Дорога за горизонт - Борис Батыршин

На этот раз ритуал оказался нарушен с самого начала.

Барон перегнулся через стол и повернул к посетителю ноутбук. Каретников вгляделся – на экране красовалась скверная, явно местного происхождения фотография мужчины лет тридцати пяти, уже начинающего лысеть. Бородка из числа тех, что принято называть козлиными, пенсне… поверх фотокарточки красовалась лиловая печать с буквами Д. О. П., готическим шрифтом.

«Из личного дела сотрудника Департамента. – подумал Каретников. – А тема-то и правда, серьёзная…»

– Рыгайло Вениамин Елистратович. – с заметным отвращением выговорил барон. – С середины марта месяца – сотрудник нашей конторы. Можно сказать, стоял у истоков. Вчера вечером выловлен из Малой Невки, в районе Аптекарской набережной с ножом в печени. А вот донесение жандармского филёра. По моей просьбе они выборочно проверяют наших сотрудников – в профилактических, так сказать, целях. И вот, нате вам поверили.

– Выходит, покойного вели от дома госпожи Майгель? – поинтересовался Каретников, просмотрев донесение. – Что-то такое припоминаю…

– Известная дамочка. – усмехнулся Корф. – Душевная подруга жены английского посланника; её дом – настоящее гнездо столичных англофилов. Даже Великие князья бывают, а как же… хотя, поклонникам туманного Альбиона у нас с некоторых пор неуютно.

– Потому этим Рыгайло и заинтересовались? Да, в самом деле, для сотрудника вашего департамента – знакомство предосудительное.

– Нет, Андрей Макарыч. – покачал головой Корф. – Плановая проверка, всего лишь. Как вы и советовали.

Каретников кивнул. Ещё в апреле, обсуждая с бароном структуру будущего Департамента Особых Проектов, он особо напирал на режим секретности. Дела с вопросом государственной тайны в России, и особенно, в Петербурге, обстояли из рук вон плохо – в столице ни один секрет не удаётся сохранить дольше чем дня на три. Но начинать с чего-то надо, и этим «чем-то» как раз и стал аппарат Д. О. П. Одной из предложенных Каретниковым мер стали внеплановые, бессистемные проверки сотрудников департамента жандармской «наружкой».

– Значит, попалась птичка… – задумчиво протянул Каретников. – Из дома госпожи Майгель этот Рыгайло вышел один?

– Лдин. И, пройдя два квартала встретился с Джеймсом Крейсоном, вторым секретарём английского посольства. Британец вышел от Майгелей получасом раньше и видимо, поджидал нашего покойничка.

– И догнать его, филёр, конечно, не смог. А через пару часов Рыгайло вылавливают из Малой Невки…

– Да, со вспоротой печенью. – подтвердил барон. – Но филёра я не виню; на Фонтанке в это время непросто поймать извозчика, да и лошади у мистера Крейсона на удивление хороши. Не гонки же им устраивать по Петербургу?

– Так, может это совпадение? – осторожно предположил Каретников. – Ну, поговорил с англичанином, потом решил пройтись – и нарвался на лихого человека?

– Бумажник на месте. – развеял иллюзии Корф. – Часы – тоже, золотой брегет. А во внутреннем кармане сюртука… он порылся в ящике и выложил на стол мокрую пачку беловатых купюр. – Две тысячи фунтов, бумажка к бумажке. Каково?

Каретников, не сдержавшись, присвистнул. Две тысячи фунтов – сумма более чем солидная.

– А теперь самое скверное. – выдержав паузу, произнёс барон. – Получив сообщение о смерти Рыгайло, дежурный офицер, как и положено, осмотрел его кабинет. Ничего подозрительного там не нашлось; в дежурной части нашлась запись, что за сутки до этого печального происшествия покойный Вениамин Елистратович посещал спецхранилище. Мы, конечно, тут же поинтересовались – и что вы думаете? На месте не оказалось ноутбука, двух зарядных устройств и… – он близоруко наклонился к листку… – «…дисков оптических, номера хранения с 2001-го по 2014-й, всего – тринадцать штук». Сборники трудов по истории и популярные энциклопедии военной техники.

Каретников опешил:

– Он что, вышел из департамента с ноутбуком и охапкой дисков? Барон, что там у вас творится?

– Дежурный офицер, жандармский поручик Мамертинов признался, что примерно в это время играл в штосс с корнетом Еремеевым, и мог не заметить, как Рыгайло покинул департамент. Оба арестованы, но…

– Понимаю. Поздно пить боржоми… значит, компьютер и диски в посольстве? Да, оттуда их теперь никаким манером не извлечь…

– Очень сомневаюсь. – ответил Корф. – Посольскими с утра занимается Вершинин. Оказывается, вчера Крейтон в посольстве не появлялся, дома не ночевал; ночью похожий господин нанял у Николаевского моста паровой катер и отправился вниз по Неве.

