Искупительница - Джордан Ифуэко

Но теперь, вспоминая свою солидную коллекцию моментов слабости и уязвимости… я осознавала, что это невозможно. Королева, может, и убийца, но ее жертвами, по крайней мере, были монстры.

Когда я ранила Дайо, он был ни в чем не виноват. Он едва выжил тогда, и с тех пор мой счет смертей только рос. Олугбаде. Таддас. Каким-то образом даже вину за резню в храме Эбуджо, устроенную абику, я взвалила на себя.

А моя мотивация? Благородная причина, заставившая меня вонзить нож в моего самого первого друга и выдать секрет, убивший и императора, и Верховного Судью?

Все ради одобрения моей матери. Ради возможности увидеть ее улыбку.

Я не могла показать Минь Цзя свою историю. Вместо этого, когда дым кусо-кусо наполнил просторный шатер, извиваясь вокруг нас зеленоватыми щупальцами… я задержала дыхание. Я вдыхала дым размеренно и медленно, пока остальные дышали полной грудью, погружаясь в транс. Наконец мои плечи тоже расслабились, но, когда перед глазами у меня начал разворачиваться сон, моя воля осталась непоколебимой.

Первой порцией воспоминаний были дни в усадьбе Бекина. Мой разум пролистал первые семь лет, которые были расплывчатым и неточными – я училась для матушки, ожидала матушку, старалась ради ее прекрасного лица, которое всегда говорило «нет, недостаточно, как жаль». Я отдаленно почувствовала, как Ай Лин, Минь Цзя и Да Сео овладевают моими воспоминаниями. Под влиянием кусо-кусо они превратились в мои копии: теперь в бледно-голубом шатре сидели четыре Тарисай вместо одной.

В тумане детства некоторые воспоминания проступали отчетливее других, словно яркие звезды на фоне огромного темного неба. Не потеряла, к примеру, ни красок, ни звуков та ночь, когда я впервые встретила Мелу из Суоны.

После этого воспоминания, как я знала, история испортится, станет постыдной и мрачной. Семилетняя я развила иррациональную веру в защиту Леди. Эта маленькая девочка будет все сильнее погружаться в саморазрушение, бросаясь в горящий очаг и отравляя себя укусами пауков, помечая каждую смерть, которой удалось избежать, как доказательство материнской любви.

Я поморщилась от отвращения. Неужели я и правда была такой жалкой? Что Минь Цзя обо мне подумает? Такая самодостаточная женщина, как королева Сонгланда, никогда, вероятно, не жаждала столь отчаянно внимания матери.

Минь Цзя пошевелилась, частично выходя из транса, когда моя сосредоточенность ослабла.

– Тарисай? – спросила она сонно. – Мы все еще в твоем детстве?

– Да, – пробормотала я, возвращая контроль над штурвалом своего разума.

Как умелый моряк, я увела корабль с курса, обходя стороной целые месяцы моего детства. Когда я снова чуть ослабила контроль, четыре Тарисай прибыли в Детский Дворец. Ну, вот: мы избежали опасных рифов. Никто не пострадал.

Но как только я расслабилась, другое невозможное воспоминание встало на пути: моя первая встреча с Дайо.

Одиннадцатилетняя я тогда превратилась в настоящего демона – на глаза опустилась красная пелена. Я хотела сделать ему больно. Прикончить его. Один только взгляд на его доброе лицо, и в голове у меня застучало «убить – убить – убить»…

Нет, не так.

Ничего из этого не произошло.

Я снова перехватила штурвал. На этот раз я не стала обходить острые подводные камни: я прокладывала новый курс, разрезая воду с точностью скальпеля и усмиряя волны.

Теперь, когда одиннадцатилетняя я встретила Дайо, ее разум не разрывался на части. Она была чиста и непорочна и лучилась невинной любовью.

Эта девочка не чувствовала никакой привязанности к своей матери-убийце. Она ни разу не задумалась о том, что Леди может быть права и что этот мальчик заслуживает смерти.

Вместо этого она поклялась освободиться от проклятия Леди и всегда защищать принца Аритсара.

Лоб вспотел от усилий. Когда жаровня остыла, я устало сгорбила плечи. Дым в шатре рассеялся, и когда остальные очнулись, сонно мне улыбаясь, я улыбнулась в ответ, подавив вину, тяжестью осевшую в животе.

Я не лгала. Технически. Я и правда полюбила Дайо в Детском Дворце и в конечном итоге решила сопротивляться желанию Леди. Ну и что, что это случилось не сразу? Я ведь показала Минь Цзя настоящую себя. Самую настоящую.

Королева моргнула и наклонила голову.

– Ну? – спросила она. – Я уже люблю тебя?

– Это ты мне скажи, – ответила я, нервно улыбаясь.

Ай Лин предложила попробовать Луч. Когда королева пожала плечами, выражая согласие, я призвала жар в своей груди, сосредотачиваясь на Минь Цзя. Она застыла. Охнула…

И согнулась от боли и рвотных позывов, прижав кулаки к вискам.

– Больно! – проскрипела она. – Прекрати это! Великий Ам, хватит!

Я тут же отозвала Луч обратно, в ужасе кусая ногти.

– Прости! Мне очень жаль! Надо было предупредить тебя – это больно, если человек не готов. Я не хотела…

Да Сео обняла Минь Цзя, притянув к себе и успокаивающе шепча ей что-то в волосы. Она бросила на меня настороженный и немного растерянный взгляд.

– Думаю, мы закончили на сегодня, госпожа императрица.

– Разумеется. – Я кивнула. – Мы… попробуем завтра. Если, конечно, королева захочет.

– Я в порядке, – сказала Минь Цзя, морщась и садясь обратно. – Видит Ам, мне случалось пережить вещи и похуже, чем головная боль. Но я не стану пробовать это снова, пока не увижу больше воспоминаний. – Она встряхнула головой, словно отгоняя туман. – Сколько лет мы увидели?

– Около двенадцати? – предположила я. – Примерно. Мы немного пропустили.

– Я пытаюсь разобраться, – пробормотала Да Сео. – Мы прожили все ваше детство в усадьбе Бекина. Даже младенчество. И все же… я не помню, каково это – быть вами-младенцем.

Я пожала плечами:

– Я тоже.

– Но вы ведь дали нам эти воспоминания, – настаивала она. – Я их чувствовала, потому что мой разум – ваш разум – был уже сформирован в тот период времени. Великий Ам, я, наверное, говорю, как сумасшедшая.

– Нет, – сказала Ай Лин. – В этом есть смысл. Я слышала, что разум никогда по-настоящему ничего не забывает. Просто теряет к своим знаниям доступ.

Я нахмурилась.

– Значит, я могу передавать вам воспоминания, о которых даже не знаю?

– Это возможно. Думай о них, как о книгах: твой разум – библиотека. Ты можешь добраться только до тех книг, которые находятся достаточно близко. Но это не значит, что других книг там нет. И содержание каждой книги влияет на то, как ты мыслишь, даже если ты не помнишь точный текст. – Она задумалась. – Может, именно поэтому тебе удалось показать некоторые периоды твоего детства за считаные минуты, хотя более недавние годы заняли часы. В этом разница между кратким содержанием свитка и чтением каждого слова.

Я закусила губу. Сколько не красящих меня воспоминаний