— Жарко, — сказал незнакомец и снова улыбнулся. — А вы, наверное, Алексей Смирнов?

— Да, я Смирнов, — удивленный осведомленностью незнакомца, подтвердил Алексей.

— Очень удачно получилось, что вы подошли сюда. Очень удачно. Давайте познакомимся. Моя фамилия Саттаров, лейтенант Саттаров. — И, помолчав, добавил: — А зовут Тимур. Одним словом, Тимур Саттаров.

Саттаров очень чисто, без всякого акцента говорил по-русски.

— Зачем я вам понадобился, товарищ Саттаров? — спросил Алексей.

— Знаете что, товарищ Смирнов, давайте отойдем подальше и потолкуем, — предложил Саттаров. — Да вон пойдемте хоть к мечети. Там тень, а днем в мечети никого нет. Вы можете на полчаса уйти с участка?

— Конечно, могу. Пойдемте, — согласился Алексей. Саттаров заинтересовал его. Алексею показалось, что его собеседник не случайно обронил слова о том, что днем в мечети никого не бывает. Он пристально оглядел Саттарова, пытаясь во внешнем виде незнакомца найти подтверждение уже возникшей в мозгу догадке.

— Вы с этим зданием уже ознакомились? Внутри побывали? — спросил Саттаров Алексея, когда они, подойдя к мечети, уселись на камень в тени ее облупленной стены.

— Два раза заглядывал. Она ведь давно заброшена. Понемногу начинает разрушаться.

— Ну, еще постоит не один десяток лет. Кирпич-то в ней хороший. Надумают вот бустонцы электростанцию строить и разберут ее, чтобы материал даром не пропадал.

Закурили.

— Расскажите-ка мне, Алексей Степанович, что у вас произошло на трассе за последние дни, — попросил Саттаров после первой затяжки.

«Вот дотошный какой, даже отчество знает», — подумал Алексей, забывая, что сам в своей прошлой чекистской практике знание всего, что относилось к интересующим его людям, считал самым необходимым.

Немного подумав и собравшись с мыслями, он подробно рассказал о вражеской попытке затормозить строительство канала и о вчерашних стонах и проклятиях, раздававшихся в мечети. Саттаров выслушал рассказ Алексея с глубоким вниманием, ни разу не прервав его. Только в тот момент, когда Алексей заговорил о решении молодежи нести охрану трассы, он пристально посмотрел на студента и одобрительно кивнул головой.

— Как вы думаете, кто мог переместить отметки на трассе? У вас ни на кого нет подозрения? — спросил он, когда Алексей замолк.

— Нет. Я ведь знаю только колхозников из закрепленных за мною бригад. И хотя я их впервые увидел всего семь-восемь дней назад, но уверен, что никто из них на такое дело не пойдет.

— А не бывает на трассе посторонних? Тех, что ни в одной бригаде не работают, а вертятся кругом да около.

— Посторонних? — переспросил Алексей. — Нет. На трассе бывают только строители. Правда, сейчас уже начинают приезжать к ним гости из родных колхозов. Приезжают жены или колхозное начальство. Но это не то.

— Конечно, речь идет не о них, — согласился Саттаров. — И все же отметки переставил человек, знакомый с ходом работ на канале.

— Только не из тех, кто сам роет канал. Не из строителей, — упорно отстаивал свое мнение Алексей.

— Да-а! — протянул в раздумье Саттаров. — Жаль, что я здесь еще никого не знаю. Я ведь сюда на время приехал, специально на эту часть канала, где работают колхозники моего района. Многое мне непонятно. Ну, что ж, разберемся, где тут собака зарыта.

Помолчали, думая каждый о своем и не спеша докуривая папиросы.

— А почему бы вам не выяснить, кто тут по ночам занимается стенаниями и проклятиями, — снова заговорил Саттаров. — Только не в одиночку, а вместе с колхозниками. А как вы думаете? Насколько мне известно, опыт в таких делах у вас есть, и немалый. — Саттаров вдруг лукаво подмигнул и широко, по-мальчишески весело улыбнулся.

— Сделаем, товарищ Саттаров, — обещал Алексей, — сегодня же сделаем.

— Конечно, сегодня. Чего же тянуть, — согласился Саттаров, поднимаясь с места и протягивая Алексею руку.

Уже прощаясь, он с улыбкой взглянул в глаза студенту и спросил:

— А что же вы не полюбопытствуете, кто я такой, почему всем этим интересуюсь и даже вроде как бы задание вам даю?

