Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты. - Светлана Бондаренко

Первые наработки сюжета (как это потом часто встречается в творчестве Стругацких) весьма отличаются от окончательного текста. Один из первых «рабочих скелетов» «Извне» выглядел так:

I. Жители планеты х-звезды не солнечного типа. Цивилизация ушла на десятки тысяч лет против нашей. Коммунизм, световые корабли. Имеют связь с менее высокими цивилизациями своих соседей. От нашего района отгорожены черным облаком. Корабль, вышедший за пределы облака, принял сигналы, истолкованные как сигналы бедствия от цивилизации, мало отстающей от них (или от другого корабля). Принято решение лететь на помощь. Облако непробиваемо для сигналов этого рода, поэтому спасательная база строится перед облаком. Солнце находится в конусе вероятного направления сигналов, недалеко от края. Запущены тысячи кораблей, снабженных кибернетическими лодками-автоматами.

II. Задачи кораблей: подойдя к любому солнцу, имеющему планеты, обследовать эти планеты одну за другой путем приземления и исследования условий на этих планетах на предмет сличения оных с таковыми, указанными в сигнале. Делается это так: корабль становится спутником планеты, двигаясь по сильно вытянутой орбите, и сбрасывает на планету несколько (от двух до десяти) киберлодок с кибервертолетами и киберпилотами. Разведчики доставляют на корабль образцы природных условий. Брать гуманоидов воспрещено.

III. Одна из двух-трех киберлодок, посланных на Землю, приземляется у Пенджикента. Далее см. рассказ. Пришельцы (живые) имеют власть над пространством, так что часть объемов их емкостей находится вне чувственных восприятий человека.

IV. К тому моменту, как С. попадает на корабль, корабль успел уже побывать на нескольких десятках других планет. Приш. не затрудняются таскать за собой весь этот груз целиком, но по внимательном рассмотрении наименее интересные экспонаты выбрасывают. Остальные, наиболее ценные, выводятся из лодок и размещаются в стеклянных клетках в специальном отсеке корабля, в каковых отсеках для них искусственно созданы соответствующие им условия, вплоть до синтезированной пищи или других источников жизненной энергии. С, после того как киберслуги вытряхнули его в одну из таких клеток, выбирается из клетки еще до прибытия инспектирующих пришельцев. Ходит по коридору и рассматривает зверинец.

V. Корабль, выполнив свое задание, возвращается обратно.

Далее, разрабатывая цели посещения Земли Пришельцами, Стругацкие изменяют причину их появления:

Пришельцы страдают от «х-болезни», вызванной свойствами некоторых участков пространства, нам неизвестными. Плачутся, что человек — неуязвим, а они, бедные, очень плохи. Им все грозит.

Они используют для своих передвижений и энергии именно, эти неизвестные для нас свойства пространства, которые не даны нам в ощущениях и даже пока в формулах.

И вот они ищут места, где нет «х-болезни». У них цивилизация на десятки тысяч лет обогнала нашу, у них превосходные машины, они не знают ограничений, связанных ни с объемами, ни со скоростями, ни со временем. Несчастная, жалкая группа сверхмозгов, ищущая спокойного убежища для безопасной жизни. Может быть, они используют энергию вращения? Стронский этого не понимает, как и мы, но опишет в тех же словах.

Установили свои посты в радиусе нескольких парсеков от своей планеты, обшаривают систему за системой. Сами боятся летать, чтобы не попасть в зону «х-болезни», посылают роботов, которые и приносят им всякое барахло с других планет. После одного из таких туров занесли инфекцию, многие погибли. Стали осторожнее (раньше у них микробов не было), держат экспонаты под колпаками.

Слепые, все познание основано на звуковых колебаниях.

Их планета обращается вокруг красного карлика.

Видели другие цивилизации, более красивых людей (мумии), видели планеты, разрушенные войнами, видели цветущие цивилизации на безвоздушных планетах. Все описать. И глазами Стронского.

2-я часть — описание путешествия, что увидел Стронский.

3-я часть — возвращение Стронского, его рассказ от своего имени и выводы.

Неизвестно, явилась ли информация из астрономического реферативного журнала основополагающей (натолкнувшей на идею «Извне») или фактической (связывающей выдуманный сюжет и реальную жизнь), но данная выписка хранится в папке с черновиками «Извне» не случайно:

Аббот (Афинская обсерватория) сообщает, что 24.6.54 в 20 ч. всемирного времени он увидел объект 9m яйцевидной формы в приближенном положении а = 14h05m,b=-10.05m. Из последующих наблюдений получено суточное движение ma = -46w, mb = -8w. Позднее Аббот сообщил новое положение этого объекта 1954.6.30 а = 14h 05m, В = -8.40m(^ (9m зв. вел.). Это положение не согласуется с полученным ранее суточным движением («Peculiar Object Near Saturn», Vinter Hansen). РЖАстр., 718, 1955.

