Сумерки человечества - Кирилл Тимченко

- Он умер человеком, - сказал он, убедившись в том, что тот не был ни расширен, ни сужен, ни покрыт лопнувшими капиллярами, как у зомби, – Значит, убил кто-то из своих. Интересно, за что?

- Может, внизу ответ будет? – сказал кто-то из шедших сзади, - давайте быстрее со всем разберемся и срулим отсюда. Слышите, какая стрельба на периметре идет? Не хочу оставаться здесь ни секундой дольше, чем это необходимо.

Спустившись до конца, мы с удивлением обнаружили, что подвал почти не пострадал. Кроме небольших обломков, осыпавшихся с потолка и провала в одном месте, где кусок перекрытия проломил потолок и уперся в пол, насыпав вокруг кучу мелких осколков, все выглядело нетронутым. И сильно изменилось содержание. Я здесь был до этого один раз, во время музейной практики, когда таскали пластиковые стулья во двор, в день открытых дверей. Тогда здесь все было заставлено инвентарем, который использовали музейщики во время различных концертов и праздников, проводившихся администрацией Кремля. Сейчас же ничего этого не было. Какая бы группировка не заняла музейный комплекс, снабжали ее буквально по-царски. Все было заставлено одинаковыми деревянными ящиками и одной и той же пометкой – схематично нарисованной головой тигра. Некоторые еще покрытые брезентом, и почти все не распакованные. Кто-то даже присвистнул, хотя пройдя через фильтр, звук получился такой, словно кто-то подавился.

Открыв один ящик, я обнаружил так автоматы АЕК, аккуратно упакованные в промасленную ветошь, уже заряженные и готовые к использованию. Достань, протри и можно стрелять. В другом, как снесенные яйца, лежали осколочные гранаты РГД. В третьем стопками, в пластиковых пакетах лежала униформа какого-то ЧОПа, черная, с подогнанными под одежду бронежилетами и разгрузниками. В другом уже армейская форма, только явно не русской армии. И везде один и тот же значок, где наспех нарисованный, где с любовью вышитый. Одно и то же изображение тигриной головы. Спецназовцы ходили между ящиками, выражая свое удивление находками. Существовало негласное правило, по которому нашедший что-либо, не указанное в поставленной задаче, мог присвоить понравившуюся вещь себе, если только она не несла угрозы для остальных членов отряда и всего анклава. Такое распространялось и на оружие и снаряжение. Только брать надо было лично для себя, инче могли возникнуть вполне закономерные возражения, что это уже не трофей, а разграбление, с чем военные расправлялись тоже очень быстро. И все же я не удержался и забрал себе один АЕК, превосходивший по возможностям даже мой АК-103. Патроны были под него стандартные, которые у меня еще оставались. И все же я по-новому забил уже полупустые карманы разгрузника новыми магазинами, полностью заряженными и готовыми к употреблению. Если верить маркировкам, они так и хранились, готовые в любой момент быть переданными наверх, к часовым, державшим оборону против мертвецов. Вообще, очень удобно, если на посту, на одном месте.

Расстрелял магазин, бросил на пол, сунул руку в ящик, достал новый и снова можно стрелять. А вот в другом ящике я нашел истинно царский для меня подарок, о котором я даже и думать забыл. Высокие, песочного цвета ботинки, двадцать четыре дырки, доходящие до колена, с толстой подошвой, но все же не дотягивающие до платформы. Отдельно укреплены металлическими нашивками, и набойками на подошве. На правом ботинке даже были сделаны ножны для ножа. Его самого не было, но найти подходящее лезвие было не проблемой, если вспомнить, сколько таких мы увезли из магазина. Не удержавшись, я там же и переобулся, бросив уже разношенные, вымазанные в грязи и крови берцы на пол. Новая обувка чуть жала в районе пальцев, но в остальном все было просто великолепно. Повесив Ак-103 за спину и взяв в руки новенький «Абакан», еще даже пахнущий смазкой, прошелся взад и вперед около ящика, с удовольствием цокая языком. Ведь на самом деле, как мало приятных мелочей осталось в нашей жизни. Вот только такие подарки, и то заслуженные чужой кровью, и остались радовать нас своим неожиданным появлением.

- Хватит, ребята! – раздалась команда, прозвеневшая под потолком как удар гонга. Командир, обходя своих людей, по пути делал мелкие замечания по поводу внешнего вида и новых трофеев, которыми разжились почти все.

Дойдя до меня, он быстро окинул взглядом новый автомат и брошенные в угол берцы, одобрительно кивнул, а потом вернулся к делам насущным, – Пора выходить. Прохор, найди людей, чтобы вывезти все это добро отсюда, незачем ему тут пылится. Лучше сразу мародерам скажи, у них грузовики вместительные, да и людей пусть они же и присылают. А нам пора выходить, гнездо добить надо.

