За горным туманом - Карен Монинг

Разве она ответила ему? Она и не думала отвечать ему. Эдриен чувствовала, что голова у нее стала пустой.

— Где охрана? — прошептала она.

— Ты находишься в моих владениях. Я — это вся защита, которая тебе когда-либо понадобится.

— Кто ты? — спросила Эдриен.

Адам рассмеялся над ее вопросом.

— Идем в мой мир, красотка. Позволь мне показать тебе чудеса, которые превзойдут твои самые фантастические мечты.

Эдриен обратила свои сонный взгляд на Далкит, но все, что она увидела — это странное сияние на краю леса — и никаких огней замка. Звук прибоя наполнил ее слух, но этого не могло быть. Океан был на западном краю замковой стены, а она сейчас находилась на северном краю. Почему она не могла видеть замок?

— Где замок, Адам? Почему я больше не могу видеть Далкит?

Ее зрение затуманилось, и она подверглась странному ощущению того, что она уже находится даже не в Шотландии. Где бы она не была, она не ощущала того, что ей приятно там находиться.

— Завеса становится тоньше, — промурлыкал Адам. — Морар ждет тебя, прекрасная.

Она лежала рядом с ним на прохладном песке, не понимая, как она смогла попасть туда. Ее сознание было до невозможности беспорядочным. От чувства опасности, древнего и враждебного, у нее свело низ живота. Этот человек… что-то в этом человеке было не совсем правильным.

— Кто ты в действительности, Адам Блэк? — настойчиво спросила она. Даже просто выговаривать слова было проблемой, ее язык словно распух, мускулы были будто резиновые.

Адам усмехнулся.

— Ты ближе к разгадке, чем ты думаешь, красотка.

— Кто? — настаивала она, пытаясь восстановить контроль над своими чувствами. Густой, тяжелый запах жасмина и сандалового дерева одурманивал ее сознание.

— Я — син сирш ду[18], красотка. Я предназначен для тебя.

— Ты тоже из двадцатого века? — ощущая головокружение спросила Эдриен. — Что не так со мной? Почему я себя так странно чувствую?

— Тише, Эдриен. Позволь мне любить тебя, как ты того заслуживаешь. Ты — единственная для меня… — Слишком поздно он осознал свою ошибку.

Единственная. Единственная. Хок пытался заставить ее поверить в это же. Чем же от него отличается кузнец? Если судить по твердому ощущению его возбуждения, прижавшемуся к ее бедру, то почти ничем. Он такой же, как Эберхард. Такой же, как Хок.

Только не снова! Эдриен попыталась восстановить свой голос, прояснить свой разум.

— Отпусти меня, Адам.

— Никогда. — Мощные руки Адама обхватили ее тело. Она могла ощущать, как они распахнули ее накидку и проскользили по ее груди. Уложив ее на шелковистый песок, он навис над ней, его лицо отсвечивало янтарем в отблесках огня. Пот капельками выступил на его лбу и блестел чуть выше его жестоких и прекрасных губ.

Эдриен удивилась нелогичности того, как под ее телом мог оказаться песок. Она могла видеть красновато-золотистый отблеск огня. Где же она? На пляже или в кузнице? Она пришла к туманному заключению, что ей все равно, лишь бы он позволил ей уйти.

— Отпусти меня! — Крикнула она изо всех вил, которыми обладала.

— Отпусти ее, если она просит, шут, — приказал голос из темноты.

Внезапно ночь стала тихой. Звук прибоя исчез в щебетании кузнечиков.

Адам до боли сжал плечи Эдриен.

«Отпусти ее, Адам. Согласно условиям сделки, она выбирает. Уважай соглашение…»

«Но, Король Финнбеера, — он опозорил нас!»

«Шут! Если у тебя нет чести, ты не будешь свободно бродить в будущем!»

Сильный порыв ветра унес яростный вздох Адама, и затем она оказалась стоящей нос к носу с Хоком. Его лицо было темным от ярости.

Шелковая накидка на плечах Эдриен бешено затрепетала, как блестящее темно-красное пламя.

— Где ты была? — потребовал ответа Хок.

— Адам и я… — начала Эдриен, затем посмотрела вокруг. Адама нигде не было видно. Ее разум снова стал острым и ясным; тот сонный туман стал сомнительным и неполным воспоминанием. Она стояла рядом с очагом в кузнице, но от пламени остались лишь холодные тлеющие угольки, и ночь становилась все темнее с каждой минутой.

— Я просто гуляла, — торопливо исправилась она, и склонила голову, чтобы избежать его проницательного взгляда.

— Эдриен. — застонал Хок, глядя на светлый каскад волос, который закрывал ее лицо от него. — Посмотри на меня. — Он потянулся к ее подбородку, но она отвернулась.

— Прекрати.

— Посмотри на меня, — неуклонно повторил он.

— Не надо, — умоляла она. Но он не слушал ее. Он схватил ее за талию и прижал ее к своему твердому, мужскому телу по всей его длине.

Эдриен посмотрела вверх, вопреки своим благим намерениям, в его полуночные глаза и чеканное лицо воина. Его бронзовое, твердое тело викинга обещало страсть, граничащую с катаклизмом.

— Девушка, скажи мне, что это не он. Скажи это. Произнеси эти слова. Даже если ты не можешь чувствовать что-то ко мне, скажи мне, что у тебя нет настоящих чувств к нему, и я закрою глаза на все, что произошло. — Со стоном он склонил свою шелковистую темную голову вперед, ближе к ней, как будто получал удовольствие просто от того, что она рядом.

Чистый, пряный запах его волос, темных как грех, возбуждал ее чувства таким способами, которые она не могла понять.

— У меня есть чувство к Адаму. — Ее язык словно распух. Даже ее тело предавало ее рядом с этим мужчиной. Она заставила себя сказать ему жестокие слова, чтобы ранить его, и ей было больно делать это.

— Где ты взяла эту накидку? — спокойно спросил он, его руки скользили по волнистому материалу.

— Адам. — Возможно, он не услышал ее слов. Он даже не вздрогнул в ответ.

Он ловко, умелыми руками, открепил серебряную брошь на ее шее. Нет, поразилась она, он определенно не слышал ее слов. Может быть, она пробормотала их невнятно.

Он легко снял накидку с ее тела. Даже изящно.

Она стояла, застыв в шоке, когда его сильные, бронзовые руки разрывали накидку в клочья. Выражение его лица было суровым и холодным. Ох, он определенно слышал ее. Как она могла остаться равнодушной к варварскому и прекрасному водовороту мужской ярости, в котором он находился под влиянием… ревности?

Да, ревности.

Такой же, которую ощущала она по отношению к Оливии.

О Боже, что же с ней произошло?

Глава 16

— Почему ты сделал это? — выдавила она, когда смогла заговорить.

Хок положил палец ей под подбородок и приподнял ее голову, заставив ее встретить его суровый взгляд.