TiHKAL - Александр Шульгин

Ответное письмо Анатолия содержало больше подробностей, и впервые, в числе прочего, Анатолий упомянул различные разновидности фентанила. Я нисколько не приблизился к пониманию того, кем был загадочный Анатолий — вопросов возникало еще больше. А упоминание фентанила вызвало у меня целый ряд размышлений на темы, связанные с фармакологией и химическим оружием.

Незадолго до этого в Калифорнии появилась новая разновидность «героина» — на сленге ее называли "china white" — "белый Китай". Никакие обычные тесты на героин не могли распознать это вещество. В случаях передозировки в крови невозможно было обнаружить обычные метаболиты героина: морфин и ацетил морфин. При этом присутствовали все внешние признаки героиновой передозировки: почти исчезнувшие зрачки, затрудненное дыхание, кома. Вскоре, тщательное исследование пришло к выводу, что перед нами вещество — близкий родственник фентанила. Это был не сам фентанил, но вещество очень похожее по химической формуле. Образец вещества был отправлен в лаборатории DEA на "дополнительный анализ" ("очень длительный анализ" — как его называют нетерпеливые полицейские), и там ученые установили, что препарат является метиловым гомологом фентанила. Таким образом, в его формуле присутствовал один дополнительный атом углерода — такое вещество было известно науке, и, видимо, теперь производилось неким предприимчивым химиком. При этом активная доза препарата была настолько мала, что можно было произвести очень большую партию вещества, затратив на это минимальные усилия. Как сказал один конгрессмен: "На оборудовании, стоящем несколько сот долларов, можно синтезировать сто миллионов доз".

Вещество сразу же стало запрещенным. Но вскоре последовали события, серьезно усложнившие ситуацию. Оказалось, что атом углерода в молекуле нового наркотика находится не в той позиции, где первоначально считалось. Но в тот момент, когда судмедэксперты опубликовали исправление, полиция захватила партию препарата, где атом углерода стоял именно в той позиции, как считалось раньше. Этот "белый Китай-младший" обладал таким же сильным действием, и вскоре за ним последовали новые варианты фентанила, с небольшими изменениями в формуле: менялось позиция метиловых групп, длинна углеродных цепочек, добавлялись атомы фтора или серы.

Кто занимался синтезом новых разновидностей препарата? Химик-одиночка? Где он мог это делать? Власти предприняли серьезные усилия, чтобы найти источник новых наркотиков, но все — напрасно. Я выдвинул собственную версию происхождения этих веществ, решив, что ключ к разгадке дает само название препарата. Дело в том, что я заметил, что некогда большой поток научных публикаций по поводу фторосодержащих фентанилов из КНР вдруг резко прекратился. Однажды я уже наблюдал подобное "затишье перед бурей". Нечто похожее произошло, когда в Советском Союзе прекратили печалать работы на темы, связанные с квинуклидином. Судя по всему, советские ученые занялись проблемой военного использования данного вещества, поскольку тогда же мне стало известно из надежного армейского источника, что бензилат квинуклидина рассматривается американскими военными как боевое отравляющее вещество.

Так может быть Китай разрабатывает новый вид химического оружия, на базе фентанила, используя при этом калифорнийских наркоманов, как подопытных кроликов? В конце концов, у нас есть прецеденты подобной практики: не так давно некоторые американские компании решили испытывать новые контрацептивы на людях "второго сорта" — например, на пуэрториканцах, у которых очень высокая рождаемость.

Если развивать эту версию, появляются новые вопросы: кто осуществляет импорт наркотика, каким образом деньги за продажу наркотика возвращаются в Азию, или, может быть, они оседают здесь? Появляются ли в китайской научной литературе какие-либо результаты исследований?

Другая версия иностранного происхождения нового наркотика была более правдоподобна: дело в том, что все официальное производство разновидностей фентанила было сосредоточено в Бельгии. Здесь изучали свойства этих препаратов как потенциальных анестетиков: прежде всего врачам требовалось усилить действие препарата — от этого зависела безопасность пациента, кроме этого, важно было, чтобы действие препарата было кратковременным — это важно в хирургии. Бельгийские лаборатории разработали и внедрили во врачебную практику такие производные фентанила как карфентанил, суфентанил и альфентанил. Там же было замечено, что препараты с некой особенной формулой были абсолютно прозрачны, таким образом, употребление этих наркотиков невозможно было бы выявить путем анализа мочи. Данное наблюдение было известно лишь узкому кругу химиков, и в этом свете последующие события становятся еще более необъяснимыми.

