Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть) - Хана Сенеш

Тысячу раз обнимаю - Хана,

10.5.1944 (Югославия) (Брату)

Да, воздушная почтовая связь не очень упорядочена, в все же я получила три твоих {269} письма. Как они меня обрадовали! Я рада, что ты доволен и счастлив. И я удовлетворена, но мне жаль, что я так далеко от тебя. Случались тут со мной очень интересные вещи, но тебе придется некоторое время обождать, пока я расскажу тебе о них. Мой дорогой, я, как и ты, очень озабочена положением мамы. Страшное ощущение - знать, что лишена возможности поспешить ей на помощь. Ничего особенно не зная, я представляю себе, что ее положение ужасное. Ты можешь себе представить, сколько я думаю о вас обоих, а о ней - больше, чем обычно.

Прости меня за короткое письмо. Мне кажется, что ты уже привык к столь коротким весточкам. Наступит день - и я погашу все свои долги и дополню все, о чем недосказала.

Тьма поцелуев.

Твоя Хана.

20.5.1944 (Югославия) (Брату)

И снова короткое письмо, чтобы ты знал, что я здорова. И это все. Мне кажется, что все знакомые и друзья сердятся на меня за то, что я не пишу им. Прошу тебя, попытайся разъяснить им, поскольку это возможно, ситуацию. Если же не сможешь - они мне в будущем простят. Сейчас я не могу писать майе, и твои письма должны восполнить отсутствие моих. Я разрешаю тебе даже подделывать мою подпись в надежде, что ты этим не воспользуешься для "больших денежных обязательств,..".

Само собой разумеется, хотя я об этом не {270} пишу, что мне бы очень хотелось тебя видеть, говорить с тобой или хотя бы написать тебе подробное письмо. Думаю, что ты это хорошо знаешь. Твои письма получаю с большим опозданием, но все же, раньше ли, позже ли, они приходят, и я счастлива узнавать о тебе все.

Целую тебя и шлю горячий привет товарищам - Хана.

6.6.1944 (Югославия)

(Это письмо было написано накануне

перехода через венгерскую границу.)

Дорогой Гиора!

Снова есть возможность написать тебе несколько слов и я ее использую. Самое важное: сердечные пожелания ко дню твоего рождения. Вот видишь, я надеялась, что на этот раз отпразднуем его вместе - и ошиблась. Будем же надеяться, что это произойдет в будущем году.

Я хотела бы, Гиора, чтобы ты написал М. из нашего кибуца (Кесария). Давненько я им не писала, но я много о них думаю. Чувствую себя хорошо. Есть причины, по которым я не могу писать им отсюда.

Что нового у мамы? Пожалуйста, напиши мне обо всем, твои письма раньше или позднее приходят, и я так всегда рада читать их.

Мой дорогой, прими мои самые горячие пожелания и тысячу поцелуев

Хана.

Брагинскому

(Иегуда Брагинский - член секретариата "Объединенного кибуца"; который занимался подготовкой Ханы Сенеш к ее миссии во вражеском тылу.)

Сердечный привет !

Хочу написать тебе несколько слов перед отъездом. Это не прощание - мы попрощались еще в стране. Но я чувствую необходимость сказать тебе несколько слов как хорошему и близкому товарищу.

Я знаю, что могут создаться такие условия, когда вы будете находиться в состоянии неуверенности за нашу судьбу или будете определенно знать о нашем трудном положении. И я знаю, что тогда ты будешь сам себе задавать вопросы, и я хочу заранее ответить на них. Не за других - только за себя. Хотя я знаю, что все чувствуют, как я.

Иду с радостью, по своей доброй воле и с ясным пониманием всех трудностей Я вижу в выполнении этой миссии высокую честь, а также долг.

И во всяком месте и при всех обстоятельствах нам будет помогать сознание, что вы стоите за нами.

У меня есть к тебе также просьба, и может быть, лишнее о ней говорить, но я вынуждена. Мы привыкли, что дела товарищей широко известны, все мы вместе переживаем удачи и трудности. Но вы должны понимать, что ради удовлетворения любопытства товарищей, желающих знать о нашей судьбе, мы можем {272} уплатить очень дорогую цену. Каждое слово оценки и публикации ты знаешь, что это означает...

Не хочу долго говорить. Но перед поездкой я должна еще раз поблагодарить тебя за оказанную мне помощь и за товарищеское отношение.

Об остальном поговорим, когда вернусь. А пока - горячий привет

от Агари (Агарь - конспиративная кличка Ханы Сенеш во время выполнения ею задания.).

13.3.1944

(Это - дата ее приземления в Югославии. Записка дошла по назначению к матери - лишь спустя долгое время, и неизвестно, какими путями.)

Дорогая мама,

Через несколько дней я буду так близко от тебя - и так далеко. Прости меня и, пожалуйста, пойми.

Миллион раз тебя обнимаю

Хана.

13.3.1944, за час до выхода

(Написано в самолете по пути из Италии в Югославию.)

Дорогие друзья!

