Ночная тень - Кэтрин Коултер

— Я поиграю с Лорой Бет, мама, — великодушно предложил он.

— Спасибо, дорогой. Только поосторожнее с Царицей Екатериной, хорошо?

— Да, мама.

Миссис Олгуд откашлялась. Лили подняла глаза от головоломки, которую складывала вместе с мальчиками.

— Его лордство просит вас спуститься к ужину, миссис Уинтроп.

Тео, внимательно изучавший кусочек, подходящий, по его мнению, для угла здания Брайтонского Королевского Павильона, который они пытались собрать, тоже встрепенулся:

— О мама, пойди, пожалуйста. И расскажи дяде Найту, как много мне удалось сегодня сделать в библиотеке.

— Правда, мама, — поддержал Сем. — Передай, что я никому не буду пририсовывать усики, даже дамам на картинах!

— Уверена, он будет очень этому рад, — пробормотала Лили и вымученно кивнула.

— Я тоже пойду, — объявила Лора Бет. Миссис Олгуд улыбнулась:

— Его лордство просил вас привести детей. Он давно не говорил с ними.

Лили согласилась. Что еще оставалось делать? Сэм и Тео разволновались, Лора отплясывала нечто похожее на джигу, слишком, по мнению Лили, близко к наполовину собранной головоломке.

Она не доверяла Найту. Скорее всего Дакет уже успел рассказать хозяину о странных посетителях. И об имени, которым они ее называли.

— Пресвятая Матерь Божья, — вздохнула она и посмотрела на мальчиков. — Никогда, никогда не лгите. Ложь превращается в огромный запутанный лабиринт с миллиардами ловушек и поворотов, из которого невозможно выбраться. Никогда не говорите не правды.

Тео как-то странно посмотрел на нее, но Сэм которому не терпелось увидеться с виконтом, был уже у двери.

— Пойдем, мам, — позвала Лора Бет и подняла ручонки.

Глава 10

Найт стоял посреди гостиной во всем своем одиноком великолепии, ожидая остальных домочадцев. Он был одет в вечерний, черный костюм с белоснежной сорочкой, весьма впечатляющее зрелище, как заверил его Стромсо.

— Вы образец, милорд, — заявил камердинер в неожиданном припадке чувств, — образец истинного благородного джентльмена, столь образцовый образец, что остальные джентльмены, глядя на вас, должны скрипеть зубами от зависти.

Найт с некоторым изумлением взглянул на обычно чопорного неразговорчивого камердинера. Но тут Стромсо сам испортил многообещающее начало, разразившись потоком бесконечных жалоб сначала на непослушание и озорство Сэма, если, конечно, это было всего-навсего озорством, а не чем похуже, потом на неуместность пребывания детей в холостяцком доме и, наконец, закончил нытьем и намеками на неких вдов, которые вели себя, по его, Стромсо, мнению, крайне неприлично.

Но Найт быстро положил конец пространному монологу:

— Этот портрет не повесила бы у себя в доме даже любящая матушка художника! Мой предок был, по-видимому, либо слеп, либо обладал отвратительным вкусом. Пририсуй Сэм усы на портрет, было бы куда приятнее смотреть! Я еще подумаю, может стоит позволить Сэму сделать это! Ну а теперь прекратите жаловаться. Миссис Уинтроп с детьми в среду уезжают в Каслроз.

Стромсо, казалось, вот-вот разразится слезами счастья, услыхав столь великолепные новости, или, по крайней мере, начнет возносить хвалу небесам, и Найт неожиданно задался вопросом, уж не привыкли ли слуги, как и он сам, к размеренному унылому существованию настолько, что всякие перемены немедленно выбивали их из колеи. И теперь он нетерпеливо посматривал на высокие двойные двери, не понимая, что могло задержать Лили и детей. Он понимал, что припер ее к стенке своей безупречной стратегией. Теперь, когда он пригласил детей, она не сможет не прийти. А ведь именно это, если говорить по чести, заставило его вернуться домой. Он искренне намеревался держаться подальше от нее, по крайней мере, до полуночи, поехать в оперу, провести часок-другой в постели с Жанин, хорошенькой большегрудой куртизанкой, но все благие намерения так и не осуществились. Найт немного погулял, наслаждаясь осенней прохладой, но обнаружил, что не может думать ни о ком другом, кроме Лили. Только о Лили. Мозг почему-то решительно отказывался повиноваться.

За всю свою жизнь Найт единственный раз встретил женщину, которая заставила его потерять голову, поставила на колени. Он вел себя просто отвратительно и, не опомнись вовремя той ночью, в экипаже, когда набросился на нее, наверняка только бы причинил ей боль, но не подарил наслаждение. Он превратился в дикаря, варвара и ненавидел сам себя. И это ему не нравилось, совсем не нравилось. Проклятие, ведь он был джентльменом! И постоянно твердил себе об этом, но ничто не могло заглушить бешеного, жгучего желания, которое он испытывал к ней, немедленного ошеломительного воздействия, производимого на него лишь звуками ее имени. Но он знал ее совсем недолго, и подобные эмоции попросту абсурдны.

Он услышал из-за двери ее голос, и тело немедленно напряглось в мучительном вожделении. Найт выругался, приказывая себе выглядеть холодно-равнодушным. Увы, чрезмерное требование. Почти невыполнимое.

Сэм первым ворвался в гостиную и, пыхтя, остановился в каких-нибудь шести дюймах от Найта.

— Сэр, простите, мама не виновата, она остановила меня и поругала, и клянусь, я больше не сделаю этого.

Найт взглянул в обеспокоенное детское личико, совсем не похожее на лицо Триса, но тем не менее почему-то ставшее дорогим для него, и подумал:

«Я никогда не стремился так защитить свою мать, как этот малыш. А ведь она даже не родная ему!»

— Я никогда и не считал, что твоя мама в чем-то виновата, — мягко сказал он. — По всем признакам это был план Сэма, а не Лили.

Сэм засмеялся, что и было целью Найта.

— Он больше не будет, сэр, — заверил подошедший Тео.

— Никогда не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, дорогой Тео. Судя по тому, что я знаю о Сэме, поостерегся бы давать даже самые скромные заверения.

— О, сэр, — пробормотал Сэм, — не так уж я и плох.

— А по-моему, гораздо хуже, чем мы предполагаем, — покачал головой Найт, но тут же рассмеялся и взъерошил волосы мальчика.

В этот момент появилась Лили с извивающейся Лорой Бет на руках. Она не успела переодеться в вечернее платье, он не дал ей времени, но выглядела такой изящно-изысканной в простом муслиновом платье, что сердце Найта сжалось. Он хотел ее, жадно, отчаянно, страстно.

— Добрый вечер. Лили.

И когда она подняла на него глаза, Найта охватило неодолимое желание схватить ее, перекинуть через плечо и умчать в ночь.

«Святой Боже, — думал он с отвращением к самому себе, — если бы только мой родитель мог сейчас видеть своего отпрыска, как неудержимо хохотал бы! И, конечно, назвал бы меня глупцом, идиотом, поскольку только последний болван может спутать обычную, извечную мужскую похоть с чем-то непонятным, не существующим в природе и встречающимся разве что на страницах дешевых сентиментальных романов».