Любовь леди Эвелин - Тина Габриэлл

Твоя подруга Джорджина».

Эвелин знала, что ответит, но решение далось ей нелегко, потому что раньше она никогда не была трусихой.

Она прикрыла глаза, пытаясь справиться с растущим отчаянием. Джорджина ей нравилась. Она восхищалась ее добротой, чувством юмора и больше всего стремлением быть самой собой и противостоять попыткам матери выдать ее замуж. Хотя Джорджина писала намеками, Эвелин все поняла. Пока виконтессы Гамильтон не будет дома, к Джорджине придут подруги-феминистки, чтобы беззаботно поболтать.

При других обстоятельствах Эвелин с удовольствием присоединилась бы к ним. Она сочувствовала их движению и соглашалась со многими взглядами Мэри Уолстонкрафт.

Сколько раз она завидовала ученикам, посещавшим ее отца в «Линкольнз инн». У них была возможность учиться и стать адвокатами, а она лишь могла жадно читать отцовские книги. Они считали ее забавной девчонкой, которая сидела, постоянно уткнувшись в очередной фолиант. Они совершенно не понимали, что женщина может стремиться знать больше, а не только пару фортепианных мелодий, уметь правильно разливать чай и вдевать нитку в иголку.

Несмотря на ее симпатию к Джорджине и желание принять ее приглашение, Эвелин была вынуждена отказаться. Она чувствовала себя предательницей, но не могла забыть, как обезумевший Максвелл Стэнфорд стоял на четвереньках в спальне Бесс Уитфилд, пытаясь снять половицу.

Скорее всего отец Джорджины был убийцей.

Как теперь она сможет взглянуть в глаза своей подруге?

Эвелин не могла рассказать Джорджине о том, что ей известно. Ее подруга придет в отчаяние, узнав, что у отца не только был роман с актрисой, которая меняла любовников как перчатки, но что Гамильтон мог и убить Бесс.

Эвелин достаточно разбиралась в юриспруденции, чтобы понимать, что улики против Гамильтона в лучшем случае косвенные. По словам Джека, им удалось узнать лишь, что они с Бесс были любовниками. Похоже, на месте Гамильтона могла оказаться половина мужского населения Лондона.

Но когда они увидели самого виконта в доме Бесс, дело приняло более тревожный оборот. Они не могли пойти в полицию и все рассказать, потому что сами незаконно проникли в дом. Даже если констебль им и поверит, ничто пока не доказывает, что убийца именно Гамильтон. Реальных улик против него нет. Он лишь хотел найти дневник прежде, чем его найдет кто-то другой и передаст журналистам.

И как обычно, мысли Эвелин снова обратились к Джеку. Прошло уже два дня с тех пор, как она видела его в окно экипажа, когда он возвращался в дом Бесс на поиски этого проклятого дневника.

Удалось ли ему что-нибудь найти? Или, что ужаснее всего, его застал Гамильтон?

Лицо Эвелин загорелось при воспоминании о поцелуе Джека, о прикосновении его сильного тела. Даже через одежду она ощущала его жар. Как она упивалась его поцелуем, его знакомым, манящим запахом, близостью крепкого тела мужчины, так непохожего на Рэндольфа.

Несмотря на опасность быть обнаруженными виконтом Гамильтоном, Эвелин была словно зачарована. Именно Джек первым прервал поцелуй, напомнив ей, где они находятся. Если бы не это, кто знает, как далеко она позволила бы ему зайти. Чем больше времени с Джеком она проводила, тем уязвимее становилось ее положение.

Эвелин обхватила голову руками, чувствуя небывалое смятение. Она с силой прикусила губу. Какой ценой ей придется доказывать невиновность Рэндольфа Шелдона?

Прошло еще три дня, и Эвелин больше не могла ждать, пока Джек свяжется с ней. Она никогда не отличалась терпением, но теперь ее сердце просто разрывалось от страха и разочарования. Ей надо было узнать, чем закончился его визит в дом Бесс. Возможно, он нашел загадочный дневник. Эвелин представляла, как Джек сидит в своем кабинете, жадно перелистывая страницы запретной тетради.

Когда она приехала в «Линкольнз инн», уже вечерело.

Эвелин вошла в дубовые двери и прошла через Гейтхаус-Корт в стиле эпохи Тюдоров, но только в этот раз даже не взглянула на внушительные высокие башенки и горшки с душистыми цветами. Она прямиком направилась к старому зданию, где располагались кабинеты адвокатов. Пройдя по коридору мимо дверей с медными пластинками, Эвелин наконец нашла нужную.

Открыла дверь и тут же натолкнулась на выходившего человека.

От неожиданности Эвелин вскрикнула.

Сильная рука не дала ей упасть.

— Прошу прощения, мисс. С вами все в порядке?

Перед Эвелин стоял мужчина с мрачным красивым лицом. В одной руке он держал шляпу, а в другой папку с делами.

— Да, просто немного испугалась, — растерянно проговорила Эвелин.

Мужчина улыбнулся, и она обратила внимание, как он привлекателен с его голубыми глазами, вьющимися темными волосами и крепким, худощавым сложением.

— Еще раз простите. Я торопился и понятия не имел, что за дверью такая прекрасная леди. Могу я вам помочь?

— Я пришла к адвокату.

— Значит, сегодня у вас удачный день, потому что я очень опытный адвокат. — Он поклонился и добавил: — Джеймс Девлин к вашим услугам. Готов выполнить любое ваше пожелание.

Эвелин улыбнулась:

— Вы меня не так поняли, мистер Девлин. Я пришла к другому адвокату.

— Могу я узнать, кто этот счастливчик?

— Мистер Хардинг.

В голубых глазах мелькнуло удивление.

— Так вы леди Эвелин Дарлингтон?

— Да, откуда вы узнали? — удивленно спросила Эвелин.

Девлин усмехнулся:

— Мы с Джеком работаем вместе.

— Я уже встречала двух других ваших коллег, мистера Энтони Стивенса и мистера Брента Стоуна.

Джеймс Девлин наклонился к ней и прошептал:

— Позвольте открыть вам один секрет, леди Эвелин. Я лучше, чем они оба, вместе взятые.

Эвелин отпрянула и взглянула ему в глаза. Несмотря на весьма откровенное замечание Девлина, она не могла не рассмеяться.

— Не сомневаюсь, дамам сложно перед вами устоять, мистер Девлин, но мне нужны услуги мистера Хардинга.

Джеймс небрежно пожал плечами.

— Если Джек вам надоест, я к вашим услугам, учтите это. У меня не так много дел, как у него. — Он подмигнул, надел шляпу и вышел за дверь.

Эвелин покачала головой. Неужели таковы все коллеги Джека? Уж чересчур игривы.

Постаравшись поскорее забыть о встрече с Джеймсом Девлином, Эвелин вошла в приемную. Как и в прошлый раз, мистер Макхью сидел склонившись над столом и что-то писал на длинном листе бумаги. Стол был завален стопками дел, и Эвелин догадалась, что одной из обязанностей секретаря было сортировать бумаги по многочисленным ящикам вдоль стен.

Макхью поднял глаза. Его кустистые брови были нахмурены, и запачканными в чернилах пальцами он поправил очки на переносице.