Леннар. Сквозь Тьму и… Тьму - Антон Краснов

– Ну вот и ладно. Уходите, уходите!..

Его губы плясали, а голова на короткой толстой шее тряслась. Острое чувство жалости вдруг залило Леннара, и он быстро отвернулся к воротам, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Зачем, зачем все так нелепо, беспощадно и неотвратимо?.. Ведь они все умрут, они сами обрекают себя на смерть своим неумением что-либо изменить, и он, безвестный бродяга, – что может сделать он? Они отвергнут любое предложение о помощи.

Кто-то поспешил присоединить свой голос к заявлению Бокбы. Большей же частью крестьяне угрюмо молчали, стараясь не глядеть не то что на Леннара и его спутников, а даже друг на друга.

Вскоре Леннар, Ингер, Бреник, Лайбо и Инара покинули деревню, запасшись кое-какой едой, взяв трофейные сабли с храмовой символикой, три копья, а также мех вина. Инара всхлипывала и оглядывалась. Ингер был сосредоточен и угрюм, а Лайбо даже пытался шутить, украдкой отведав вина (не так уж мало, если судить по походке нашего весельчака).

Леннар же шел впереди, широко ставя шаг и наклонив голову. Он глубоко и сильно дышал, так, что кружилась голова. В его ноздрях плотно засел горький запах полыни, росшей у забора старика Герлинна, убитого Ревнителями…

Вскоре они приблизились к оврагу, за которым виднелись первые деревья Проклятого леса. Со стороны знаменитый лес выглядел довольно мирно: высокие деревья простирали раскидистые ветви, из крон слышалось переливчатое пение птах, в зеленой траве пробегали шаловливые ветерки, кто-то маленький и шустрый шуршал слежавшейся прошлогодней листвой. Обычный смешанный лес, дубовый, сосновый и буковый. Леннар прищурился, словно не веря, что эти деревья и эта трава сами по себе могли породить целый сонм мрачных легенд. Легенд, определенно имевших под собой прочный фундамент.

Но его спутники определенно испытывали совершенно иные чувства.

– Оттуда еще никто не возвращался, – проронил Ингер. – Ведь это правда. Даже Ревнители не смеют входить в Проклятый лес.

– Согласно закону Благолепия, данному нашему народу самим пресветлым Ааааму, – заговорил Бреник, – Проклятый лес содержит в себе ядро той Великой пустоты, что окружает наш мир, благословенный Арламдор. Страшная Скверна гнездится за этими кронами, и она тем убийственнее, чем невиннее выглядят эта травка, эти листья, эти тенистые лужайки и мирные стволы.

– Ну, ты прямо поэт, – насмешливо произнес Лайбо, но и по нему было видно, что слова послушника произвели свое действие; все-таки не зря же Бреник обучался в Храме!

Инара скривила губы и отозвалась:

– Ты очень удачно выбрал время, Бреник, чтобы рассказать нам все это. Я сама знаю, что никто из ушедших в Проклятый лес никогда не возвращался. Знаю. Так откуда же могут знать, что там гнездится на самом деле? Какая нечисть? Ведь никто не вернулся, значит, никто не может рассказать доподлинно.

– Ты довольно убедительно и здраво для темной крестьянки рассуждаешь, Инара, – глотая слоги, поспешно выговорил Бреник (Ингер угрожающе сжал кулаки). – Но вот послушай меня. Однажды к нам в Храм привезли человека. Его везли в клети…

– Ну, этому я нисколько не удивляюсь!

– …накрытой черным бархатом. Так вот, говорили, что его рассудок еще чернее, чем этот бархат. Доподлинно известно, что его, как когда-то тебя, Леннар, нашли неподалеку от Проклятого леса. Когда его выводили из клети, он пытался припасть на четвереньки и хихикал. Мне удалось мельком увидеть его лицо. Так вот… – Бреник понизил голос и, быстро взглянув в сторону леса, договорил: – Его лицо было искажено нечеловеческим ужасом. Маска этого ужаса застыла на лице и уже не сходила с него. Рот был искривлен, глаза бессмысленно выпучены. Одежда была разорвана, и на теле виднелись глубокие незаживающие раны. Говорили, что ничто, кроме когтей демонов, не способно нанести такие раны – потому что только демоны Илдыза выпускают в рану яд, который мешает ей затянуться. Он потом долго снился мне в кошмарах! Говорят, его водили к старшему Толкователю Караалу, и после этого много восходов подряд никто не видел на лице старшего Толкователя и тени улыбки! А ведь ты знаешь, каков брат Караал, верно, Леннар?

– Да, он веселый мужчина, – неохотно поддержал Леннар и, подойдя к краю оврага, заглянул вниз.

