Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты. - Светлана Бондаренко

Жилин положил палочки, промокнул губы салфеткой и строго сказал:

— Хватит вспоминать.

— Хватит, — сказал Николай.

— Встали? — сказал Жилин.

— Встали, — сказал Николай.

Они поднялись. Жилин взял Николая за плечо. У него были твердые, как чугун, пальцы.

— Ты совсем распустился, товарищ межпланетник, — строго сказал он. — Вспомни, что говорил вчера «Железный Чэнь». Вспомни, что ты мечтал об этом все пять лет.

Николай засмеялся.

— И ты тоже, — сказал он.

— И я тоже, — согласился Жилин.

Накануне вечером заместитель начальника Школы Чэнь Кунь вызвал к себе Ермакова и Жилина. Как всегда, Чэнь говорил тихо, почти ласково, глядя на собеседников большими темными глазами. Ему было около сорока лет, но он казался совсем молодым в узкой синей куртке с отложным воротником. У него были гладкие иссиня-черные волосы и длинная гибкая шея. Наверное, он был бы очень красив, если бы не мертвые серо-розовые пятна на лбу и правой щеке — следы давнего лучевого удара.

— На днях выпускники будут распущены на отдых, — сказал Чэнь Кунь. — Каждому выпускнику следует месячный отдых. За этот месяц Совет Школы готовит распределение. Но я взял на себя смелость предложить вам двоим отказаться от отдыха.

Ермаков покосился на Жилина. Жилин внимательно слушал, уставив большой нос в сторону заместителя начальника.

— Сегодня звонил председатель ГКМПС товарищ Краюхин. — «Железный Чэнь» медленно склонил и затем вскинул голову, — Товарищ Краюхин просил Школу срочно откомандировать в распоряжение третьего отдела Комитета двух сменных борт-инженеров. Вам известно, что третий отдел занимается главным образом грузопассажирской связью с системой исследовательских станций и экспедиций в поясе астероидов и вокруг Юпитера. Вам известно, что трансмарсианские рейсы до сих пор считают наиболее сложными. Вам известно так же, что молодые межпланетники назначаются в трансмарсианские рейсы только в особых случаях. Мне представляется, что вы двое как раз и есть такой особый случай, и я взял на себя смелость назвать товарищу Краюхину ваши кандидатуры. Товарищ Краюхин одобрил ваши кандидатуры.

Николай опять поглядел на Жилина. Жилин радостно кивал большим носом.

— Я должен был бы предвидеть, — сказал Чэнь Кунь, — что на предстоящий месяц отдыха у вас, товарищ Жилин, и у вас, Ермаков, могли оказаться какие-либо планы личного порядка. Но сейчас вам представляется редкий для выпускника случай начать работу сразу в максимально сложных и максимально интересных условиях. Именно поэтому я позволил себе не усомниться в вашем согласии и, не уведомив вас предварительно, назвать ваши имена в разговоре с товарищем Краюхиным.

— Се-се Чэнь-тунчжи, — сказал Жилин, улыбаясь во весь широкий рот.

— Благодарю вас, товарищ Чэнь, — сказал Ермаков.

Чэнь Кунь сказал:

— Есть еще одно обстоятельство, которое укрепило меня в моей уверенности. Я считаю возможным теперь же уведомить вас, что вы будете назначены сменными бортинженерами на «Тахмасиб», новый фотонный рейсовый планетолет типа «Хиус-9». Вашим командиром будет прославленный межпланетник Алексей Петрович Быков, вашим старшим штурманом будет замечательный космогатор Михаил Антонович Крутиков. В их руках вы пройдете первоклассную практическую школу, и я весьма рад за вас обоих.

Николай опустил глаза, чувствуя, как рот его сам собой растягивается в глуповатую счастливую улыбку. Чэнь Кунь встал. Жилин и Николай тоже встали.

— Я думаю, лучше всего будет, если вы отправитесь завтра вечерним воздушным поездом. В Москве вас, наверное, не задержат. Командир «Тахмасиба» ждет вас на ракетодроме Мирза-Чарле. «Тахмасиб» швартуется у «Спу-17» и стартует через две недели.

Чэнь Кунь, «Железный Чэнь», протянул им руку и сказал:

— Счастливого пути и спокойной плазмы.

Это славно, что нас назначили в трансмарсианские рейсы — там настоящая работа, трудная и опасная. И я буду работать с дядей Лешей и дядей Мишей, которых я так люблю. И Жилин, может быть, скоро увидит свою жену. Как славно все получилось. Славно, славно!

— Мы оба мечтали об этом все пять лет, — сказал Николай.

— Вот видишь, — сказал Жилин. — Ну, пойдем попрощаемся с ребятами. Пора в Москву.

