Куда они уходят - Надежда Федотова

– Вы темноты боитесь? – насмешливо фыркнула девушка.

– Нет, – ответил за барона Аркаша. – Не темноты, а козлов. И не боимся, а опасаемся…

– Коз?! – Кармен заливисто расхохоталась. – Гимр не боитесь, а каких-то…

– Он не какой-то, – простонал староста, с трудом приподнимаясь. – Он – людоед! И если вы хотите спокойно уехать, то поторопитесь… Ночь скоро. А лучше бы у нас до утра остались! Вон один не послушался, ушел, так я теперь уже и не знаю, дойдет ли до следующей деревни…

– Это кто? – насторожилась Кармен. – Неужели… мой Педро?!

– Такой красивый господин с черными волосами, в голубой куртке с вышитыми цветочками? – встрепенулась дочка старосты.

Кармен вскочила, отбросив недоеденную лепешку:

– Это он! О дьос мио! Его же съедят?! Забодают?!

– Сначала, конечно, забодают, – рассудительно прокряхтел староста, – а уж потом, конечно…

– Нет! – взревела темпераментная испанка. – Аркадий!

– А я-то что?! – удивился молодой человек, с глубоким удовлетворением отметив, что, по описанию, этот Гомес все-таки… типичный гомес! Ну… сами посудите – и куртка голубая! Да еще и в цветочек!!

– Мы должны его спасти!

– Здрасте, приехали! Да, может, на него никто и не нападал?

– Мы должны это выяснить! – упрямо топнула ногой Карменсита. – И сейчас же!

– Что вы упираетесь, сэр? – негромко спросил барон. – Все равно мы ехать собирались. Какая разница?

– Ага, никакой! – хмыкнул вирусолог. – Одно дело – спокойно отсюда убраться, и другое – полночи ее, прости господи, Педро по куширям разыскивать… Теперь разницу чувствуешь?

Хайдену было решительно все равно, да и спорить было неохота, потому он ограничился кивком и двинулся к двери. Зато Кармен молчать не стала:

– Я чувствую! Боитесь вы, мучачос, вот что я, извините, чувствую!

– Мы?! – дружно взревели оскорбленные «мучачос».

– Вы!

– Боимся?!

– Да!

– Какую-то несчастную рогато-бородатую скотину?! Я, потомственный барон Эйгон, сын Гектора Эйгона Неустрашимого?! Я – боюсь какого-то, извините, козла?!

– Вот именно!

– Да мы двух людоедов, между прочим, чуть сами не сожрали вместе с тапочками! Мы брошенное поместье на бревна разнесли! Я лично гимре блохастой в морду плюнул!! Я с туберкулезником без намордника двое суток в одном боксе просидел!!! И после этого она мне заявляет, что мы, видите ли…

– …боимся?! – закончили они хором.

– Именно! – гнула свое испанка, мудро надавив на самые безотказные точки – самоуверенность и бесшабашность молодого врача и фамильную храбрость, которой славились все Эйгоны еще со времен первого короля первой столицы. А если еще прибавить свойственную обоим гордость и страсть к авантюрам…

Аркаша стукнул кулаком по раскрытой книге учета:

– Да я ему рога поотшибаю!

– Что вы говорите?

– Голыми руками! Он даже у меня «бе-э» сказать не успеет!

– А как же мой бедный Педро, которого надо «по куширям разыскивать»?

– Да плевал я на него с кривого дуба!!

– А я – тем более! – ярился барон. – А ну подать сюда этого козла!!

– Ну… раз вам так хочется… – ухмыльнулась добившаяся нужного результата интриганка и развела руками, – то я просто не имею права вас отговаривать! Эй, сеньорита! – повернулась она к дочери старосты. – Приведи в чувство своего почтенного папеньку, мои друзья хотят кое-что объявить…

– Что? – обернулась девушка, усердно встряхивая впечатлительного папашу, который, видимо от мысли о том, что посланников короля сожрут с потрохами, а отвечать придется ему, лишился сознания.

– Они идут бить вашего козла!

На сих словах бедный староста, едва успев прийти в себя стараниями доченьки, вообще чуть дуба не врезал сиюсекундно…

Селянка, удостоверившись, что дорогой родитель уже при памяти, вихрем слетела с высокого крыльца и выскочила за ворота – как же иначе, общественность должна была узнать новость из первых рук!

Когда разгоряченные «королевские послы» сообразили наконец, на что их только что подбили, – было поздно.

ГЛАВА 10

Лир с тоской посмотрел назад и поежился. Несмотря на то что всю компанию наделили теплой одеждой и сносной обувью, парня немного познабливало. Не столько от холода, сколько от страха. Одно дело – бить себя кулаками в грудь и кричать, что мы, мол, «этого вашего козла порежем кубиками», да у нас «в генеалогическом древе одни герои», да что «за любимого Педро я хоть в огонь, хоть в воду»… И совсем другое – торчать ночью на заброшенной рудной шахте, где выделываться не перед кем, зато за каждым булыжником острые козлиные рога мерещатся!

– Лир, не трясись! – попросил Аркадий. – У тебя так зубы стучат, что мы и стадо гиппопотамов не услышим… И вообще, тебе-то чего бояться? Поговоришь с козликом по-свойски, объяснишь, что он ведет себя как мерзкий правый фашист, что это нехорошо… А как мозги ему запудришь хорошенько, тут уж мы с Хайдом с двух сторон и навалимся!

– А если он неожиданно нападет?!

– М-да… куда смотрел ваш хваленый Хозяин леса, когда такое трусло в «агрессивные» записывал?

– Я только в драке был агрессивный… – жалобно сказал Лир. – И то когда чудовищем оборачивался. А может, мне все-таки…

– И не мечтай, – отрезал барон, догадавшись, куда он клонит. – Обратно не пойдешь. Леди Кармен еле идти отговорили, теперь тебе неймется… Втроем вышли, втроем и вернемся. Еще не хватало, чтобы тебя по пути в деревню съели…

– А может, отпустим? – подмигнул барону Ильин. – Сытое животное бегает медленно… всяко поймать успеем…

– Думаете? – прищурился Хайден, включаясь в игру.

– А то! Опять же пока эту трясогузку будут бодать, он будет орать… А по звуку мы их сразу и найдем!

– Великолепный план, сэр! – восхитился барон. – Как же я сам до него не додумался?!

– Ой, да ну брось… – притворно смутился Аркаша, изо всех сил стараясь не расхохотаться в голос при виде вытягивающейся мордашки горе-проводника. – Я же для дела…

– Я никуда не пойду!!

– Вот еще! – возмутился барон, тоже с трудом сдерживая улыбку. – Еще как пойдешь! А то действительно полночи тут пробродим…

– А ночи сейчас холодные… – поддакнул медик.

– Не прогоняйте меня! – заголосил Лир. – Я… не хочу! Не пойду! Я… я…

– Ты же сам говорил, что ты пригодишься! – сделал удивленные глаза Аркадий. – Ну вот – твой час настал! Во имя спасения дона Педро, спокойствия Карменситы… и нашей, разумеется, личной неприкосновенности…

– Нет! – заголосил бедняга. – Вы же не можете… как же так…

Вот тут уже товарищи загоготали на всю округу! Похрюкивая, вытирая слезы и держась за животы… Лир, до которого наконец дошло, что его просто развели как маленького, надулся и буркнул: