Вторая гробница - Филипп Ванденберг

Слова Картера лишь распалили любопытство Алисии. Она вернулась и вопросительно взглянула на Говарда. Но он разрывался на части: с одной стороны, ему хотелось поделиться своим счастьем, с другой – его мучила совесть, что он выдаст тайну. Пока он боролся с собой, Алисия сказала:

– Знаешь, я не могу поддержать беседу. Я ведь никогда еще не влюблялась и временами сомневаюсь, что это вообще возможно.

– Чепуха! – перебил ее Говард. Честность Алисии тронула его, и он попытался утешить девочку: – Я тоже так думал, но потом у меня вдруг началось что-то похожее на лихорадку, и мои сомнения рухнули. С тех пор в моей жизни только одна мысль: я хочу любить Сару.

– Значит, счастливицу зовут Сара? И где она живет? Как выглядит?

Говард взял новый лист бумаги и быстрыми штрихами начал вырисовывать обнаженное женское тело в позе Афродиты. Красным мелом, который он держал словно смычок, Говард усилил игру света и тени на рисунке. Потом он перешел к деталям.

– Сара великолепна, – говорил он, не отрывая глаз от рисунка, – у нее темные волнистые волосы, которые она гладко зачесывает. Глаза у нее тоже темные и бездонные. А здесь, на верхней губе, у нее родинка, такая маленькая, что нужно вплотную приблизиться, чтобы ее заметить. У нее чувственные губы, выпуклые, как морские волны. А груди мягкие и податливые, они выступают и слегка отбрасывают тень!

Алисия удивленно склонилась над листом и наблюдала за Говардом, который на ее глазах как бы оживлял Сару.

– Она, наверное, и правда очень красивая, – сказала Алисия и после паузы добавила: – Но она старше тебя. Я угадала?

Говард кивнул.

– А сколько ей лет? Ну скажи! Ей, наверное, уже двадцать. Двадцать? Она могла бы быть твоей матерью. – Алисия озорно расхохоталась. Говард ей необыкновенно импонировал.

– Обещай, что никому не расскажешь о моей тайне! – попросил Картер, продолжая работать над рисунком. – Я еще никому не говорил об этом.

– Я обещаю, Говард.

Штрихи Картера становились сильнее, он так давил на карандаш, что сломал грифель. Тут он взглянул на Алисию и произнес:

– Сара старше меня на тринадцать лет. Еще пару месяцев назад она была моей учительницей…

– Не-е-ет!

– Ее зовут Сара Джонс. Она живет в Сваффхеме, и мы любим друг друга больше всего на свете.

Алисия подползла к Картеру на четвереньках. После этого признания она по-другому смотрела на рисунок. Наконец она серьезно сказала:

– Говард, ты сошел с ума. Но я восхищаюсь тобой.

Говард хотел извиниться за свое признание, но только пожал плечами.

– Теперь ты знаешь причину, по которой я на пару часов исчезаю из Дидлингтон-холла.

– Можно ведь найти и что-то попроще, – возразила Алисия, качая головой. – Бог мой, что из всего этого получится?

– Мы над этим тоже долго ломали голову. И, как видишь, так и не пришли к какому-то результату. Сейчас мы просто живем одним днем. Счастье, как радугу, видишь не каждый день.

Еще до того как Картер договорил, торцевая дверь открылась и в холодный затхлый подвал вошла леди Маргарет. Ее внимание привлекли свет и голоса, и она незаметно проскользнула вперед. Подпорные колонны отбрасывали длинные тени и скрывали ее. Она ожидала найти здесь Алисию, но когда обнаружила свою младшую дочь на четвереньках возле Говарда Картера, леди Маргарет вышла из тени и негодующе крикнула:

– Алисия, что я должна о тебе подумать?!

Алисия и Говард до смерти перепугались, когда словно из-под земли появилась леди Маргарет.

– Мама! – взволнованно и беспомощно вскрикнула Алисия. – я наблюдала, как работает мистер Картер. Что тут такого?

В тот же миг леди Маргарет заметила на коленях у Говарда рисунок. Она бросила на него быстрый взгляд, и лицо ее омрачилось еще больше. Командным тоном часового из Букингемского дворца она приказала:

– Алисия, ты немедленно отправляешься в свою комнату!

Девочка поворчала и неохотно подчинилась требованию.

Повернувшись к Говарду, леди Маргарет шепотом сказала, что выдавало ее крайнее возбуждение:

– Мистер Картер, до сего дня я считала вас порядочным человеком, но этот случай меня очень разочаровал! – Она выхватила рисунок из руки Говарда и пренебрежительно отшвырнула его в сторону. – Алисия еще ребенок, и ей могут навредить ваши мужские фантазии, независимо от того, творческая вы натура или нет! Надеюсь только, что все это не причинило Алисии душевный вред.