Ракетодром Мирза-Чарле отправлял и принимал ионолеты «местного сообщения». Он связывал Землю с ее искусственными спутниками. Со времени первых фотонных ракет рейсовые и экспедиционные планетолеты строились, испытывались, грузились и разгружались, ремонтировались, стартовали и принимались только на искусственных спутниках — чтобы не загрязнять атмосферу Земли радиоактивными отходами. Кроме того, это было много экономнее и проще технически. Сообщение Земли с возлеземными доками осуществлялось через сеть ракетодромов типа Мирза-Чарле посредством автоматических и пилотируемых ионолетов — реактивных устройств, использующих для разгона энергию превращения атомарного кислорода верхних слоев стратосферы в молекулярный кислород. Такие[36] ракетодромы сооружались обычно в пустынях (Мирза-Чарле располагался на юге Заунгузских Каракумов, в трехстах километрах севернее Ашхабада) и мало чем отличались один от другого: несколько сотен квадратных километров ровной поверхности, залитой стеклопластом, сотни гектаров складов и мастерских, непрерывные потоки атомовозов, решетчатые башни радиотелескопов и радиомаяков, огромный прозрачный купол СЭУК (системы электронного управления и контроля) и — несколько поодаль — аэродром и утопающий в зелени городок с обязательной высотной гостиницей на окраине. Через эти стандартные ворота ежедневно уходили в Пространство пилоты, инженеры, ученые, десятки тысяч тонн материалов и продовольствия и ежедневно приходили на Землю необыкновенные металлы и минералы, невиданные животные, драгоценные знания. Иногда через эти ворота возвращались на Землю в запаянных прозрачных[37] цилиндрах те, кто отдал жизнь за власть Человека над Пространством.

На аэродроме Николаю и Жилину сказали, что командир фотонного планетолета первого класса «Тахмасиб» Алексей Петрович Быков остановился в гостинице, восьмой этаж, номер такой-то. Через четверть часа Николай постучал в дверь номера такого-то. «Войдите», — сказал скрипучий неприветливый голос. Жилин кашлянул и переложил чемодан в другую руку. Они вошли. Просторная комната с голубыми стенами и желтым потолком вся мягко светилась в ярком утреннем солнце. Посередине комнаты стоял с полотенцем в руках Алексей Петрович, мокрый, взъерошенный, в красивом шелковом халате. Он ничуть не изменился с тех пор, как я видел его в прошлый раз. Наверное, и с тех пор, как его впервые видел отец. Он совершенно не меняется. Такой же рыжий, такой же красный, такой же сердитый и такой же добрый. И у него по-прежнему круглый облупленный нос, и он по-прежнему втягивает голову в плечи. Алексей Петрович уставился на вошедших маленькими круглыми глазками и сдвинул брови, похожие на зубные щетки.

— А, — сказал он скрипучим голосом. — Борт-инженеры. Наконец-то. Ну, здравствуйте.

Он бросил полотенце на спинку кресла, подошел к Николаю, обнял, на секунду прижался холодной щекой к его щеке.

Затем он протянул руку Жилину.

— Я ждал вас вчера вечером, товарищи, — сказал он.

— Мы задержались в Ашхабаде, — поспешно сказал Николай. — Я не мог уйти в первый рейс, не повидав Антонину Николаевну. Антонина Николаевна велела вам кланяться, дядя Леша. И Володя, и Верочка.

Алексей Петрович хмыкнул и стал смотреть в сторону. Все же ему удалось не улыбнуться.

— Ты у нее любимчик, — объявил он. — Ладно. Располагайтесь здесь, я оденусь.

Он вышел в соседнюю комнату, а Николай и Жилин уселись на диван. На диване переплетом вверх лежала раскрытая книга. Николай поглядел на заголовок. «Структуры отражающих слоев». Он засмеялся и подмигнул Жилину. Жилин сидел прямо, расставив ноги и уперев руки в колени. Что-то в его лице напоминало лицо Алексея Петровича, и Николай опять засмеялся. Жилин искоса взглянул на него и тоже улыбнулся широким ртом.

— Между прочим, — сказал из соседней комнаты Алексей Петрович. — Есть две новости.

— Первая? — сказал Николай.

— Ляхов четвертого октября стартует в АСП.

— Мы уже знаем об этом, дядя Леша, — сказал Николай.

— Хорошо получилось, правда? В день пятидесятой годовщины первого спутника — первый пилотируемый старт в межзвездное пространство. И опять русские.

— А вторая новость? — спросил Николай.

— Вторая новость не столько важная, сколько удивительная. — Алексей Петрович вышел в гостиную, застегивая пилотскую куртку. — Кангрен нашел на Меркурии развалины.

— Что нашел?

— Какие-то развалины. Каменные плиты, скрепленные металлическими брусьями, или что-то в этом роде.