Сатир и Муза - Андрей Афантов

Андрей Афантов

Сатир и Муза

Вступление

2008 год, 20 октября, понедельник, утро.

Светало. Укутанный кулёчком Димка вёл маму за руку в детский сад и молчал. Ольга терпеливо подстраивалась под его скорость. Малыш ходил в сад второй год и уже не плакал, оставаясь в группе. Тем не менее несколько мамашек с детишками на руках, явно помладше, обогнали их. Будущие герои ревели в полный голос, заводя друг друга. «Странно, почему мальчишки такие плаксивые?» – Ольга скользнула глазами по рекламе электроэпиляции на воротах садика и посмотрела на Димку. Тот на плач малышей внимания не обращал и деловито вышагивал, думая о чём-то своём. Ольга облегчённо вздохнула: «Растёт-таки парень!»

Надеяться, что Димочка научится сам раздеваться, оснований пока не было. Он покорно сидел на лавочке, и Ольга уверенными движениями снимала с него одежду. «Вот когда-то я так переодевала кукол, а теперь у меня живой ребёночек. Детские навыки пригодились», – усмехнулась она и глубоко втянула в себя характерный запах шкафчиков. Шкафчики пахли по-детски одинаково из поколения в поколение. Ольга поцеловала сына в лобик, поглядела, как тот помчался к мальчишкам хвастаться принесённой машинкой.

В коридоре её окутал ещё один запах из детства – подгорелой каши. Ольга прижалась к стене, когда младшая группа, возглавляемая миниатюрной воспитательницей студенческого вида, вышла на завтрак. Охранник запер входную дверь, чтобы никого не простудить, и уже успокоившиеся малыши глазели на чужую тётю, пропускавшую их. Они так трогательно цеплялись друг за дружку маленькими ручонками, что внутри у Ольги потеплело: «Я опять хочу лялечку», – удивилась она сама себе…

2003 год, 20 апреля, воскресенье, утро.

Сон был цветным.

Её лицо появилось над машиной. Она улыбнулась. По-настоящему. Глазами.

Звонарёв испугался, что нарушает какие-то дурацкие правила, и бросился убегать от этого сияющего счастьем лица… И вдруг эсэмэска: «Подойди». Алексея охватил восторг… И!..

– Топ-топ-топ-топ, – шажки маленьких босых пяточек вырвали Алексея из сна. Ещё не размыкая век, он ощутил, что спальня наполнилась тёплым утренним светом. Капелька поначалу отправилась к матери, но та просыпаться не пожелала, а, уткнувшись носом в плечо Алексея, засопела дальше, продлевая «материнские каникулы».

«Утренний секс накрылся», – констатировал Алексей, но эта мысль не вызвала у него неудовольствия. Капелька остановилась около его стороны кровати. Папа глаза открывать не стал, желая продлить интригу: «Что же ребёнок будет делать дальше?» Капелька нашлась быстро. Через пару секунд маленький пальчик коснулся его век – дочка ковыряла папе глазки, требуя пробуждения. Алексей открыл глаза и улыбнулся. Маленькая девочка стояла на полу босиком и преданно смотрела сияющими глазами. В зубах она держала за уши плюшевого зайца. Увидев, что папа проснулся, Капелька тут же сунула ему в губы игрушку: «Целуй!» Чмокнув зайца в пропахший перекисшим кефиром нос, Алёша прошептал:

– Замёрзла? Залезай ко мне.

Дочка с готовностью забилась под одеяло, пристроилась к свободному плечу. Замерла. И тут же, подобрав коленки, прижалась ледяными пяточками к Алёшиному голому бедру. «Интересно, в каком возрасте у женщин просыпается рефлекс греть ножки об мужа? – подумал Алексей. – Это так здорово – дремать между греющимися об тебя любимыми девочками. Лучшая компенсация за недостаток секса, за редкие встречи с семьёй. И не надо никаких слов».

А нехватка слов стала последней семейной проблемой. Работая далеко от дома, в Москве, Алексей всё реже писал эсэмэски Светлане, всё реже звонил, а приезжая в родной город на выходные, всё чаще обнаруживал, что поговорить с женой собственно не о чем. Света видела проблему, капризно требовала: «Поговори со мной», обижалась: «Ты что? Просто потрахаться приезжаешь?» А когда он искренне пытался ей рассказывать о своей жизни в столице, о проблемах на работе, выяснялось, что жене всё-таки скучно слушать эти нудные рассказы. Точно так же, как ему тоскливо было слушать про то, сколько раз она ходила в гастроном на этой неделе. Или про то, чем сейчас занимаются его школьные друзья-лоботрясы, даже не сумевшие покинуть район, в котором родились. Видимо, супруге хотелось, чтобы он говорил о ней, но за четыре года совместной жизни чувства утратили былую яркость. «Эх, говорили мне, нельзя уезжать… Не бывает крепкой семья, когда муж живёт за несколько сот километров и приезжает к себе домой только на выходные, как в гости. Не слушал».

Алексей вспомнил вчерашнюю безобразную сцену во время вечернего застолья с друзьями, и ему стало тошно. Одноклассники регулярно собирались большой компанией, нередко с семьями, чтобы поиграть в футбол, и, набегавшись, разгоряченными хлестали пиво у костра. Алексей и раньше замечал, что Светлана любила разыгрывать перед подругами роль забытой мужем жены, и обычно относился к таким фокусам с иронией, но вчера… Неспособность «стукнуть кулаком по столу», одёрнуть перепившую супругу, хотя бы в сторонке, парой резких фраз, привитая с детства интеллигентная деликатность, собственная мягкость – всё это бесило Алёшу. Так хотелось перестать казаться мямлей! И стать в домашней жизни тем, кем он был на работе – стремительным вихрем. Воспоминания снова больно кольнули его. Алексей всё же взял себя в руки и усилием воли отогнал их: «В конце концов, только что во сне я готов был изменить жене». И следом принял решение: «Ноги моей больше там не будет», имея в виду компанию школьных друзей. Товарищам по футбольной команде, конечно, будет не хватать его. И по волейбольной. Всё-таки рост под метр девяносто и остальные спортивные данные совсем даже ничего. Но перебьются. Лучше с Лизой в «и-го-го» играть».

Что-то новое появилось в его неприятных мыслях о жене. Сосредоточившись, он понял, что впервые стал равнодушен к семейным проблемам. Ему больше не хотелось восстанавливать тёплые отношения со Светланой, «заклеивать трещины», обижаться, мириться. «Надоело. Пусть будет то, что будет. Пусть Светка сама спасает брак. Интересно, причина во мне? Или в ней?» И сам себе ответил: «Видимо, в Ней», – и Алексей вспомнил свой сон.

Капельке надоело притворяться спящей, и она принялась играть зайцем, тиская его обеими ручонками.

Вообще-то дочку зовут Елизавета. Забавное прозвище Капелька появилось ещё до её рождения, когда молодые супруги с умилительным восторгом переживали беременность вместе. «Как там наша капелька поживает?» – обычно восклицал Алексей, влетая с работы домой, чтобы прижаться щекой к круглеющему Светиному животику. А когда УЗИ пообещало девочку, прозвище окончательно стало домашним именем. Воспоминания о тех замечательных временах согрели душу Алексея. «А потом меня пригласили поработать в столице…»