Под гнездом он подразумевал остатки банды, засевшей в соборе. Теперь уже даже самим военным подрывать его было жалко, потому что и так весь

Кремль был под их контролем. Засевшие в Успенском соборе бандиты были зажаты и не опаснее, чем насморк. Стрелять они почти не стреляли, экономили патроны, но и внутрь пройти тоже не давали, держа единственный вход под прицельным перекрестным огнем. Несколько отрядов военных блокировали собор и не давали бандитам высунуться, но мера эта была чисто временной. Оставаться в Кремле, едва ли не в само центре замертвяченного города, без проверенных путей подвоза припасов и подкреплений, среди полуразрушенных укреплений, большую часть которых к тому же мертвецы уже захватили, было бессмысленно. Только и оставлять здесь бандитов не тронутыми тоже было нельзя. Они вполне могли перерасти в какую-нибудь полудикарскую орду, вооруженную и крайне опасную, терроризирующую ближайшие дороги, на большее они уже не были способны.

Попытки переговоров тоже успехом не увенчались. На любой призыв перейти к диалогу, окопавшиеся отвечали автоматическим огнем. Сколько их там, и что могли припрятать, было не известно, а воевать неизвестно против чего никто не любил, это всегда грозило крайне неприятными поворотами ленты событий, начинавшейся раскручиваться в произвольном порядке, круша все проверенные планы.

Отряд спецназа плюс я, уже немного шокированный от открывавшейся картины разорения, вышел по направлению к центральному входу, сейчас снова закрытому наспех наваленной баррикадой из мешков и малопонятной мебели, грязной и разломанной. Прямо напротив входа, под лестницей, стояла на страже БМП, наведя все оружие на дверь, готовая в любую секунду открыть ураганный огонь по всему, что покажется в зоне поражения. Вокруг рассредоточился отряд пехоты, занявшей наиболее удобные позиции для отражения любой возможной вылазки и дверей собора.

Под собором, на уровне первого этажа, находились большие амбары, в которых раньше хранили зерно или церковную собственность, иногда даже переходившую в стратегический запас города. Теперь там тоже были такие же склады, как и те, что мы нашли в подвалах дворца Олега. Эти полуподземные помещения были заняты войсками в самом начале второго штурма. И сейчас оттуда уже активно выгружалось все, что подлежало переноски, за исключением стен, пола и потолка. Только здесь хранилось уже не снаряжение и оружие, а продукты и емкости с водой, которые тоже сейчас грузились в грузовики. В основном это были консервы и сухпайки, туристические или те, что продались в уже брошенных магазинах. Наспех наваленные в большие картонные коробки или аккуратно сложенные в пластиковые ящики, подогнанные один к одному. На некоторых коробках были даже старые шифры с неизвестных складов, на которых раньше хранились.

- Как положение? – спросил командир отряда, подходя к бронемашине.

Позади башни, на броне сидел человек в форме младшего офицера, нервно жующего уже потухшую сигарету и разглядывающего плохо нарисованную карту

Кремля. Разряженный семьдесят четвертый Калашников лежал рядом, в куче стреляных гильз, раскатывавшихся от каждого движения сидевшего человека.

- Да вообще все шикарно! – с раздражением в голосе сказал офицер, показа два больших пальца, поднятых вверх, - Просто не знаю, кому еще так привалить может!

- Понятно, - сказал командир и замолчал, задумавшись о чем-то своем.

Я обернулся и посмотрел на другой, внешний склон рва, на котором даже еще остались обломки взорванного моста. Весь парк уже забили зомби, плотной толпой собравшись среди полуразрушенных баррикад и вековых деревьев. Самые голодный пытались спуститься, но поскальзывались и падали вниз, на головы тех, кто толпился внизу. Там же лежал взорванный мост, распавшийся после взрыва на множество кусков. Среди развалившихся куч кирпича лежали полузасыпанные обломками зомби, некоторые мертвые, но по большей части так и не добитые, с переломанными костями и раздавленными конечностями, не способные выбраться и просто щелкавшие зубами и беспомощно шевелившие руками, словно пытаясь до кого-то добраться. Вдоль рва стояла цепочка стрелков, охранявшая периметр, но ни один из них не стрелял, понимая, что все бессмысленно. Редкий огонь автоматчиков не остановит подобную волну наступающей мертвечины, да и они сейчас еще не были в состоянии до сюда добраться. Мутант, во всяком случае, сильно изменившихся, видно не было, хотя в том, что несколько из них из них здесь есть, я был совершенно уверен. Никто из них не показывался, выжидая удобного момента, как всегда поступая в подобных случаях.