Бей или беги - Саманта Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня я ехала к нему, чтобы посмотреть, как он обтянул мебель для гостевого домика Патрис, а также сделать последние распоряжения относительно выбора тканей для каждой комнаты летнего домика Роксаны.
Мастерская Фреда представляла собой текстильный рай: рулоны за рулонами дорогих роскошных тканей — такое пестрое изобилие ставит некоторых клиентов в тупик. Тогда за них принимаю решение я. Разрабатывая дизайн помещения, я всегда ясно вижу, какие ткани и каких тонов хочу использовать. Однако клиенты типа Роксаны, которые мне не доверяют (тогда возникает вопрос: зачем они меня вообще наняли?), частенько начинают эти милые игры — «сегодня хочу кислое, завтра мягкое», что затягивает сроки проекта. А потом они же жалуются на то, что работы идут так медленно.
Мое терпение кончилось. Нравится это Роксане или нет, но ее последнее «да» и будет окончательным выбором.
Работать с Фредом всегда увлекательно, и на какое-то время я и думать забыла о вчерашнем приключении. Однако, как только я вышла из его мастерской, мой ум автоматически переключился в режим воспоминаний.
После нашего первого раунда — бурного, страстного, отчаянного, но такого сладкого — мы долго лежали в постели, с наслаждением лаская друг друга. Я и сейчас чувствовала прикосновения его щетины к своей коже, когда он исследовал ртом каждый сантиметр моего тела. На некоторых местах даже остались красные пятна, но я не возражала. Меня бросило в жар при воспоминании о том, каким он был внимательным и нежным. И он, в свою очередь, тоже позволил мне трогать и целовать его, где захочу.
Я вышла из его номера не раньше часа ночи. Калеб настаивал на том, чтобы вызвать такси, но это было глупо — я жила в нескольких минутах ходьбы.
Несмотря на то что в моих мыслях царил хаос, я была выжата как лимон, поэтому заснула, едва голова коснулась подушки. Однако утром, когда зазвонил будильник, я чувствовала себя на удивление бодрой и свежей, хотя спала только четыре с половиной часа. Я даже умудрилась сходить на пробежку.
Но было что-то, что не давало мне покоя ни вчера, ни сегодня утром. Наши отношения не были похожи на короткую, необременительную случайную связь. Да если честно, наша ночь в О’Хара тоже не была на нее похожа.
Чувство полного растворения в Калебе, его власть надо мной, то, что окружающий мир переставал существовать, когда мы были вместе, не могли не тревожить. Мне мог начать нравиться человек, которым он становился в эти минуты. Он был великолепным любовником: диким, грубым, жестким — и нежным, внимательным, щедрым одновременно.
Слишком много достоинств для одного мужчины.
Правда заключалась в том, что в постели с ним и я становилась другой. Секс с Ником был отличным, но всегда по одному сценарию: недолгие предварительные ласки, потом собственно акт — и спать. Не помню, чтобы мы с ним когда-нибудь вот так часами катались по постели или чтобы я хотела сделать так, чтобы он стонал в моих объятиях, как Калеб.
И меня мучал вопрос: интересно, а Калеб со всеми женщинами такой? Или наше взаимное желание доставить друг другу удовольствие было все-таки чем-то исключительным для обоих?
Наш обоюдный ненасытный голод казался мне опасным. Кроме того, у меня было еще одно затруднение: как я могу спать с ним, если разумной частью мозга отлично понимаю, что, раз он плохо относится к людям, значит, он плохой человек? У меня табу на общение с такими типами.
В общем, мне пора было срочно поговорить обо всем этом с лучшей подругой, пока мой мозг не взорвался от раздумий. По контракту Харпер должна была работать в «Кентербери» пять дней в неделю, но иногда она работала сверхурочно, обучая учеников. Она работала на кухне по двенадцать часов, делая все: составляла десертную карту, изобретала и готовила выпечку и десерты, следила за бюджетом кондитерского отдела, заказывала у поставщиков продукты и курировала обучение новых сотрудников. Я знала это, потому что всегда интересовалась ее работой. Я хотела понимать, что она там делает на протяжении двенадцатичасовой смены и почему ей это так нравится.
Она жила этим, но я переживала, что работа по шестьдесят — семьдесят часов в неделю может спровоцировать у нее эмоциональное и физическое выгорание.
Мы старались встречаться, как только выдавалась свободная минутка. Вот и сейчас, выходя от Фреда, я позвонила Харпер, чтобы узнать, может ли она отлучиться с работы.
— Постараюсь, — в ее голосе звучала тревога. — Перекушу пораньше. Ты можешь прийти ко мне в ресторан или нужно более уединенное место?
— Если займешь самую дальнюю кабинку, то нормально.
— Хорошо, детка. До встречи.
«Кентербери» находился на Перл-стрит, а мастерская Фреда — на пересечении Вашингтон и Уолтем, поэтому я решила взять такси.
Келли, дневная хостес, сразу узнала меня и провела к Харпер. Моя подруга была одета в белый поварской халат, рваные черные джеггинсы и черные кеды с серебряными вставками. Она очень любила свои байкерские ботинки, но, чтобы скакать по кухне двенадцать часов, нужна более удобная обувь. При моем появлении Харпер встала, мы обнялись и сели за стол.
Она показала мне рукой на столик, заставленный тарелками с микропорциями обеденного меню. «Кентербери» был обставлен в современном деревенском стиле: грубое темное дерево, много стекла, испанская глиняная черепица, медь, открытые витые электропровода на стенах и голые лампочки без абажуров. Англичанин Джейсон был родом из Кентербери, поэтому в его ресторане подавали добротную вкусную британскую еду.
— Ешь, — сказала Харпер. — И рассказывай.
Так я и сделала. Откусывая по кусочку от миниатюрного бургера, я рассказала ей все, что произошло между мной и Калебом вчера, удивляясь тому, что с момента нашего повторного «знакомства» не прошло и суток.
— Матерь Божья! Я должна с ним познакомиться.
— Нет, — я была непреклонна. — Через неделю или две он уедет. А для знакомства с моей семьей нужно что-то посерьезнее, чем