Алексей рассмеялся.

— А что же любопытствовать? И так ясно. Не беспокойтесь. Все будет сделано. Задание выполним.

Простившись с Алексеем, Саттаров пересек кладбище и, спустившись с холма, направился в сторону селения Бустон.

Алексей проводил взглядом нового знакомого, закурил и снова уселся на камень, чтобы подумать над тем, как быть дальше. Конечно, попытка вредительства на трассе и ночные стоны в мечети — дело одних и тех же людей.

Достаточно зацепить только за одну какую-нибудь ниточку, чтобы размотать весь клубок.

Алексей стал припоминать людей, которые, сами не работая на строительстве, почему-либо бывают на его участке. Это, прежде всего, старик, продающий местный табак насвай, который кладут под язык, затем продавец сельпо, часто проезжавший по трассе на бричке, переполненной ходовыми товарами, потом артисты областного театра, уже дважды выступавшие на его участке, и… мысли Алексея снова вернулись к старику, торгующему табаком. Да, он последнее время чаще всего бывал на трассе, и Алексей даже не знал — приехал ли старик с какой-либо из бригад или является местным жителем.

Алексей постарался припомнить все, что ему было известно об этом человеке.

На строительстве старик появился с самых первых дней работы. Он по нескольку раз вдень проходил по всему участку, сгорбленный, в сильно изношенном халате, когда-то синей, теперь почти добела выгоревшей на солнце чалме и опорках на босу ногу. Ворча что-то себе под нос, он медленно пробирался среди работающих с зеленоватой полулитровой бутылкой в руках. В бутылку была насыпана пригоршня табаку.

Встречаясь со стариком, Алексей всегда испытывал чувство жалости к нему. Весь «товар» старика не стоил и пяти рублей, но и эту жалкую сумму он никак не мог выручить. Алексей редко видел, чтобы кто-нибудь из колхозников покупал у старика одну-две щепотки его товара. Когда незадачливый торговец под вечер уходил с трассы, темно-зеленого порошка в бутылке оставалось почти столько же, сколько его было утром. Не раз Алексей хотел подать ему несколько рублей, да все не решался, боясь обидеть старика милостыней.

Но сейчас вопрос Саттарова заставил студента посмотреть на старого торговца по-другому. Алексей вспомнил, что продавец табака только ходил и ворчал, держа в старческих костлявых руках бутылку с насом, но, казалось, не особенно интересовался продажей своего товара. Вспомнилось Алексею и то, что старик иногда подходил к работающим колхозникам, что-то негромко, но сердито говорил им и сразу отправлялся дальше. Но всегда после этих нескольких слов колхозники смотрели на старика удивленными и даже, как теперь показалось Алексею, испуганными глазами. Затем большая часть колхозников, махнув рукой на старикашку, с прежним азартом принималась за работу, а некоторые даже кричали ему вслед ругательства. Но теперь Алексей припомнил, что находились и такие, которые, проводив испуганным взглядом ворчуна, задумывались и работали с неохотой, с прохладцей, а иногда даже и уходили, не выполнив дневного задания.

Алексею припомнился властный профиль старика с резко очерченным носом и подбородком. Припомнился взгляд из-под нависших бровей, который старик кидал на работающих колхозников, проходя по трассе.

До сих пор Алексей не связывал все эти факты воедино. Только вопрос Саттарова заставил его насторожиться. Бывшему чекисту казалось, что в этом вопросе он что-то «прошляпил», был недостаточно бдителен.

«Да-а! — подытожил он свои размышления. — Подозрительно. Надо будет присмотреться… Как это я раньше ничего не замечал? Прежде всего надо еще раз осмотреть мечеть», — решил он и по старым полусгнившим ступеням поднялся на террасу, с трех сторон окружавшую заброшенное, но еще крепкое здание.

Высокие резные двери мечети не запирались. Одна створка была приоткрыта как раз настолько, чтобы человек боком мог проскользнуть внутрь помещения. Алексей так и сделал, стараясь ничем не нарушать обычный для этого места распорядок.

Большая с виду мечеть внутри была совсем невелика. Не больше чем по пятнадцать шагов в длину и в ширину. Алексей сразу же отметил про себя огромную толщину стен. «Да, кирпича для строительства отсюда можно взять немало», — подумал он, вспомнив слова Саттарова.