– Удрал? – ахнул Каретников. – На катере, в Финляндию?

– Нет. Катер мы уже нашли. Его хозяин, мещанин Тугодумов, показывает, что «господина с нерусским говором» забрала с катера шведская шхуна. Без флагов и вымпелов, название замазано извёсткой – не опознать. Но упомянутый Тугодумов уверяет, что встречал эту шхуну, и каждый раз – под разными именами. Это точно шведы, контрабандисты, они уже третий год ходят к нам. И как только ещё не попались?

– Не простые это контрабандисты. – покачал головой Каретников. – Что-то мне подсказывает, что мы больше эту посудину в Петербурге не увидим. Как и вообще в Финском заливе.

– Мы дали знать пограничникам. – Корф потянулся за бутылкой и долил себе рома. – И военным в Кронштадте – тоже. Но, как назло, над морем туман, и штиль. Моряки уверяют – такая погода продержится не меньше двух дней. На шхуну Крейтон пересел сегодня утром; часов десять хода – и она уже минует Выборг. А там, ещё сутки – и всё, здравствуй, Швеция!

Значит, шхуна паровая? – уточнил доктор.

– То-то и оно! Была бы парусная – как миленькие, дрейфовали бы где-нибудь в тумане, посреди Маркизовой лужи. А так…

– Зато паровую проще отыскать. Описание, я полагаю, имеется?

– И самое подробное. – заверил собеседника барон. – Этот Тугодумов на всякий случай сидит у меня в караулке; пока сидел – мы сняли с него все подробности касательно этой посудины. Теперь, если увидим – не ошибёмся; только как её сыскать в таком тумане? Моряки – те руками разводят: говорят, разве что нарочно повезёт и прямо на неё выскочишь. А вообще-то они не рвутся на поиски. Боятся в тумане, ночью, все мели пересчитать. Шведы, небось, не дурни – на главный судовой ход не сунутся, пойдут под финским берегом. А дальше – мимо полуострова Ханко, к Аландам, и домой…

Доктор поглядел на карту.

– А если попробуют южнее? Решат, то мы там их не ждём. Не думали?

– Хорошо бы… – усмехнулся барон. – У эстляндского берега тумана почти нет, да и береговых постов поболе; враз попадутся, голубчики. Нет, доктор, они идут под финским берегом, к гадалке не ходи!

Барон позвонил в колокольчик. На зов явился давешний жандармский поручик – подтянутый, внимательный, вежливый.

– Вот что, Григорий Константинович. Что там моряки – ну, я вас просил?..

– Всё готово, ваша светлость. Катер ждёт у Адмиралтейской пристани. Пролётка готова.

– Поехали, Андрей Макарыч. – барон принялся выбираться из стола. Я попросил подготовить для нас кораблик пошустрее – пойдём прямиком Морским каналом, а потом фарватером, через весь залив. Встанем напротив Выборга и посмотрим. Еще не вечер, как говорит наш дорогой Олег Иваныч, верно? Да, кстати, я велед оставить на корабль рацию – вы с этой техникой хорошо знакомы? Роман Дмитриевич, как назло, в Москве, а Виктору у меня доверия нет. Поработаете радиотелеграфистом?

– Воля ваша, Евгений Петрович, но вы зря так нервничаете. Никак они раньше нас в Выборгском заливе не окажутся, невозможно-с… У шведской шхуны много, если десять узлов парадный ход; обычно такие посудины дают пять-шесть, на экономическом. Да и на море что делается… – и командир крейсера обвёл рукой вокруг себя.

– Сами полюбуйтесь: сплошь молоко, ни видать ни зги. В туман, под берегом, среди мелей и островов идти надо узлах на трёх, а лучше – еще и со шлюпкой, с промерами. Нет, батенька, если ваши злодеи не прут по фарватеру, не жалея угля и машины – у Биоркских островов они раньше чем через двое суток не окажутся, тут и думать нечего.

– А нельзя их как-нибудь по пути перехватить? – озабоченно спросил Корф. – Пусть канонерки обшарят финский берег…

– Э-э-э, Евгений Петрович, сразу видно, что вы не моряк! В такой туман к берегу соваться – это или на мель сесть, или днище пропороть о камни. Мы ведь, признаться честно, далеко не всё там знаем. В позапрошлую навигацию, пришлось мне подойти на старичке «Ерше» к самому берегу: так шли на двух узлах, всё время дно щупали – и это без всякого тумана! На карте половины мелей нет, ну их к чёрту… Нет, Евгений Петрович, ни один их командиров к берегу сейчас не полезет, и разжалованием вы никого не напугаете. Кому охота с мели стаскиваться и рапорта писать?