Сатир и Муза - Андрей Афантов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кирюхина он застал в кабинете Романенко. Их отношения не требовали длинных вступлений, поэтому Звонарёв начал вываливать на них самую суть сразу.
– Есть верный инсайд [36] про ЮКОС. Хочу сыграть на понижение.
– В смысле?
– Надёжный человек сообщил, что его буду мочить в самое ближайшее время. Органы.
– ЮКОС?
– Ну, у нас его в портфеле немного и у клиентов почти нет. По нашим масштабам, это будет буря в стакане воды, – к разговору подключился Пред.
– Если будут убивать ЮКОС, то и остальным бумажкам мало не покажется. Если играть на понижение, то по всем бумагам сразу.
– А человек надёжный?
– Надёжный.
– Откуда он?
Алексей замялся. Ему не хотелось раскрывать Сергея Борисовича, да он и не знал толком его должности и места работы.
– Оттуда, – Звонарёв постучал парой пальцев по своему плечу, изображая звёзды на погонах.
Кирюхин нахмурился и пожал плечами.
– Что-то не хочется мне. На фига нам эти авантюры? – он посмотрел на Романенко. – Ну да, сбросим мы сейчас свой портфель, посмотрим, сыграет твой источник или не сыграет. Но на большее?? Не знаю.
Романенко молчал.
– А заработать? – Алексей не унимался.
Кирюхин скривился.
– Не верю я в чудеса инсайдерской торговли. Вон у твоих предшественников был «верняк», источник в ЦБ. Мы ему платили пятерку «грина» в месяц за то, что тот присылал сообщение, когда «папа» будет выходить на рынок с интервенциями. И чем кончилось?
Романенко слушал хозяина с интересом, видимо, он не был в курсе столь давней истории.
– Звонит раз: «Папа сейчас будет продавать» [37] . Эти наивные чайники начинают «вставать в шорт» [38] по доллару, потирая руки. А курс не падает, и никакого «папы» нет. Им вовсю заливают рубли. На всех брокерах. А наши стоят, как ни в чем не бывало. Ждут. Верняк же. Курс постепенно уходит вверх – и уходит на целый рубль. Поза – миллиард шорта! Все нормативы нарушены. А «папы» всё нет. Хмырь этот к телефону не подходит. Досидели, пока не увидели, что просрали уже годовую прибыль по всем дескам казначейства, и только тут зарезались [39] . И только спустя полчаса вышел «папа», показал рынку офер [40] , и… всё… Может, и были какие-то интервенции, но доллар назад не вернулся. В общем, послали мы на хер этого «инсайдера» и больше с такими не связываемся. Пусть лучше дилеры и трейдеры [41] клиентов обслуживают и на комиссиях зарабатывают. Мне так спокойнее. Так что по рукам я тебя бить не буду, но призываю к осторожности, – Кирюхин посмотрел на Романенко, ища поддержки. Тот кивнул.
– Ладно, я ещё подумаю, – Звонарёв вернулся на рабочее место, чувствуя, что осторожность боссов его не убедила. Он не смог заразить их своим предвкушением яркого большого успеха.– Кекс!
– Кто здесь?
– В общем, я, кажется, перенапряглась.
– ? – Алексей тоже напрягся: «Мы ж отдыхали весь weekend?»
– Млею просто. Девчонки мне измеряли давление: 90 на 70. Домой отпускают. Отвезешь?
– На «пыжике»? – Алексей начал представлять, как усаживается в крошечную машинку на место водителя.
– Нет. Я в выходные к маме ездила. Устала, жуть. Машину видеть не могу. Я на метро сегодня.
– Хорошо-хорошо, уже собираюсь.Алексей решил не возвращаться на работу. Он предупредительно откинул назад сидение, на котором должна была ехать Оля.
– Как санки. Помнишь анекдот? – Оля уселась в «эмэльку» и, не дожидаясь ответа, напомнила: – А в санки свинья уже уселась [42] .
Она уже рассказывала этот анекдот Алексею, и он уставился на неё с недоумением: «Она в таком полумёртвом состоянии хочет секса?»
– Куда едем?
– К тебе!
«Смело!» – подумал Алексей. Но Оля просто не хотела, чтобы его «эмэлька» засветло маячила возле дома: «Мало ли чего соседи додумают?»
– Посплю у тебя пару-тройку часов, а потом домой уже пойду. Ты не против?
– Всегда пожалуйста! Буду твой сон сторожить!
– Просто дома поспать не получится. Наверняка найдутся какие-нибудь домашние дела…
– Ну, я тоже могу тебя заставить грибочки пожарить. В прошлый раз замечательно получилось.
Слово «заставить» заставило Олю ощетиниться, но она парировала корректно:
– Если только с чёрной икрой!
Они оба намекали на свои прошлые приключения в Алёшиной квартире, и, предавшись воспоминаниям, оба умолкли. «Ну, не обязательно же всё время «динь-диниться»?» – Алёша мысленно соглашался с Олиной идеей поспать в его квартире, видя, что Оля задремала.
– И зачем такие подвиги? – у его подъезда Оля поняла, что Алексей имел в виду её полторы тысячи километров за два дня.
– А! – Ольга махнула ручкой по-карлсоновски. – Одноклассники приглашали на шашлыки.
– И как посидели?
– Я не запомнила.
– А Стас? – Алексей имел в виду, что муж мог бы подменить жену за рулём.
– А он не ездил.
– Ему с тобой скучно? – Алёша имел в виду совсем другое, и в его глазах кроме любопытства мелькнуло сопереживание. Они зашли в лифт.
– Это мне с ним скучно, – горько призналась Ольга. Алексей понял глубину этой перезревшей горечи и тоже тяжело вздохнул. Они помолчали и зашли в квартиру.
«А поцеловаться на пороге?» – её глазки призывно блеснули, но Алексей ничего не заметил.
– Кофе?
– Ни-ни, – она заглянула в единственную комнату и разглядела, что под «малютку» вместо сломанных ножек подставлены книги.
– Я в душ! Помоёшь меня? – Алексей кивнул.
– Понимаешь, мы переросли свои семьи. Выросли из них, как вырастают из штанов, – мысль прозвучала грубо, но «в самую точку». Он её бережно намылил ладонями. Ольга подумала, прежде чем согласиться с ним:
– Да, – она вздохнула. – Мы растём, а они нет. И в этом всё дело.
«И в работе Стас всю жизнь оставался исполнителем. Не рос и не хотел расти».
– Любимых тоже надо выращивать, – его мысль прозвучала коряво и тяжело повисла в воздухе.
Они оба умолкли. «Н-да! А если не развивать сексуальности жены, этим займётся любовник!» – подумалось Лёше, но первой нарушила молчание Олечка:
– А не фиг было жениться так рано!
Оля явно имела в виду Алексея.
– Уж чья бы корова мычала.
Ольга не ответила, но, соглашаясь, нахмурила носик. Стас был её первым мужчиной, и она уже сознавалась в этом Алёше. Вместо «ночнушки» она надела его вчерашнюю рубашку и сладко втянула запах его пота: «Ах! Родное!»
– Я так давно мечтала поносить её.
– Поноси. Совсем не жалко. Есть чистые рубашки, – в его интонации прозвучала хозяйственность.
– Нет. Ты не понял. Чистая – неинтересно. Интересно, когда тобой пахнет. Буду спать с твоим запахом, – Оля замурлыкала, видя, как Алёша умилённо улыбается её признанию.
– Отдыхай, Олечка! – он накрыл её одеялом и бережно поцеловал в лобик.