В море, на суше, в воздухе, во время войны и во время мира.

Мы все идем к одной цели.

Каждый из нас стоит на своем посту - Нет разницы между заданиями! Я буду вас часто вспоминать, это придает мне силы. С горячим дружеским приветом

Хана.

{277}

Стихи

К МАТЕРИ

Ты не стонешь, ты не плачешь,

Ты не жалуешься, мама,

Ты от взоров горе прячешь

Губы сжав, молчишь упрямо.

Ветер стонет, ночь тревожа,

Море волнами грохочет

Нет, никто молчать не может,

Нет, никто молчать не хочет!

Но какие только боли,

Молча, ты не выносила!

Где берешь ты столько воли,

Сколько мужества и силы?..

Нахалал, 15.1.40.

{278}

Умереть... молодой... умереть ?

Нет, я не хотела.

Любила сияние глаз, море, ветер,

Солнце - больше всего на свете...

Но войны, разрушений и смерти

Нет, я не хотела.

Но уж если судьбой предзначено мне

Жить в крови и в обломках, в дыму

и в огне,

Слава Господу - я скажу - лишь за право

дышать,

А настанет минута - и смерть принять

На земле твоей, Родина.

На родной стороне.

Нахалал, 5.5.1941

Боже, даруй бессмертие дали морской,

Вышине голубой,

Придорожной траве

На песчаной канве,

И молитве людской...

Кесария, 24.11.1942

НА ПУТИ

Голос звал - я оставила дом.

Чтоб в пути устоять на ногах.

Не пойти - означало: крах.

Но внезапно на стыке дорог,

Уши накрепко сжав,

(чтобы голос умолк),

Я заплакала:

Боль извечной утраты

Ступившего за порог.

Кесария, 12.1942

{279}

Благостно спичке, сгоревшей,

но высекшей пламя;

Благостно пламени,

властвовавшему сердцами;

Благостно сердцу, угасшему в схватке

с врагами;

Благостно спичке, сгоревшей,

но высекшей пламя.

Сердице, 2.5.1944

Шаг, два, три шага... восемь - в длину

И два в ширину. Таковы границы.

На волоске моя жизнь повисает и длится

День, два, три... ну, неделя... Быть может

Месяц июль меня здесь застанет.

Небытие - у виска. Пустота подступает.

23 мне исполнилось бы в июле.

В дерзких играх брала я отвагой, бывало.

Кубик нечетом выпал. И я проиграла.

20.6.1944

{283}

Миссия

К ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЕ

Судьбе было угодно, чтобы в разгар Второй мировой войны я оказался рядом с Ханой Сенеш. Мне посчастливилось быть с ней вместе в течение ряда месяцев на партизанской земле в Югославии - до того дня, как она пересекла венгерскую границу. Это был, пожалуй, самый страшный день ее жизни, так как она сразу же попала в руки нацистов.

Вначале я увидел ее на встрече парашютистов, созванной в связи с предстоящей отправкой в тыл врага. Я тогда еще не был включен в их отряд. Меня пригласили, на совещание как человека, хорошо знающего Югославию. Со мной хотели посоветоваться о том, где наиболее подходящее место для приземления наших товарищей, дабы их не смогли обнаружить и поймать. В ту пору я был солдатом и выполнял задания по связи с партизанами Югославии, и пути-дороги этой страны были мне хорошо знакомы.

Когда я совещался с товарищами, мое особое внимание привлекла девушка - единственная в этой группе. Она была очень активна и задавала много дельных вопросов, связанных с проведением этой дерзкой операции. Вначале я не предполагал, что и она в числе тех, кому доверена эта миссия. Я был уверен, что она, как и я, приглашена сюда, чтобы дать {284} подробную информацию об одной из стран, куда направлялись парашютисты. Когда мне стало известно, что и она - из отряда этих отважных бойцов, я с ней разговорился и был поражен тем душевным жаром, который она вкладывала в выполнение боевого задания.

Спустя несколько недель мы снова встретились в Каире, и Хана настойчиво уговаривала меня присоединиться к ним в пути, особенно подчеркивая, что наличие в группе человека, который чувствует себя в Югославии, как дома, свободно объясняется на ее языке и знает все местные обычаи, очень облегчит группе выполнение задания. В тот же вечер (помнится, это была суббота) я поехал с группой в одно воинское подразделение, и я вспоминаю, какое странное впечатление она произвела на меня тогда. В ту пору я еще плохо знал Хану Сенеш, и ее личность в какой-то мере оставалась для меня загадочной. Она была неиссякаемым источником шуток, острот и веселья. Со всеми перебрасываясь дружескими репликами (включая араба, водителя нашей машины), она затем с особым рвением отдалась проблемам предстоящей операции, вникая во все детали и выдвигая все новые предложения. Такая резкая перемена настроения меня очень удивила. Только что она беспечно смеялась и веселилась, и вдруг совершенно преобразилась в ней загорелось то внутреннее пламя, которое побудило ее взять на себя столь трудную и рискованную миссию.