Цап-царап, или Оборотни для Маши (СИ) - Смит Джейн

- Что случилось-то? - начинаю закипать. Касания мужских рук к талии приятны, мутят разум, и я отталкиваю Яра, шмыгаю мимо него и плюхаюсь в подушки к Жанне. С сомнением смотрю на одну из бутылок - я, вообще-то, не пью, но раз уж все...

Марк ловит мой взгляд, ловко скручивает крышку. Плещет в стакан янтарную жидкость.

- Коньяку решила выпить? - ощущаю, как сзади меня на пол присаживается Савва, вытягивает длинные ноги вдоль моих бедер, спиной прижимает меня к своей груди. - В общем, слушайте, что здесь творится.

Глава 60

Семён и Совет не снимут оцепление до тех пор, пока Савва, Яр и Марк им не сдадутся. 

И я. 

Потому, что я теперь тоже нарушительница их правопорядка, и должна быть арестована. 

Слушаю о перспективах, что-то пью. Савва крепче прижимает меня к себе, подбородком давит мое плечо и я машинально протягиваю ему стакан. 

Он пьет из моих рук, над ухом звучат его негромкие глотки. 

Все молчат. На веселую вечеринку это не похоже совсем. Все чего-то ждут.

И я нарушаю тишину. 

- Но им самим это неудобно, - я все ещё под впечатлением, качаю головой. - Уже скоро информация разнесется по ближайшим деревням. И оттуда в соседние города. Дойдет до властей. Они же не смогут тут вечно стоять! Вкруговую по городу! 

Мну в руках кулек с шоколадными конфетами, шуршу фантиками, нервничаю и не знаю, куда деть руки. 

- Маша, у Совета везде связи, - Яр наклоняется, выдирает у меня из рук конфеты. - Буду стоять, сколько захотят. Тихо. Оставь это. 

- Но что же тогда делать? 

Мне никто не отвечает. 

Марк торчит у окна, смотрит на улицу. Прикидывает. 

- Они могут затеять эвакуацию. Объявят чрезвычайное положение, освободят город, и останемся только мы. И нас сцапают, - он оглядывается и складывает пальцы горсточкой, загребает по воздуху. - Поэтому надо договориться. Пока все не осложнилось. 

- И как договариваться? - спиной вжимаюсь в грудь Саввы, в голове бродит глупая мысль, что я сегодня зачет пропущу, институт накрылся. 

И, вообще. У меня скоро сессия, как же мы с Полечкой переведемся в другой институт, как уедем отсюда, если такое?

Жанна подходит к Марку, они вдвоем высовываются в окно. Окончательно разочаровываюсь, убеждаюсь - не будет вечеринки, и выпутываюсь из рук Саввы, встаю на ноги.

И тут в дверь громко стучат. 

Вздрагиваю.

На улице гул голосов, а в номере у нас тишина, в этом молчании переглядываемся, затравленно смотрю на дверь. 

Кажется, что мы все преступники. Прячемся. А дверь сейчас слетит с петель. И на пороге вырастет грозный Семён. И...

- Маша! - по ту сторону раздается раздраженный голос администратора. - Открывайте, живо! - командует она. 

Перевожу дух. Алина - это не Семён, Алина - человек из моей прошлой жизни, до всех этих соблазнительных оборотней. Почти в радости подскакиваю к двери, поворачиваю ключ. 

- Ну вот они, - администратор отталкивает меня с дороги, ураганом влетает в номер. - Как я и говорила, цыганский табор. Заходи, заходи, Петр, - повелительно приглашает она за собой мужчину в полицейской форме. - Вот они голубчики. Петр, я думаю, они во всем и виноваты. После их приезда у меня гостиница на ушах стоит. И сейчас и вовсе. Ну! Говорите! 

На ее истеричные крики никто не отвечает.

Петр внимательно и цепко окидывает взглядом номер. Отмечает две спортивные сумки, задвинутые под кровать. Клочки одежды. Разбитое зеркало, вмятину в двери. Подушки на полу и бутылки - нашу неудавшуюся вечеринку в десять утра. 

- Вы все здесь живёте? - спрашивает он. 

- Вот эти двое, - Алина тычет пальцем с красным ногтем в Марка и Жанну, - в соседнем номере. А эта, - она кивает на меня. - Работает у нас якобы. Ну вижу, вижу я, как она работает. Целыми днями здесь запирается с мужиками, в ванной у них кто-то брякает, горничную прибраться не пускают, ну ясно, ясно мне что они тут втроем делают! Бордель устроили. 

