Песня смерти и крови (СИ) - "Sininen Lintu"

— Если ты удалила все снимки с Рори Джонсоном и Кэрол Дуглас, то никакого рапорта не будет, — у Хизер дрогнули губы. Она нервничала. — Я поговорю с Коннором насчет его поведения.

— И вы не думаете, что я могу пойти в полицию? — Джемма убрала телефон. Вздернула подбородок, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией, который уже был безнадежно потерян.

— Я думаю, что, если ты хочешь быть королевой бала, ты постараешься найти себе достойного короля. И не пойдешь в полицию, потому что будешь знать, что моя запись осталась у меня в телефоне.

Туше.

Взгляд Джеммы скользил между Хизер и Коннором, и она чуть нахмурилась, явно собираясь что-то сказать, но потом передумала. Развернувшись, она направилась к своей машине. Та приветливо моргнула фарами.

— Мисс Ньюман… — Коннору было страшно смотреть ей в глаза, но он всё же поднял голову. — Мне пиздец как жаль, что вы это видели. Я…

Хизер подняла руку, останавливая его. Её щеки были такими же бледными, как у Джеммы, а губы дрожали.

— Стой там, Коннор, — она по-прежнему сжимала в руке пакет с едой. Её голос подрагивал, звучал надтреснуто, как будто она выталкивала из себя всё, что говорила. — Пожалуйста, не подходи. Пожалуйста.

Больно.

Коннор никогда не думал, что несколько слов способны причинить такую боль.

Хизер не хотела с ним говорить. Хизер боялась его. Хизер видела, каким он был чудовищем. Коннор чувствовал, как всё внутри у него трескается и разрушается, оставляя только боль.

А потом Хизер осела на асфальт и зарыдала.

========== Глава двадцатая ==========

Комментарий к Глава двадцатая

Aesthetic: https://vk.cc/car6iP

Перед тем, как поехать в Баддингтаун, Марк задержался на некоторое время в Бангоре. Просто ходил по улицам, погруженный в мысли и воспоминания о прошлогоднем кошмаре, думал: неужели это все повторяется, неужели Старец снова нашел его, вернулся в городок, в который так тянуло? Однако что-то в рассказе Денни его смущало.

Не просто что-то — многое.

Старец никогда не оставлял мясо на улицах. Зная, что впереди его ждет долгое лето, он сохранял каждый кусок своей ужасающей пищи. Он ни за что не стал бы так бездарно растрачивать её. А Денни, зная, что Марк никогда не вынесет подробностей в люди, не стал скрывать, что тела были растерзаны прямо на месте преступления и органы отсутствовали только частично.

Марк ценил доверие Денни, понимая, что за любое разглашение деталей — хотя какое уж тут разглашение, ведь дело так и не открыли! — Денни может поплатиться своим значком шерифа. Каждая крупица информации была ему важна.

Что ещё?

Обычно Старец таскал своих жертв в лес и развешивал там на деревьях. Такой уж у него способ хранения своих запасов, которые он потом перетаскивал в берлогу. Каннибализм, конечно, всё ещё был очень весомым доводом… но множество духов, обретая оболочку, питалось человеческим мясом. Так же, как люди питались свининой да говядиной.

Он должен был оказаться в Баддингтауне, чтобы учуять своего старого врага.

Новостей от Денни о новых жертвах пока не было. Это было неплохим знаком. Обычно вендиго стремится убивать как можно больше. Этот демон вечно голоден.

Думать о вендиго как о Сэме он уже не мог. И думать о Сэме, как о вендиго — тоже. Чудовище завладело Сэмом, но не было им.

В Лос-Анджелесе Марк не терял времени. Он знал, что не сможет обучаться у огимаа, ведь его дед уже умер, поэтому пришлось учиться самостоятельно. Он постарался найти все возможные книги об индейской мифологии, съездил в несколько резерваций — не везде его принимали дружелюбно; в некоторых люди крестились и бормотали заговоры, окончательно запутавшись в своих религиях, и не хотели разговаривать с ним, — и всё ещё чувствовал, что находится в начале пути.

Он никогда не хотел становиться огимаа. Он не хотел видеть духов, не хотел бороться с ними, он хотел быть счастливым с семьей, которую обрел так неожиданно, однако от судьбы невозможно сбежать. Куда бы ты ни бежал, ты всё равно берешь себя с собой.