Речь леди Маргарет лишила Картера слов. Он хотел ответить, но его мысли так спутались, что, когда он наконец пришел в себя, леди Маргарет уже развернулась, чтобы уйти. Стоя перед дверью, она крикнула так, что эхо пошло по подвалу:

– Вы еще поговорите об этом с лордом Амхерстом, мистер Картер!

Говард не придал происшествию большого значения. И он, и Алисия смогут разъяснить эту ситуацию, а что касается рисунка, то Говард уже придумал, что ему следует сказать в свое оправдание. Картер продолжил работу наедине с мистером Бобом и снова начал разговаривать с мумией:

«Почему матери всегда думают, что любой мужчина, который подходит к их дочерям ближе чем на два шага, обязательно замышляет что-то недоброе? Вы понимаете меня, мистер Боб?»

Но мистер Боб молчал. Когда лорд Амхерст на следующий день вернулся из Лондона, он вызвал Картера к себе.

Говард почти забыл о неприятном разговоре с леди Маргарет в подвале с мумией. Он собрал все рисунки, чтобы показать его светлости.

Но, казалось, лорда совсем не интересовали рисунки. Он небрежно отложил их в сторону и, как обычно, обстоятельно начал беседу:

– Мистер Картер, я пригласил вас сюда…

– Это из-за Алисии? – перебил его Говард.

Лорд негодующе махнул рукой и ответил:

– Хорошо, мистер Картер, раз уж вы все знаете, я не буду делать долгих вступлений. Перейдем без обиняков к делу.

– Милорд, позвольте мне все объяснить!

Тут лорд Амхерст рассердился, его лицо помрачнело, и он, повысив тон, заявил:

– Картер, я не желаю слышать никаких объяснений. Извольте слушать то, что я намереваюсь сказать вам!

– Охотно, милорд.

Лорд повернулся к Картеру спиной и уставился в окно. Правой рукой он держался за пуговицу пиджака, а левой полез в карман брюк.

– Картер, – снова начал он, – я нанял вас рисовальщиком и был доволен вашими успехами. Я не просил вас, чтобы вы вскружили голову моей дочери Алисии. И уж совсем не хотел, чтобы вы рисовали ее обнаженной. Мистер Картер! Алисия – еще ребенок и не годится в модели для эротических рисунков. На рисунке в вашей комнате я, конечно, сразу же узнал Алисию. Однако я надеялся, что это результат творческой фантазии. Но, как я узнал от леди Маргарет, Алисия к вам привязалась. Зарубите себе на носу: я не хочу, чтобы вы общались с моей дочерью Алисией в повседневной жизни. И, желая сразу разрушить все ваши напрасные надежды, должен сказать, что я хотел бы для Алисии лишь достойных отношений, а эти таковыми не являются. Простите меня, мистер Картер.

Говард стоял неподвижно, чувствуя, как внутри него закипает злость. Он был высокого мнения об Амхерсте, даже доверял ему, как ни одному человеку до сих пор. Но это доверие в один миг превратилось в подозрительность и враждебность. Почему он так и не дал Говарду заговорить? Почему он обращался с ним как с глупым мальчишкой, хотя все его подозрения были беспочвенны? Неужели нужно быть сыном лорда, чтобы его светлость поверил ему? Каким же нужно быть богатым, чтобы иметь право на что-либо!

И снова Картер почувствовал себя жалким и убогим» ничтожным и маленьким. О, как он ненавидел это состояние! Говарду не нравилось быть ничтожным. С детства он страдал от нищеты и мечтал стать когда-нибудь великим и значительным.

Картер не стал перечить, со злостью в душе он удалился, но, вместо того чтобы идти в затхлый подвал, он отправился в Сваффхем Сара была единственным человеком, который мог его утешить.

По дороге в Сваффхем его негодование по поводу поведения лорда и леди Амхерст росло, и Говард сам себе сказал: «Ты не должен вести себя так, будто ничего не произошло». После всего что случилось, Картер твердо решил уйти с этой работы – так сильно он был разочарован.

Наступил вечер, когда Говард въехал в Сваффхем. Школа была уже закрыта. Картер незаметно подошел к черному ходу и позвонил три раза в колокольчик – это был условный знак, о котором они договорились заранее.

Сара была вне себя от радости, обняла и поцеловала Говарда. Но потом она заметила его мрачное лицо.

– Что случилось, Говард?

По пути наверх Картер начал рассказывать, что произошло и что он собирается уведомить лорда о своем уходе. Поднявшись на последний этаж, где Сара использовала старые комнаты баронессы для своих нужд, обставив их новой мебелью, они уединились в уютной комнатке. От железной печки исходило приятное тепло.

Сара молча слушала рассказ Картера. Когда он закончил, она притянула Говарда к себе поближе, так что его голова оказалась у нее на коленях, и ответила: