Инферно - Дэн Браун

Вайента с самого начала подозревала, что Лэнгдон вернется в старый город. Только это имело смысл — Лэнгдон был прошлой ночью в старом городе, когда все началось.

Сейчас, при свете дня, Вайента хотела знать, вернулся ли Лэнгдон к Палаццо Веккьо, чтобы найти то, что искал. Она была уверена, что он не пересекал мост, ведущий в старыйу город. Существовало множество других мостов, но, казалось, добраться до них пешком, было невозможно.

Она заметила внизу лодку с командой из четырех человек, плывущую по воде под мостом. На корпусе была надпись SOCIET? CANOTTIERI FIRENZE / ФЛОРЕНТИЙСКИЙ КЛУБ ГРЕБЛИ. Отличительные красно-белые весла лодки поднимались и опускались совершенно синхронно.

Может быть Лэнгдон использовал лодку? Это казалось маловероятным, но все же что-то подсказывало ей, что полицейские сводки, касающиеся Палаццо Веккьо, были тем самым сигналом, на который стоит обратить внимание.

— Выключите все камеры, per favore! — закричала женщина на английском с акцентом.

Вайента повернулась и увидела, как вычурный оранжевый помпон болтается на палке, так гид женского пола пыталась провести своих похожих на выводок утят туристов через мост Понте Веккьо.

— Над вами самый большой шедевр Вазари! — воскликнул гид с натренированным энтузиазмом, поднимая помпон в воздух и указывая в направлении наверх.

Вайента прежде не заметила его, но там, казалось, выступало вторым этажом сооружение, которое протянулось вдоль верхушек магазинов как узкая квартира.

— Коридор Вазари, — так называют его путеводители. — Его длина почти километр и он обеспечивал семье Медичи безопасный проход между Дворцом Питти и Палаццо Веккьо.

Глаза Вейенты расширились, когда она направилась в подобное туннелю сооружение. Она слышала о проходе, но очень мало знала о нем.

Он ведет к Палаццо Веккьо?

— Немногие избранные с ВИП-связями, — продолжал гид, — могут получить доступ к коридору даже сегодня. Это — захватывающая картинная галерея, которая простирается полностью от Палаццо Веккьо до северо-восточного угла Садов Боболи.

Все, что потом сказал охранник, Вайента не слышала.

Она тут же бросилась к своему мотоциклу.

Глава 41

Швы на голове Лэнгдона снова запульсировали, когда он и Сиенна вошли в крошечную диспетчерскую с Мартой и двумя охранниками. Тесное пространство было не чем иным как переделанной раздевалкой с множеством жужжащих жестких дисков и компьютерных мониторов. Воздух внутри нагрелся от духоты и пах несвежим сигаретным дымом.

Лэнгдон почувствовал, что стены немедленно сомкнулись вокруг него.

Марта села перед видеомонитором, который уже был включен и показывал зернистое черно-белое изображение andito, снимая над дверью. Отметка времени на экране указывала, что вчерашние видеозаписи датированы серединой утра — точно двадцать четыре часа назад — очевидно непосредственно перед тем, как музей открылся и задолго до прибытия в тот вечер Лэнгдона и таинственного Дуомино.

Охранник быстро прокрутил видео, и Лэнгдон наблюдал, как быстро прибывал поток туристов в andito, перемещаясь в поспешном судорожном движении. С этой точки маска не просматривалась, но было все еще ясно, что она в витрине, поскольку туристы неоднократно останавливались, внимательно рассматривали или фотографировали перед уходом.

Пожалуйста, быстрее, думал Лэнгдон, зная, что полиция шла по их следу. Он размышлял, может ли он и Сиенна просто извиниться и бежать. Но они должны посмотреть это видео: независимо от того, что на этой записи, это поможет ответить на множество вопросов и понять что, черт возьми, происходит.

Видео продолжалось, теперь быстрее, и послеполуденные тени начали заполнять комнату. Туристы входили и выходили, наконец толпы начали редеть, а затем резко исчезли полностью. Судя по отметке, времени прошло 1700 часов, свет в музее погас, и все стихло.

Пять часов вечера. Время закрытия.

— Увеличьте скорость, — распорядилась Марта, наклонившись вперед в своем кресле и глядя на экран.

Охранник проматывал видео, отметка времени быстро менялась, пока внезапно, около десяти вечера в музее вновь не замерцали огни.

Охранник быстро замедлил запись и снова запустил ее на обычной скорости.

Мгновение спустя знакомые очертания беременной Марты Альварес появились на экране. Она шла вслед за Лэнгдоном, который предстал, одетый в похожий на твид Харриса пиджак от Кемберли, густого цвета хаки и его собственные кожаные туфли из кордовской кожи. Он даже увидел мельком свои часы с Микки-Маусом, выглядывающие из-под рукава во время ходьбы.

Это я … до того, как в меня стреляли.

Лэнгдону показалось очень тревожным смотреть на то, что он делал, абсолютно ничего помня об этом. Я был здесь прошлым вечером…и видел посмертную маску? Каким-то образом, между «сейчас» и «тогда» он успел потерять свою одежду, часы Микки Мауса и два дня своей жизни.

По мере просмотра видео они с Сиенной пристроились позади Марты и охранников, чтобы было видно получше. Пошли беззвучные кадры, на которых Лэнгдон с Мартой подходят к музейному стенду и с восхищением разглядывают маску. Пока они этим заняты, дверной проём позади них перекрывает широкая тень, и в кадр попадает болезненно-тучный мужчина. Он в светло-коричневом костюме, с дипломатом и еле вписывается в дверь. Его живот выпирает так, что беременная Марта в сравнении с ним показалась бы стройной.

Лэнгдон сразу узнал мужчину. Игнацио?!

— Это — Игнацио Бузони, — прошептал Лэнгдон на ухо Сиенне. — Директор музея Опера-дель-Дуомо. Я знаком с ним в течение нескольких лет. Только я никогда не слышал, что его называют Дуомино.

— Подходящее прозвище, — тихо ответила Сиенна.

В прошедшие годы Лэнгдон консультировался у Игнацио по находкам, связанным с Домским собором и его историей — он был редким специалистом по базилике — но казалось, посещение Палаццо Веккьо было за пределами полномочий Игнацио. С другой стороны, Игнацио Бузони, будучи влиятельной фигурой в мире флорентийских изящных искусств, вдобавок был энтузиастом и исследователем Данте.

Вполне авторитетный источник информации о посмертной маске Данте.

Снова сосредоточившись на видео, Лэндон увидел, как Марта терпеливо дожидается у задней стены прохода, а они с Игнацио, перегнувшись через ограждение, пытаются как можно ближе разглядеть маску. Пока мужчины занимались её обследованием и обсуждением, время истекало и видно было, как Марта у них за спиной явно посматривает на часы.

Лэнгдон сожалел, что записи наблюдения были без звука. О чём это мы разговариваем с Игнацио? И что ищем?!

Сразу после этого, как видно было на записи, Лэнгдон перешагнул через ограждение и присел перед самым стендом, приблизив лицо к стеклу на расстояние считанных дюймов. Марта тут же вмешалась, явно убеждая его в чём-то, и Лэнгдон с виноватым видом отступил.

— Извините, что я проявила такую строгость, — сказала Марта, снова заглядывая ему через плечо. — Но как я говорила, музейный стенд старинный и очень уязвимый. Владелец маски настаивает на том, чтобы мы не позволяли посетителям заходить за столбики ограждения. Он даже нашему персоналу не позволяет в своё отсутствие отпирать витрину.

Потребовалась пара секунд, чтобы осознать её слова. Владелец маски? Лэнгдон полагал, что маска — собственность музея.

Сиенна тоже выглядела удивленной и немедленно вмешалась. — Значит, музей не владеет маской?

Марта отрицательно покачала головой и перевела взгляд на экран. — Один богатый покровитель предложил нам, что он приобретёт посмертную маску Данте из нашей коллекции и при этом оставит её здесь в постоянной экспозиции. Он предложил почти целое состояние, и мы с радостью согласились.

— Погодите, — сказала Сиенна, — Он заплатил за маску… и позволил вам оставить её у себя?

— Это обычная практика, — пояснил Лэнгдон. — Филантропическое приобретение — один из способов для благотворителей оказать музею крупную материальную поддержку, не регистрируя подарок в форме пожертвования.

— Благотворитель был человек необычный, — сказала Марта. — Подлинный исследователь Данте, и всё же, немного… как бы это сказать… фанатик, что ли?

— Так кто же он? — допытывалась Сиенна; в её обычном тоне сквозило нетерпение.

— Кто? — Марта нахмурилась, вглядываясь в экран. — Ну так вы могли недавно прочесть о нём в новостях — это швейцарский миллиардер Бертран Зобрист.

Лэнгдон весьма смутно припоминал это имя, Сиенна же схватила руку Лэнгдона и сильно её сжала — с таким видом, будто увидела привидение.

— Ну, точно… — запинаясь, заговорила Сиенна, мертвенно побледнев. — Бертран Зобрист. Известный биохимик. В молодости он сделал состояние на патентах в области биологии. — Она остановилась, сглотнув комок в горле. Наклонилась к Лэнгдону и прошептала. — По существу, это Зобрист придумал термин «генное манипулирование».