Уборщица - Наталья Бочка

Тёплым майским вечером лавочка тёти Люды полна. Все здесь. Тётя Маша и Фёдорович удобно разместились по обе руки Бубенцовой. Бабушки Настя и Дина – древние старушки, у которых не было развлечений, кроме как внимать чужой болтовне. Все они любили посидеть возле щедрой на горячие новости Людмилы. Все – искренние её почитатели.

– Надька совсем уже обнаглела, при живом муже хахаля приводит, – возмущалась Людмила. – Да ещё какого – из полиции!

Вообще-то, ей было всё равно, кого приводит Надя, лишь бы об этом посудачить.

– А откуда, позволь спросить, ты знаешь, что он из полиции? Он удостоверение показывал? – засомневался Фёдорович.

– Нет, но я этих нюхом чую! Сколько я их перевидала на своём веку, вам такого и не снилось, – покачала головой Людмила.

– А я давно говорила, – вмешалась в разговор бабушка Настя, у неё, в отличие от бабушки Дины, был очень острый слух, – ничего из этой Надьки путного не будет. Такая же, как мать, одна дорожка.

– Да я ещё раньше об этом говорила. Это вы уже мои слова повторяете, – ехидно заметила Бубенцова.

– А что, у кого полюбовник? – подставила ухо бабушка Дина.

Она почти не слышала, если только кто-то не кричал ей на ухо. Странно, но когда дело касалось любовных тем, до неё долетало гораздо больше слов, чем из разговоров на политические и жилищные темы.

– Да у Надьки Цветковой – любовник! – прокричал в ухо старушки Фёдорович.

Тут недалеко шёл с работы Володька. Он как раз подходил к лавочке и слова, которые волей-неволей услышал, больно резанули слух. Он подошёл поближе, и от неожиданности все притихли. Первой нашлась тётя Люда:

– А, Володя. Ну как дела? Как сынок, жена? – льстиво спросила она.

– Это про что это вы сейчас говорили? – угроза послышалась в его словах.

– Да так, здоровье бабушки Дины обсуждали, совсем плоха старушка стала. Уже и на улицу посидеть с трудом выходит, а свежий…

– Нет. Вы говорили о Наде и про какого-то любовника?

– Ну, а раз слышал, то чего переспрашиваешь? – взвилась со скамейки Людмила. – Нужно за женой-то получше смотреть, а то мужика к себе водит, пока муж на работе.

Всё в Володьке закипело. Он глубоко вдохнул и громко выдохнул. Нужно было что-то ответить, так просто уйти нельзя. Тогда он сказал первое, что подумалось:

– А вы разве не знаете, мы уже два года не женаты! Надя свободна, она уже не жена мне. А у меня есть девушка, и я собираюсь на ней жениться. Так-то! – он повернулся и пошёл домой.

По пути к дому Володька почувствовал, как закипает в нём злость. «Значит, Надя водит к себе мужика, а я как дурак вьюсь вокруг да около. Эх, и зачем развёлся. Что я теперь могу сделать? Какое право имею что-то говорить. Во, дела. Но кто он такой? Откуда взялся? Наверное, в магазине подцепила».

Когда они жили вместе, он не понимал того, что неожиданно стало понятным теперь. Сколько они были женаты – меньше года. Тогда Володька не мог не ощущать влияния, под которым пришлось принять всего одно решение. Да, он сам принял его, но ведь и выбора не было. Он хорошо помнил разговоры о суде и тюрьме. И конечно, мысли эти часто его тревожили.

А когда Надя попросила развод, Володька вздохнул с облегчением. Будто непосильная ноша упала с плеч. Конечно, он был несказанно рад свободе. И благодарен Наде за то, что поняла всю бессмысленность их брака.

После развода Володька встречался с другими девушками, но отчего-то все его отношения заканчивались, едва начавшись. Почему так происходило, он не задумывался. Просто списывал на вкусы и характеры.

В день, когда Надя пришла в мастерскую и встала на его защиту, он неожиданно для себя осознал, что она нужна ему. И всё это время была нужна. Володька хотел понять, чего же не хватало, когда они жили вместе. Возможно, близости, что должна быть у любящих друг друга людей. Надя была беременна, и он этого боялся. Она казалась чужой, отсутствующей, далёкой. А он не смел прикасаться.

Но прошло время, девочка-подросток превратилась в девушку. И какую! То, чего Володька не смог разглядеть тогда, теперь просто бросалось в глаза. Разве можно было это проморгать? Как мог он не видеть всех её достоинств, ведь они были так очевидны.

Сколько прошло времени? У Володьки был шанс всё вернуть. Но то, что раньше казалось простым делом, вдруг стало недоступным. Почему-то он был уверен – стоит захотеть, и она с радостью согласится начать всё с начала. Он тянул время. Гулял, развлекался и, конечно, встречался с девушками. А Надя сидела дома, занималась ребёнком. Володька был убеждён, что так будет всегда. Ничего не изменится.

Куда она может деться? Кому она нужна?

А теперь, оказывается, у неё есть кто-то, именно тогда, когда она так необходима самому Володьке.

Зоя Семёновна открыла дверь и сразу поняла, что-то не так. Настроения сына она улавливала, словно градусник температуру тела. Во всяком его движении замечала мельчайшие детали, даже если он старался их скрыть. Материнское чутьё ни разу не подводило. Он мог что угодно держать в голове, а она уже это распознавала.

Володька угрюмо вошёл в квартиру, не поцеловал, тихо скрылся в комнате. Она не стала докучать вопросами, засуетилась на кухне.

– Вова, иди ужинать, – покричала Зоя Семёновна через некоторое время.

Володька зашёл в кухню. Сел.

– Ты чего такой? – спросила как бы невзначай.

Он молча пододвинул тарелку с пловом, взял хлеб, начал есть.

– Вова, ну говори уже. Так и будешь молчать? Что случилось?

Ложка за ложкой – тарелка опустела.

– Да, на работе нелады, – сказал он. – Чай будет?