«Путь на Амальтею»

По данным интервью, «Три мушкетера» А. Дюма — одна из любимых книг Стругацких. Многие (да и сами Авторы) сравнивают их первое произведение, «Страну багровых туч», с «Тремя мушкетерами». Действительно, эти тексты имеют много общего. Основная параллель, конечно: четыре главных героя (Быков, Дауге, Юрковский, Крутиков), один из которых — новичок…

Своеобразное «Двадцать лет спустя», о тех же персонажах, но через десять, а не через двадцать лет, Стругацкие задумывали сразу же после окончания работы над «Страной багровых туч». Кроме главных героев, продолжающих жить и действовать в уже знакомом мире, было решено ввести в новую повесть еще одного, который протягивал бы ниточку от «Страны багровых туч». Это — Николай Ермаков, сын Анатолия Ермакова, погибшего на Венере…

Они в последний раз обходили Школу. Они шли по светлым коридорам, заглядывая в лаборатории, классы, библиотеки, спортивные залы. Они спускались даже в подвалы — обширные помещения с люминесцирующими стенами, заполненные громоздкими механизмами. Пять лет назад само назначение этих механизмов представлялось им загадкой, а теперь они с закрытыми глазами, на ощупь могли найти любой винт, любое соединение.

Школа была битком набита воспоминаниями. Здесь я впервые самостоятельно рассчитал рабочий реактор. Инструктор, старый ядерник Анастас Туманян, нестерпимо долго ползал по чертежам толстым красно-синим карандашом, затем нестерпимо долго читал записку и щелкал логарифмической линейкой,[31] затем вдруг встал молча кивнул и ушел. И я был на седьмом небе от счастья. Здесь я однажды крутил на турнике «солнце», сорвался и вывихнул ногу. Ребята подбежали ко мне и помогли мне подняться. У них были озабоченные и встревоженные лица, и я был тронут до слез. Но Жилин, ощупав мое распухшее колено, сердито сказал: «Шляпа», и мне стало очень стыдно. Здесь Нгуэн Фу Дат, смуглый большеротый вьетнамец, похожий на мальчика, обжег руки жидким гелием. Мы с трудом отыскали его в ледяном тумане, когда он все еще пытался заделать пластиком трещину в баллоне.[32] Нгуэн пролежал в госпитале два месяца, и его перевели на отделение дистанционного управления. А вот Большая электронно-счетная машина. Когда на третьем курсе мы приступили к изучению вычислительных систем, Саша Сибиряков не отходил от нее ни на шаг. Он отдавал ей все свободное время, он говорил и думал о ней, словно она была живым существом, он прямо-таки молился на нее. И в один прекрасный день на выходе машины вместо решения какой-то головоломной задачи по космогации выползла голубая лента с печатной надписью: «Люблю дорогого Сашеньку».[33] Изумленные операторы изменили программу и режим машины, но на выходе снова появилась лента с надписью: «Люблю дорогого Сашеньку». Вся Школа покатывалась со смеху. Саша ходил надутый и злой. Заместитель начальника Школы «Железный Чэнь» устроил курсу тихий разнос. Шутники не сознались, но на следующее утро машина опять работала нормально… Здесь я отдувался на экзаменах по генетике, путаясь в зиготах и аллелях. Если говорить честно, генетика так и осталась сильнее меня.

Здесь нас приучали к перегрузкам. Все пять лет, каждый понедельник курсанты по два часа крутились в маленьких, обитых стеганой кожей центробежных кабинах. Надо было сидеть и терпеть, широкие ремни впивались в обрюзгшее тело, лицо обвисало, и трудно было открыть глаза — так тяжелели веки. И нужно было, пересиливая себя, решать какие-то малоинтересные задачки или составлять стандартные подпрограммы для вычислителя. Это было ужасно трудно, хотя задачи были совсем простые, а программы были известны еще с первого курса. Некоторые курсанты не выдерживали даже тройных перегрузок, а некоторые переносили даже восьмикратные. Как правило, это были самые худощавые. К концу третьего курса я удовлетворительно переносил пятикратную перегрузку.