Плющ на руинах - неизвестен Автор

- Смотрите! - воскликнул вдруг один из офицеров. - Кажется, всадника нет!

- Да нет, - возразил другой, - он просто низко пригнулся к шее коня. Возможно, всадник ранен.

Мы поспешили вниз. Гвардейцы открыли ворота и вышли наружу, размахивая факелами. Наконец лошадь, не замедляя темпа, вбежала во двор замка; гвардейцы едва успели подхватить ее под уздцы. Лошадь храпела, роняя клочья пены на камни двора, и косила безумным глазом; всадник, без сомнения солдат герцога, распластался у нее на шее, крепко вцепившись в поводья. Я увидел стрелу, торчавшую из его сапога, и взял его за руку, намереваясь помочь выбраться из седла. Мои пальцы ощутили одеревенелые мышцы трупа; лишь в следующий момент я заметил еще две стрелы, в боку и в спине. Уже понимая, что все это значит, я сунул руку в седельную сумку и обнаружил свиток. Это было письмо, адресованное мне; офицеры и гвардейцы с факелами сгрудились вокруг.

"Риллен!

Все кончено. Мы проиграли. Часть союзников предала нас. Несмотря на это, мы неплохо задали Гродрэду и уже были недалеки от победы, но тут к ним подошло подкрепление. Мне жаль, что я уже не смогу выполнить свои обещания. Передайте офицерам благодарность за верную службу. Теперь вам всем надо бежать. Мой совет - Грундорг; остальные западные королевства сейчас союзники Гродрэда. В подвале замка - кое-какие остатки войсковой казны; капрал Тальд укажет вам нужную дверь, а у капрала Лоннера ключ. Надеюсь, при дележе никто из вас не забудет о чести и достоинстве дворянина. Солдатам тоже причитается их доля. Прощайте, Риллен. Мне будет не хватать вашего общества.

Элдред Раннел Конэральд, герцог Раттельберский,

граф Валдэнский и Торрианский, барон Дильский."

Такова последняя весть, полученная мной от Элдреда Раттельберского. Я ничего не знаю о дальнейшей судьбе этого человека. Погиб ли он в бою, нашел ли приют при дворе недружественного Корринвальду монарха, скрывается ли где-нибудь инкогнито? Так или иначе, дальнейшие события вскоре лишили меня возможности наблюдать за перипетиями большой политики.

33

- Господа, - обратился я к офицерам, - герцог благодарит вас за верную службу, которая ныне окончена. Мы полностью разбиты, - я отдал письмо коменданту замка, требовательно протянувшему за ним руку. Несколько человек заглядывали ему через плечо, как только что мне. Прочитав послание, комендант велел солдатам удалиться, оставив только упомянутых в письме капралов; с ними мы отправились в подземелья замка.

Тальд, шедший с факелом впереди, остановился перед низкой дверью какого-то каземата; Лоннер отпер ее. Петли не скрипнули - очевидно, их недавно смазывали. В углу мрачного помещения со сводчатым потолком и сырыми стенами стоял средних размеров запертый сундук. Ключа не было; мы сбили замок мечами. Наверное, не у меня одного в этот момент возникло опасение, что мечи тут же могут быть использованы по другому назначению; и в самом деле, когда несколько рук уже схватились за крышку, намереваясь поднять ее, комендант властным голосом потребовал вложить оружие в ножны. Думаю, несмотря на все легенды о рыцарской чести, предосторожность была не лишней, особенно если учесть, что сокровище оказалось не таким уж внушительным. Золотые монеты, среди которых кое-где сверкали драгоценности, покрывали днище сундука достаточно тонким слоем. Для одного человека это все равно было целое состояние, но нам предстояло разделить его между десятком офицеров и двумя капралами (солдатам решено было выделить по золотой монете каждому). Возможно, где-то поблизости у герцога хранились и большие сокровища, которыми он еще надеялся когда-нибудь воспользоваться, и уж наверняка немалые богатства имелись в Раттельбере, но мы должны были довольствоваться содержимым сундука - и, надо сказать, со стороны Элдреда это был весьма щедрый жест.

