Дискорама - Алекс Орлов

— Сделаем, сэр! Не извольте беспокоиться! — ответил сержант, принимая драгоценный груз.

— Но это еще не все… Вот тебе сто ливров! Чтобы через пятнадцать минут у меня был стол с тортом, фруктовыми пирожками, кофе, чай и прочие прибамбасы. Все понял?

— Но скоро же обед, сэр!

— Выполнять, ёксель-моксель! На арконов работаешь?

Роджер оказался проворен, бонус в виде огромного количества коньяка и больших чаевых за торт с чаем заставил его действовать с удивительной скоростью. Едва в кубрике Хольмера расселись за пустым столом и завели беседу, как по коридору затопали солдаты из кухонной смены, дверь распахнулась и раскрасневшийся от ответственности сержант-хозяйственник стал руководить размещением тарелок, блюдец, чайников и вазочек.

Вскоре кухонные выскочили из кубрика, и Роджер, взглянув на капитана, заслужил его благосклонный кивок и тоже выбежал вон. Дверь закрылась, и стало тихо.

— Однако… — произнес Хирш.

— А ты думал, — ответил Хольмер. — Приступайте, камрады, так беседа пойдет лучше… Давай, Барк, наваливайся, я знаю, что ты сладкоежка.

— Да ведь обед через час, сэр.

— А когда тебя это останавливало?

— Никогда, — улыбнулся Баркли и потянулся за куском торта.

— Значит, так, Джек, для тебя я сделаю небольшое вступление, чтобы ты был в курсе. Ты, кстати, чего не ешь?

— Я только недавно позавтракал, мне прямо в кубрик приносили. Только проснулся, а тут столик и куча еды. Пришлось новенького в компанию брать — Ренди Бойта.

— Ну и как, познакомились?

— Вроде нормальный парень. А кто мне еду принес?

— Это док Брике наряд с кухни пригонял, я сам видел, — сказал Хирш, задумчиво разделывая ложечкой торт.

— В общем, Джек, нас тут пока в три шеи не гоняют, берегут для чего-то, но для чего именно, мы пока не знаем. Получается примерно два десанта в три дня. Это на всех — на нас и вторую роту. Просто отпускной режим какой-то…

— Но поле совсем другое, — добавил Хирш.

— Да, Джек, песок мы теперь даже не видим, кругом пологие холмики, долины с рощами и даже речки. Прямая видимость, если повезет, пятьсот метров.

— Для «чино» — сплошное мучение, а не работа, — заметил Подольский. — Арконы выпрыгивают совсем рядом, бьют из всех стволов, и снова в кусты. Сегодня пришлось тупо выкашивать лес…

— Не тупо, — покачал головой Хольмер. — Благодаря тебе мне прямо на пушку два «грея» выскочили, и одного я снес.

— Они теперь, Джек, даже пушками не пользуются. Таскают ракеты и бьют из-за угла, — сказал Баркли.

— У «греев» ракеты совсем легкие, — удивился Джек. — Какой в них прок?

— Ну, я бы так не сказал, — усмехнулся Подольский. — Мне сегодня две прилетело — метров с двухсот, даже пэ-рэ-зе не успело сработать.

— Так, а тут у нас что такое? — спросил капитан, вскрывая пакет из дымчатого пластика. — Ага! Слоеные пряники! Специально для тебя, Тедди…

— Я ем печенье…

— Пряник — то же печенье, только помощнее. Пряник — это «гасс», а печенье — «грей».

— А еще, Джек, у нас завелась новая проблема, — заметил Баркли. — У арконов появились новые автоматические машинки. Мы их пока называем «станции»…

— Да, — кивнул Хольмер. — Небольшая такая штука — метра полтора в холке. На шасси пачка стартовых контейнеров, круглых, треугольных, квадратных и прямоугольных.

— А я видел станцию с щелевидными отверстиями, и стреляла она заостренными конусами.

— И что же это такое? Просто автомат? Вам удавалось подстрелить их?

— Мне удалось, — сказал Хирш. — Так она так рванула, что на ее месте осталась воронка, как от стомиллиметрового снаряда. А из моего «грея» Тильгаузен потом десять штук этих конусов навытаскивал. Говорит, очень прочный сплав, но сами они определить состав так и не смогли, отправили несколько штук в дивизию.

— А как эти «станции» работают? На открытом месте или как?

— Нет, — покачал головой Хольмер. — Только из засады. Никаких одиночных выстрелов, шарашат сразу весь боекомплект — попал или не попал, им неважно. Контейнеры опустошили, и бежать назад — в лес. Тедди его так и подстрелил — в задницу, после того как тот по нему всю шрапнель израсходовал.

— Ну, а потом-то они куда бегут, в лесу?

— А вот этого никто не знает, потому что желающих бегать за ними нет. Станции маленькие, юркие. Кто там ее знает, убегает она или в засаду заводит? А уже метров с двадцати-тридцати они просто режут робота на части. Во второй роте «гассу» Гилберта опоры прямо срезало. До сих пор где-то в лесу валяются. Корпус вывезли, а их бросили, очень уж изуродованы.

— Кстати, Джек, — заметил Баркли, облизывая ложечку, — второй роте в той свалке удалось подстрелить две станции, и обе тоже взорвались, словно фугасы. И это вторая рота им название придумала — «станции», потому что кто-то из них вроде бы видел, что они перезаряжаются у большой базы.

— Да сам Бисмарк это и говорил, — сказал Хольмер и залпом допил остатки чая. — Я его спрашиваю — ну какая она хоть была, эта база, ну в смысле станция перезарядки, он говорит — типа бетонного колпака. Но бетонный-то колпак должен был остаться, его нельзя никуда спрятать, а они всю эту рощу потом прочесали и ничего не нашли. Вот и ходим мы теперь, Джек, с подстраховкой «чино». Подольский с ходу «срезает дерн» на всех опасных участках, а уже потом мы там свои порядки наводим. Иначе нельзя, опасно.

В дверь постучали, и заглянул фельдшер.

— О, док! Заходи! — махнул рукой капитан. — Поучаствуй в нашем чаепитии!

— Так обед же скоро, сэр.

— Да вы что, сговорились, что ли? Ну тогда возьми с собой пряников.

— Я, собственно, пришел на Джека взглянуть. Но вижу, ты в порядке, приятель…

— Да, док, спасибо за завтрак. Сейчас вот торт ем, а потом еще на обед пойду.

— Молодец, но после обеда зайди в медпункт, я тебе шкуру поменяю.

— Хорошо, док, зайду.

— А сколько он бездельничать будет, док? — спросил капитан, подмигнув Джеку. — Я его хотел поскорее в работу пристроить.

— Думаю, через пару недель он будет здоров.

— Это нас устраивает. Держи пряники.

Когда фельдшер ушел, капитан спросил:

— А что за шкуру он имел в виду? У тебя что — ожоги?

— Нет, обошлось. Это он скинпластик шкурой называет, такой специальный пластырь. Между прочим, очень хороший, рекомендую.

— Нет уж, спасибо! — замахал руками Баркли, чуть не подавившись пряником. — Нам чужого не надо, на мне и своя шкура неплохо держится.

Все утро с восьми до одиннадцати Джарвес провел в модных магазинах Лоусона, переходя от одной стойки к другой, щупая ткани, прикидывая костюмы на себя по плечам и длине.