Ни в одной из книг он не встречал монстра, что разбрасывал бы останки вокруг места своего пиршества. И это… пугало больше, чем сам факт наличия духа. Марк боялся, что не сможет с ним справиться.

Он знал, что должен встретиться с шаманом — как тогда, во время охоты на Старца. Но сил поехать в Баддингтаун сразу же после прилёта у него не было. Поэтому он поспал, перекусил, прогулялся по улицам. Задержался в городе, сходил в библиотеку, старался привести мысли в порядок. Попытался отвлечься. Но всё равно продолжал думать. Марк знал, что не может слишком долго откладывать неизбежное.

— Ты в порядке? — каждый раз спрашивала Кира, когда он звонил ей.

Да. Нет. Марк понятия не имел, что ответить ей, и поэтому улыбался и начинал спрашивать про Брайана. Это всегда срабатывало.

Кира понятия не имела, зачем он на самом деле поехал в Баддингтаун. Она считала, что Марк просто хотел навестить Денни. Ему повезло, что у неё не было желания возвращаться — сам он не смог бы отказать ей, и здесь, в Мэне, она могла снова оказаться в опасности. А потерять её Марк не хотел.

Он любил Киру. Теперь он знал это. Пусть понимание пришло и не сразу — через защиту и желание оберегать, через привязанность к Брайану, через многие и многие эмоции, складывающиеся, как паззл, в искреннее и сильное чувство. И, видит Великий Дух, Марк хотел бы вернуться домой.

Но возвращался он в другой свой дом. Тот, который оставил позади; который спас на прошлое Рождество, чтобы снова покинуть. И оттягивать возвращение в Баддингтаун уже было нельзя.

*

Кай Джонсон возвратился на работу чуть меньше, чем через две недели после похорон Рори. Ещё сильнее похудевший, с синяками под глазами, Кай выглядел тенью самого себя, но отмахнулся от сочувствующих взглядов и соболезнований.

— Если я не буду работать, горе родителей сведет меня с ума, — коротко пояснил он Денни. — Есть какие-то новости?

— Медведь попытался вломиться в дом Райли, — Денни присел на край стола. — Сам Райли спугнул его, выскочив с оружием, но это бешеное животное совсем осмелело.

Лицо Кая ожесточилось. Острые черты лица казались высеченными из камня.

— Это чудовище надо пристрелить. Неважно, то ли это животное, что сожрало Сандерса, или другое. Собрать охотников и выйти в лес.

Понять его злость было можно: потерять младшего брата, видеть, как его разорвали на части… не каждый вынесет такой удар. Кай держался, но одному Богу или Дьяволу было известно, что на самом деле творилось у него в душе. И в душах его родителей. Ведь никто и никогда не думает, что завтра его ребенка не станет.

— Сезон охоты давно уже объявлен, так какого черта?

Денни хмыкнул. Сказать было легко, но на деле…

Охотников в Баддингтауне было не так уж и много. И большинство из них не охотились на столь крупных хищников.

Бен Дуглас исправно покупал лицензии и охотился на лосей да на пернатых, а медведя подстрелил лишь однажды, в юности, давно это было, башка в доме на стене висит. Лицензию-то он запросил и даже успел получить, но на этом всё и застопорилось.

Барри О’Шейл тоже предпочитал охотиться на оленей, и в лесу осенью по выходным его оранжевые, по закону, жилетка и шляпа мелькали среди деревьев, пугая мелких птиц.

И оба они были уже не так-то молоды, а бешеный зверь мог быть куда хитрее человека. К тому же, медведи умели двигаться бесшумно.

Да, некоторые охотники выходили в лес, пытались выследить медведя, а егерь местный им помогал… но животное оказалось неуловимым, зато возвращались мужчины почему-то притихшими и не очень-то жаждущими снова уйти в чащу.

Возможно, они чувствовали то же, что и Денни. Морозом пробирающий иррациональный страх при виде леса.

Особенно после того, как выпал первый снег и замерз тонкой коркой. Зима дохнула на город и отступила, но скоро вернется.

— Мало найдется придурков, что захотят иметь дело с медведем, у которого крыша поехала, — заметил второй стажер, Оливер. У Райли был выходной, и он поехал навестить семью в Бакспорте. — А что, ты хочешь к ним присоединиться?