Офицеры принялись обсуждать, как справедливо разделить сокровище: монеты были разного достоинства, а драгоценности - разной цены.

- Господа, - сказал я, - с вашего позволения, я, отвернувшись, трижды запущу руку в сундук и наполню свой кошель; больше я ни на что не претендую.

Так как это было меньше, чем моя предполагаемая доля при равном дележе, все согласились. Моя же цель заключалась в том, чтобы как можно скорее убраться из подвала и вообще из замка. За все время службы у Элдреда я так и остался чужаком для его людей. Можно, конечно, назвать это снобизмом, но мне попросту не о чем было говорить с этой неотесанной публикой; к тому же я опасался выдать себя какой-нибудь неосторожной фразой. Теперь, когда мой покровитель уже не мог меня защитить, да еще в условиях общего стресса от поражения, я опасался неприятных сюрпризов с их стороны и предпочел не искушать судьбу.

Итак, наполнив свой кошелек, я поспешил наверх, оставив их в каземате обсуждать дальнейший дележ. План мой состоял в том, чтобы, следуя совету Элдреда, как можно скорее добраться до Грундорга и, с имеющимися у меня деньгами, начать там новую жизнь. При этом я понимал, что по пути к границе могу встретиться с патрулями Дронга. Несмотря на мое положение приближенного и почти друга герцога, я не был самостоятельной политической фигурой, однако все равно наверняка значился в списках государственных преступников, пусть и не в первом десятке. Поэтому ехать надлежало инкогнито; с большим сожалением я расстался со своей дворянской грамотой и облачился в костюм, который мог носить простой горожанин или слуга дворянина средней руки. Кошелек с золотом я спрятал под курткой, а на пояс повесил другой, с несколькими медными монетами. Меч или шпага, по избранному мною теперь статусу, уже не полагались; я прицепил к поясу кинжал в ножнах, основное оружие свободных простолюдинов. Выведя из стойла лошадь - никто не пытался мне воспрепятствовать - я поскакал на юго-запад.

Я мчался остаток ночи и все утро, когда по дорогам, когда срезая углы по полям и пустошам; наконец около полудня, чувствуя, что моя лошадь скоро свалится от усталости (да и сам я нуждался в отдыхе), я остановился в какой-то харчевне. Народу в помещении было немного, но все громко обсуждали последние события. По всей видимости, незадолго до меня здесь уже побывал королевский гонец или кто-то, с ним общавшийся; говорили о поражении Элдреда, об изменниках, которые попытаются теперь бежать за границу, и о награде, которая будет назначена (уже назначена, перебивали другие) за их поимку. Какой-то долговязый парень сообщил о войсках соседних королевств, вторгшихся с запада, и о неминуемой теперь войне с ними; более информированный плешивый толстяк поправил его, объяснив, что это не враги, а союзники. "А теперь, значит, как раттельберцев разбили, они, выходит, сами уйдут." Но парень остался при своем мнении. "Уйдут, как же! Их только пусти... Будет война! Запишусь в армию, а то совсем жрать нечего." "Что ж до сих пор не записался?" - усмехнулся толстяк. "Так нешто охота с раттельберцами связываться? Али не знаете, что ихний герцог колдун? Только по молитве святых отцов с ним и совладали, точно вам говорю. А эти, на западе, тьфу - хлюпики, прежде их били и сейчас побьем!" Все эти разговоры, особенно слухи о вознаграждении за поимку изменников, естественно, не прибавили мне оптимизма; я не решился задерживаться в харчевне и, дав лошади минимальный отдых, снова отправился в путь. Я решил больше не останавливаться в корринвальдских трактирах и потому кое-какие съестные припасы прихватил с собой.