Глубокие тени морщинами пролегли по его склонам. Кривые карликовые деревца цеплялись корнями за осыпающиеся карнизы, пласты жирной желтой глины прихотливо выступали на поверхность, и Леннару на мгновение показалось, что противоположный склон расписан рукой гигантского художника, этакого мифического великана, сродни ужасным порождениям молвы или фантазии Бреника.

Раздался негромкий, хриплый крик.

Леннар обернулся. Крик испустил шутник Лайбо, стоявший спиной к лесу.

– Ревнители! – выговорил он и ткнул пальцем в группу всадников, во весь опор скакавших по направлению к оврагу. В самом деле, это были бойцы Храма. В отличие от первого отряда они были вооружены не только саблями и метательными ножами, но и копьями, короткими, так называемыми миэллами, и длинными, габарридами, использовавшимися в ближнем бою. Красные и голубые ленты, подвязанные к древкам габарридов, гордо реяли в разрываемом скакунами воздухе. Дробный топот копыт вошел в уши беглецов, как бой барабанов, возвещающих начало публичной казни. Леннар принялся считать Ревнителей, но тут же сбился.

В любом случае нет смысла считать: их слишком много, чтобы надеяться хотя бы на кратковременное сопротивление.

– В овраг! – крикнул Леннар. – Не знаю, какие демоны и исчадия преисподней ждут нас по ту сторону в чаще, но что по эту сторону оврага нас ждет в лучшем случае мгновенная смерть – это я вам точно говорю!

– Леннар, но там… – начал было Бреник, однако Ингер просто-напросто подхватил его под руку и буквально потащил по крутой тропке вниз, в овраг. Бреник попискивал и дрыгал правой ногой.

Следующим шел Лайбо, до отказа нагруженный поклажей, а прикрывал спуск Леннар. У него была не только сабля, но и три метательных копья-миэлла, прекрасно сбалансированных, с массивными, остро заточенными наконечниками. Еще один трофей, взятый в удачном бою с Ревнителями Моолнара.

Внизу, на самом дне оврага, Леннар произнес:

– Я останусь здесь. А вы поднимайтесь к лесу.

– Почему? Почему ты останешься здесь? – задушенно шепнул Бреник.

Он выглядел откровенно жалко. Овраг перехватил руки и ноги промозглой сыростью, палые ветки похрустывали под ногами, бывший послушник еле заметно всхлипывал. Леннар косо взглянул на него и отвернулся.

– Ты бросаешь нас? – донесся до него голос Бреника.

– Прикрываю.

– Ты хочешь, чтобы мы первыми вошли в этот Проклятый лес! – взвизгнул Бреник, и в его лице возникло что-то удивительно напомнившее беглецам истеричного деревенского старосту Бокбу. – Ты… ты заманил нас сюда, а сам не желаешь идти вперед!

Леннар скрипнул зубами и выговорил:

– Видишь этот ручей? Если ты скажешь еще одно слово, то останешься в нем навсегда. Лучше мы потеряем одного-единственного человека, чем всех – из-за трусости этого одного!

Угроза подействовала мгновенно. Шмыгая носом, спотыкаясь о торчавшие из осыпающегося склона толстые узловатые корневища, Бреник полез в подъем, к противоположному краю оврага, из-за которого виднелась неровная темная кромка Проклятого леса. Ингер подталкивал то послушника, то сестру, помогая им карабкаться по крутой и коварной тропе, неловко, бочком, норовящей выскользнуть, вывинтиться из-под ног. Время от времени Ингер оглядывался на Леннара, притаившегося на самом дне оврага, в гуще разлапистого низкорослого кустарника. Честно говоря, он и сам недоумевал, зачем Леннар остался в овраге.

Но вскоре все поняли, какую простую и гениальную штуку провернул Леннар.

Ревнители появились на краю оврага в тот момент, когда Ингер и его спутники почти одолели подъем. Ширина оврага составляла примерно пятьдесят шагов, и беглецы, выбравшись на опушку леса, оказались бы на прямой видимости и в убойной зоне, легко простреливаемой преследователями. Ревнители славились отменным искусством владения любым видом копья, миэллы они бросали с неподражаемой меткостью и ловко управлялись с длинными габарридами, что не раз доказывали на турнирах в столице. Старший Ревнитель омм-Гаар, лично возглавлявший погоню, сказал бледному как смерть Моолнару, еще не до конца оправившемуся от недавнего падения с коня:

– Они с ума сошли, эти простолюдины! Куда полезли?.. Ну что, брат Моолнар, попадешь ты с пяти десятков шагов копьем в спину вон тому мужлану? Или выберешь метательный нож?

– Я не вижу среди них Леннара. И вообще я предпочел бы взять их живыми.

– Ты полезешь в Проклятый лес?

– Я полез бы хоть в пасть к Илдызу, лишь бы добраться до этого негодяя Леннара.

– Понимаю тебя. А вот я в лес идти не намерен.