Краснею. 

Вот так вот в лоб при всех рассказывать о моем времяпровождении. Она бы ещё на площадь вышла и в мегафон прокричала, чем я тут занимаюсь. 

Все ведь не совсем так, просыпаться в кровати с двумя мужчинами - почему сразу бордель? 

Просто нам хорошо, какое им дело.

- Тет-а-тет мы можем поговорить, чтобы без фона? - Яр мрачнеет, делает шаг к Петру, глазами показывает на Алину. - Дама преувеличивает. Ничего здесь не творится. 

- Вы бы лучше обстановкой в городе занялись, - подключается Савва. - Там народ с ума сходит.

- А я говорила, Петр, это все они! - Алину не удержать. Она смотрит на Яра, сверкает глазами, и мне на секунду кажется, что она просто ревнует его, она ведь сама мне говорила, что "тому неврастенику из седьмого номера баба нормальная нужна".

Это женская месть.

- Алина, я понял, - Петр морщится, ему самому голос родственницы, похоже, слышать уже невыносимо. - Вы и вы, - он машет рукой Жанне и Марку. - Пройдемте, побеседуем. 

- Петр, ты вот этих голубчиков тряси, - влезает Алина, никак не успокоится, - с этих все началось, с их приезда. 

- Я разберусь, Алина, - сухо обрывает ее Петр, манит Жанну и Марка в коридор. 

Мне становится душно. 

Не выдержав, первой выскакиваю из номера. Решительно пру по коридору, мне воздух нужен, иначе я в обморок упаду. 

Выпадаю на улицу и запускаю пальцы в волосы, сжимаю виски. Смотрю на свое красивое платье - не так я себе этот день представляла. 

Специально не надела бюстгальтер.

А тут такие разборки. 

Замечаю тень на асфальте рядом со мной. 

Крупная фигура загораживает мне солнце, и гвалт на парковке словно стихает, я ещё не подняв глаз понимаю, кто ко мне подошёл. 

Он молчит. Я медленно выпутываю пальцы из волос, выпрямляюсь. 

Смотрю на Семёна и не боюсь почему-то, может, вокруг слишком много народу, а ещё я чувствую себя...важной, впервые в жизни я не Маша, "ну та, которую мать Тамаре спихнула".

Ведь все, что тут происходит - из-за меня тоже, в том числе. 

- Прокатимся? - дружелюбно спрашивает Семён. На пальце вертит ключи от машины. - До оцепления. Вон туда, - он машет рукой в сторону выезда, - заодно познакомишься поближе. С отцом.

Глава 61

- В Совете три главных судьи, - говорит Семён, когда я сажусь к нему в машину. - Среди них я. И твой отец.

Он плавно трогается с места. На повороте выруливает на трассу.

Смотрю в окно. 

Так непривычно, здесь днём и ночью носятся машины, а сейчас тишина, словно дорога давно заброшена. 

- Ты должна была занять его место. Войти в Совет, когда твой отец отойдет от дел, - продолжает Семён. Косится на меня. - И когда ты подрастешь.

Слышу его сдавленный смешок и поворачиваюсь к нему 

И натягиваю платье на колени. 

Его взгляд явно намекает, что я выросла, но не совсем так, как нужно. Связалась с двумя мужчинами, сплю с ними. 

И это оскорбительно, ведь какое им всем дело, жизнь моя, и не нужно совать в нее нос, это неприлично.

Но всего этого я не говорю, подавленно молчу.

- Сам он заниматься твоим воспитанием не мог, - рассуждает Семён. - На женщину понадеялся, твою мать, - он кривится. 

Тут я с ним согласна, мама больше поиском нового мужа озабочена была, а не мной, а потом, вообще, поселила меня с Тамарой.

И я их понимаю, обеим хотелось устроить жизнь и женское счастье, а тут я под ногами болтаюсь и деть меня некуда, не на улицу же.

- Савва с Яром нарушили правила, - Семён наращивает скорость.

А у меня бунтует желудок. Я непонятно что выпила утром, крепкое, алкогольное, и чувствую, что зря. По спине ползет холодный пот, в глазах темнеет...

- Останови! - выкрикиваю и понимаю, что меня сейчас вырвет. 

Семён резко тормозит. Прямо посреди дороги, на которой мы одни.

Выскакиваю из машины и к обочине несусь, перепрыгиваю через овражек и падаю, руками упираюсь в траву.