Вернемся к содержанию писем. Во втором письме я нашел очень много полезной информации о фентаниле. Мои догадки ничем не обоснованы, но все же: может быть, Китай проводит опыты над ленинградскими наркоманами? Или Ленинград — только верхушка айсберга? В своем ответном письме я подробно расспрашивал Анатолия о фентаниле.

Его третье письмо только добавило загадок. Наркотики в нем не упоминались — все письмо было о взрывчатых веществах! Великолепные химические формулы, с подробным указанием температур плавления, детонации, разрушительной силы — все это с использованием специального жаргона, так что становится ясно, что автор очень хорошо разбирается в данном вопросе. При чем тут взрывчатые вещества? При чем тут я? В конце письма Анатолий (или КГБ, или ЦРУ) просил меня послать копии данного письма двум американским военным по указанным адресам. Меня просят быть посредником в обмене информацией между неким русским и местными военными специалистами по взрывчатым веществам? Это явный перебор. Я написал по адресам, указанным в письме, с просьбой подтвердить желание получить информацию о взрывчатых веществах от мистера Жоборова из России. Одно письмо пришло обратно — такого адресата не существовало в природе, другое — осталось без ответа. Я также не ответил на письмо Анатолия. После этого Анатолий больше не возвращался к теме взрывчатых веществ.

И вот новая бомба. Снова красная надпись: "Храни нас Бог". Очевидно, что надпись должна была специально привлечь внимание — на почте девушка удивленно спросила: "Это? Из России?" Я сказал, что это так, и что я тоже ничего не понимаю. И в этом, четвертом письме, я получил всю возможную информацию о фентаниле. Анатолий давал конкретный рецепт, как путем нехитрых операций можно получить полкило фентанила или его разновидности — около 500000 долларов по ценам черного рынка.

Я был в ужасе. Мне прислали подробную инструкцию по изготовлению фентанила в промышленных масштабах. При дозе в 50 микрограмм — десять миллионов доз. И в дополнение — самая провокационная информация: Анатолий описал как можно сделать данное вещество совершенно прозрачным для обычных тестов. Таким образом, у него имелся доступ не только к информации о синтезе вещества, он также хорошо разбирался в анализе данного вещества.

Наша переписка продолжалась около года. Анатолий рассказывал о своих походах в "большой дом", где он консультировал руководство КГБ, о том, как ему приходится скрываться, чтобы сохранить свою жизнь, о том, что за ним охотится наркомафия, и ему приходится исчезать в Москву. Он также описывал свои посещения крупных химических производств в Прибалтике. Он прислал мне несколько превосходных учебников и справочников, которые используются в научно-исследовательских лабораториях Советского Союза. Он писал, что мечтает путешествовать, о том что он собирается эмигрировать из страны. Но в следующем письме он выступал уже не как бедная жертва мафии и властей, а как человек, которому крайне нужны мои знания. Я не могу сказать, что у меня сложилось о нем впечатление, что он ненормальный — но с другой стороны на его письмах лежал отпечаток легкого сумасшествия.

И вдруг все изменилось. Он неожиданно смог получить европейскую визу, случайно (или нарочно) изменив написание своей фамилии в паспорте — он написал его во французской, а не английской транскрипции. Таким образом, его имени не оказалось в компьютере, и ничто не смогло помешать его эмиграции. Теперь он живет в одной западноевропейской стране, снова балансируя между своей любовью к органической химии и к службам правопорядка. Он устроился в одну химическую лабораторию, а также консультирует полицию своей новой родины по вопросам борьбы с наркобизнесом. В завершение я вынужден признать, что проблема наркотиков существует в любой стране.

Вскоре наша переписка прекратилась. И я не могу сказать, как отреагировал черный рынок наркотиков на эмиграцию такого активного деятеля. Хотя есть вероятность, что информация будет продолжать поступать — через три недели после того, как Жоборов покинул страну, я получил еще одно письмо с незнакомым обратным адресом. Снова из Ленинграда.