Монструм - Полина Граф

«Отпусти эту душу, отдались. Или она уничтожит всех, кто тебе дорог… Не ищи его. Иначе придет твое время».

Тик-так.

Глава XIV

Главное – душа

Сердце продолжало гулко биться где-то в горле. Минут пять я не шевелился и только после этого медленно сел. Сон отступал, но его образы оставались ясными, словно все произошло наяву. Солнце еще не поднялось над горизонтом, и звезды холодно сияли на безоблачном небе. Беспристрастно мигали. Молчаливые наблюдатели.

В полутьме проглядывала моя прошлая жизнь. Комната помнилась смутно, но все равно казалась родной. Со стен смотрели кучи графиков и распечаток космических объектов. На полках расставлены модели самолетов – большинство я собирал сам, но с первыми помогал отец. Книжные шкафы были заставлены учебниками и научной фантастикой, перед окном стоял большой телескоп. В углу пылились рулоны с чертежами, которые я готовил к поступлению в университет. Странно, теперь все это казалось таким далеким и мирским…

Я вышел из комнаты и направился в ванную. Там умылся, посмотрел на себя в зеркало. Последние месяцы меня явно не щадили. Лицо осунулось, под глазами темнели пятна. Хорошо живущий человек вряд ли бы так выглядел. Хотя, может, таким я и был всегда? Усталым и загнанным. Не осознающим себя до конца.

Я попробовал сделать то, что пытался совершить тысячи раз до этого, – заглянуть в собственную душу. Но ничего. На меня самого моя способность не распространялась. Протекторы не умели смотреть внутрь других – это я заметил сразу: они касались друг друга слишком просто, не задумываясь. А мне, напротив, не было известно, каково это – дотронуться до человека и не увидеть его изнутри. Я был в силах открыть самое потаенное в человеке с одного прикосновения. И никто об этом не знал. Мне все что-то не давало рассказать остальным об этом странном даре.

Затем взгляд скользнул к звезде-подвеске. На сей раз мне удалось коснуться ее, не провалившись под пол, как во сне. Просто холодное серебро, ничего более. Что значил тот сон? Что моя душа хотела мне сказать? А может, и не моя?

Кто же ты? – в тысячный раз спросил я у постороннего осколка.

Но он не ответил. Та часть души была пуста от разума. Будто дом, который хозяин оставил, позабыв свои вещи. В данном случае – воспоминания.

Вернувшись к себе в комнату и найдя пояс, я достал блокнот, сел за стол, включил лампу и вновь стал вдумчиво листать страницы, разглядывая до безобразия неразборчивый почерк. Какие-то схемы, зарисовки, мелкие подсчеты и чертежи механизмов. Много текста. Даже слишком. Десятки символов – наверняка метки. Описание спектров звезд, различия рас. Законы, виды оружия. Имена каких-то заоблачников. Нашлась даже страница с перечнем протекторов и их созвездий. Не всех, конечно, – у некоторых знаков не было носителя. Но больше меня привлекло то, что их было сто – не восемьдесят восемь созвездий, как принято считать, а целая сотня. Последняя дюжина была обведена отдельным квадратом и обозначена как «падшие».

Я вглядывался в случайные строки, по крайней мере те, что мог разобрать:

«Они не учат меня, не могут дать того, чего бы я сам не разузнал…»

«…я не хотел доводить до такого, но надо было поставить Водолея на место…»

«Я проверял свой эфир, и не раз. Ничего не понимаю. Почему она ничего не объяснила про кровь?»

«…сегодня мой наставник едва не умер…»

Я хотел уже было вчитаться, но из страниц выпал какой-то листок. Он был исписан еще более кривым почерком, так что пришлось поднапрячься, чтобы прочесть:

«1/5/13/4/7».

«На всякий случай».

«Последний день. Задание. Встреча с Фри. Придет – нет?»

Задание – зачистка с Фри? Та самая, после которой все и случилось?

«Завершить и встретиться с Лу. Даст дальнейшие указания».

«Памятка в комнате. Оставить – не забыть».

В какой комнате? В Соларуме?

«Проверить прошлое Скорпиона».

И тут меня накрыло. Лист выпал из рук. Я встал из-за стола, внутри все кипело. Прошлое Скорпиона. Но что такого важного могло найтись в его прошлом? Душа во сне точно пыталась на что-то намекнуть. Надо у кого-нибудь обо всем выяснить. Только у кого?

Снаружи что-то негромко упало.

В коридоре обнаружилась неяркая полоска света. Она выбивалась из-под двери самой дальней комнаты. В мозгу резко щелкнуло. Вернувшись в дом, я сразу решил для себя, что не буду туда заходить. Но вот эта дверь передо мной. Сердце замерло, будто не хотело мешать мне вслушиваться.

Я заглянул в комнату. Все было на своих местах. Абсолютно все. Кабинет остался таким же, как и при жизни отца: все те же массивные шкафы, до отказа заполненные книгами, рабочий стол, посреди которого лежала стопка чистой бумаги. Он любил рисовать. Об этом говорили листы с карандашными набросками. Отец постоянно был в разъездах и привозил множество сувениров и прочего барахла, так что теперь все эти маски, мечи, вазы и музыкальные инструменты украшали кабинет. На комоде были расставлены фотографии – на каждой наша семья. Сентиментальности отцу было не занимать – он хватался за любые яркие воспоминания, словно за спасательный круг, не умел выбрасывать вещи и сжигать мосты, лелеял каждый момент нашей семейной жизни. И теперь я как никогда ясно понимал его. Вокруг слишком много отчаяния и горечи, это убивает, год за годом отравляя рассудок, но желаемая панацея найдется, стоит только ценить даже самые неприметные радости.

В кабинете горела одна настольная лампа, отчего все казалось тусклым, золотистым и загадочным. Фри сидела за столом, возвращая на место оброненные папки. Заметив меня, она смутилась.

– Прости, я разбудила тебя?

Мундир Фри наверняка остался в комнате мамы, где я разрешил ей спать. Я заметил, что рукав свитера на левой руке у нее закатан, а на коже обозначены только что нарисованные метки. Об их новизне говорила лежавшая рядом прозрачная перьевая ручка, заполненная чем-то красным.

– Почему ты здесь? – спросил я, стараясь не глядеть по сторонам. – В других комнатах разве неудобно?

– Подходящий стол был только тут, – сказала Фри, вновь беря перо. Его кончик засиял алым светом. – Прости. Я могу уйти, если хочешь.

Я пододвинул второй стул и сел напротив.

– Нет, все нормально. Если тут тебя все устраивает, то пожалуйста.

Фри согласно хмыкнула, а я указал на символы.

– Манипуляции? У тебя, похоже, здорово получается.

– Считаешь? – удивилась Фри. – Вообще-то не совсем. Я умею их делать, но намного хуже, чем большинство протекторов.

– Расскажи про манипуляции.