Короче говоря - Джеффри Арчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сделаю всё, что смогу, — пообещал Уилл. — Но, видите ли, нам приказали ещё больше урезать внешнее финансирование.
«Верный признак приближающихся выборов», — подумал Генри.
На вечернем фуршете Генри удалось лишь поздороваться с министром, так как комиссар хотел всего за шестьдесят минут представить Уилла всем собравшимся. Когда они оба уехали на ужин к генералу Оланги, Генри вернулся в свой кабинет — просмотреть речь, которую министр произнесёт за завтраком на следующее утро. Он с удовольствием отметил, что в окончательном варианте был сохранён его абзац, посвящённый строительству бассейна. Значит, его по крайней мере занесут в протокол. Генри проверил план рассадки гостей, убедившись, что его поместили рядом с редактором газеты «Эхо Сент-Джорджа». Так он мог быть уверен, что в следующем номере появится большая статья о том, что британское правительство поддерживает проект строительства бассейна.
На следующее утро Генри встал рано и в числе первых приехал в резиденцию Верховного комиссара. Он воспользовался возможностью и сообщил собравшимся — постаравшись при этом охватить как можно больше бизнесменов, — какое значение придаёт строительству бассейна британское правительство, подчеркнув, что «Барклиз Банк» согласился открыть солидный благотворительный фонд.
Министр опоздал к завтраку на несколько минут.
— Звонок из Лондона, — пояснил он, поэтому они сели за стол только в 8:15. Генри занял место рядом с редактором местной газеты и с нетерпением ждал, когда министр начнёт свою речь.
Уилл поднялся в 8:47. Первые пять минут он говорил о бананах, потом наконец сказал:
— Позвольте заверить вас, что правительство Её Величества не забыло о строительстве бассейна, начало которому положила принцесса Маргарет. Мы надеемся в ближайшем будущем объявить о его успешном завершении. Я был рад узнать от сэра Дэвида… — Он посмотрел на сидевшего напротив Билла Паттерсона. — …Что строительство бассейна стало главным объектом благотворительности «Ротари клуба» и несколько видных местных предпринимателей уже великодушно согласились оказать ему финансовую поддержку.
С подачи Генри эти слова были встречены взрывом аплодисментов.
Министр вернулся на своё место, и Генри передал редактору местной газеты конверт со статьёй в тысячу слов и несколько фотографий строительного участка. Генри был уверен, что она займёт весь центральный разворот в следующем номере «Эхо Сент-Джорджа».
Когда министр сел, Генри отметил: 8:56. Времени было в обрез. Вскоре Уилл скрылся в своей комнате, а Генри принялся ходить взад-вперёд по коридору, каждую минуту глядя на часы.
В 9:24, садясь в поджидавший его «роллс», министр повернулся к Генри:
— Боюсь, мне придётся отказать себе в удовольствии увидеть строительный участок. Однако, — пообещал он, — я обязательно прочту ваш отчёт в самолёте и, как только вернусь в Лондон, сразу же введу в курс дела кабинет министров.
Когда машина проезжала мимо заброшенного пустыря, Генри показал министру участок. Уилл взглянул в окно:
— Чудесно, замечательно и крайне необходимо. — Но ни словом не обмолвился, что берёт на себя обязательство выделить хотя бы один пенни из правительственных денег.
— Я сделаю всё возможное, чтобы убедить этих мастодонтов из казначейства, — заявил он на прощание перед тем как подняться на борт.
Генри и без слов понимал, что «всё возможное» Уилла вряд ли убедит даже младшего служащего казначейства.
Неделю спустя Генри получил факс из министерства иностранных дел. Ему сообщали, какие перемены произошли в кабинете в результате последней перестановки. Уилла Уайтинга отправили в отставку, и его место занял человек, о котором Генри никогда не слышал.
Генри просматривал свою речь, с которой собирался выступить в «Ротари клубе», когда зазвонил телефон. Это был Билл Паттерсон.
— Генри, ходят слухи, что зреет новый переворот, и я решил до пятницы не менять фунты представительства на арангские фунты.
— С радостью последую твоему совету, Билл, — валютный рынок недоступен моему пониманию. Кстати, я с нетерпением жду сегодняшнего вечера, когда мы наконец откроем наш благотворительный фонд.
Члены «Ротари» хорошо приняли речь Генри, но когда он понял, какие суммы некоторые из них собираются пожертвовать, у него возникло опасение, что строительство затянется на долгие годы. Он всё время помнил, что до его следующего назначения осталось всего восемнадцать месяцев.
В машине по дороге домой ему на память вдруг пришли слова Билла в клубе «Британия», и у него появилась идея.
Генри никогда не проявлял ни малейшего интереса к ежеквартальным денежным поступлениям, которые крошечный остров Аранга получал от британского правительства. Министерство иностранных дел выделяло пять миллионов фунтов в год из своего фонда на чрезвычайные расходы — четыре взноса по миллиону с четвертью, которые автоматически переводились в местную валюту по текущему курсу. Как только Билл Паттерсон сообщал Генри текущий курс, главный управляющий представительства Верховного комиссара оплачивал все расходы представительства за три месяца. Теперь всё будет по-другому.
Генри не спал всю ночь, прекрасно понимая, что ему не хватает знаний и опыта для осуществления столь дерзкого плана. Он должен всё выяснить, но так, чтобы никто не догадался о его намерениях.
Наутро в его голове созрел план. Выходные он провёл в местной библиотеке, изучая старые номера «Файнэншл Таймс». Он обращал особое внимание на причины колебания валютных курсов и пытался выявить какую-нибудь закономерность.
Следующие три месяца он собирал информацию — в гольф-клубе, на приёмах в клубе «Британия» и при встречах с Биллом, — пока наконец не решил, что готов сделать первый ход.
Когда в понедельник утром позвонил Билл и сказал, что сумма текущего счёта увеличится на двадцать две тысячи сто семь арангских фунта из-за слухов об очередном перевороте, Генри дал указание положить эти деньги на счёт бассейна.
— Но я обычно перевожу их в фонд непредвиденных расходов, — удивился Билл.
— Из министерства иностранных дел пришла новая директива — К14792, — пояснил Генри. — Там говорится, что излишки теперь можно расходовать на местные проекты, если они одобрены министром.
— Но того министра отправили в отставку, — напомнил управляющий банка первому секретарю.
— Всё может быть, но я получил информацию от вышестоящего начальства, что приказ остаётся в силе.
Генри выяснил, что директива К14792 действительно существовала, хотя он сомневался, что, издавая её, министерство иностранных дел думало о бассейнах.
— Ничего не имею против, — сказал Билл. — Кто я такой, чтобы обсуждать директивы министерства иностранных дел? Тем более мне всего-то и нужно перевести деньги с одного счёта представительства на другой внутри банка?
На неделе главный управляющий ни словом не обмолвился о пропавших деньгах, так как получил ту сумму в арангских фунтах, которую ждал. Генри решил, что авантюра сошла ему с рук.
Поскольку до следующего платежа оставалось ещё три месяца, у Генри было достаточно времени для доработки своего плана. В следующем квартале несколько местных бизнесменов внесли свои пожертвования, но Генри быстро понял, что даже с таким притоком наличных они смогут разве что начать рыть котлован. Если он хочет построить бассейн, а не просто выкопать яму в земле, ему понадобится что-то гораздо более существенное.
И вдруг среди ночи его осенило. Но чтобы личный переворот Генри завершился успехом, он должен правильно рассчитать время.
Когда Роджер Парнелл, корреспондент Би-би-си, явился с еженедельным визитом и поинтересовался, есть ли другие новости, кроме сбора средств для строительства бассейна, о которых следует написать, Генри попросил уделить ему пару минут для неофициального разговора.
— Конечно, — согласился корреспондент. — Что вы хотели обсудить?
— Правительство Её Величества немного обеспокоено тем, что уже несколько дней никто не видел генерала Оланги. Ходят слухи, что во время последнего медицинского осмотра у него обнаружили ВИЧ-инфекцию.
— Боже правый, — ужаснулся корреспондент. — У вас есть доказательства?
— Пожалуй, нет, — признался Генри, — хотя я случайно услышал, как его личный врач проговорился комиссару. Но, кроме этого, ничего.
— Боже правый, — повторил корреспондент.
— Разумеется, это не для печати. Если выяснится, что информация исходит от меня, мы с вами больше никогда не сможем разговаривать.
— Я никогда не раскрываю свои источники, — оскорбился корреспондент.
В тот вечер в новостях по каналу Би-би-си передали весьма расплывчатое сообщение, в котором было множество «если» и «но». Однако назавтра, куда бы ни пришёл Генри — в гольф-клуб, клуб «Британия» или в банк, — у всех на языке было слово «СПИД». Даже комиссар спросил, слышал ли он эти разговоры.