Орхидея съела их всех - Скарлетт Томас

– Зоэ, ты не подержишь вот здесь тот белый лист?

Баланс белого режиссеры-документалисты тоже выставляют сами, а Зоэ об этом параметре вообще узнала только неделю назад.

Интересно, Клем нервничает? Со стороны не поймешь. Сегодняшний персонаж – главный герой ее нового фильма, так что, наверное, все-таки да. Зоэ не помнит точно его имени, но он – первый человек, который создал жизнь в лабораторных условиях, прямо с нуля. Он немного похож на бога или на чьего-нибудь отца – немолодой, бородатый. Большую часть из того, что Клем рассказывала по дороге сюда, Зоэ пропустила мимо ушей, ведь ей приходилось не только вести машину, но еще и представлять себе, как выглядит то, что находится у Клем между ног, и при каких обстоятельствах ей, Зоэ, удалось бы это увидеть, а может, даже прикоснуться к этому и… Но одну потрясающую подробность она запомнила. Этот бог-отец-ученый, кажется, соединяет гены в произвольной последовательности, и это, мать его, какая-то жуть, а еще бóльшая жуть – то, что каждому гену соответствует буква и этими буквами можно записать код, который…

– То, чем вы занимаетесь, это ведь примерно как микрочипы для домашних животных?

Интервью началось. Клем задает вопросы таким образом, чтобы собеседник начал ответ с ее же собственных слов, и тогда после редактуры его фраза будет выглядеть так, словно он сам решил затронуть эту тему. “То, чем мы занимаемся, не имеет ничего общего с микрочипами для животных…” Но он не попадается на ее крючок.

– Нет, это не так, – говорит он.

– Тогда расскажите, пожалуйста, своими словами, каким образом вы используете генетический код для того, чтобы в дальнейшем ваши творения можно было опознать.

– Ну, генетический код состоит из четырех букв: G, T, C и A. Если учесть, что вся система общения может быть выражена в двух символах – точке и тире, как в азбуке Морзе, или нуле и единице, как в бинарном коде, то становится ясно, что ничего не стоит составить код из четырех букв.

– И вы придумали этому коду очень необычное и новаторское применение.

– В общем-то, да. Конечно, главная сфера применения этого кода – создание генотипа, который будет проявлять себя как фенотип. Другими словами, этот код задает цвет глаз, цвет волос, то, каким образом организм накапливает жир. Правда, созданный нами организм так прост, что у него, разумеется, нет ни глаз, ни волос, ни жира. Он вообще представляет собой всего несколько клеток, собранных вместе. Но генетический код применяется не только для создания живого организма, но и для сообщения данных. Тогда с его помощью можно общаться.

– Можно поподробнее, пожалуйста?

– Мы называем это “водяными знаками”. С их помощью по созданию можно определить его создателя. Мы вписываем в генетический код электронный адрес и адрес URL, так что генетики будущего сразу определят, что организм, попавший к ним в руки, был создан синтетическим образом или же является потомком синтетического организма. И они легко отыщут информацию о его создателе и даже смогут связаться с ним или посетить его веб-сайт.

– Похоже, вам нравится термин “создатель”.

Ученый пожимает плечами.

– Пожалуй, термин “создатель” действительно стал мне очень интересен в последнее время.

– А вас не смущает то, что созданные вами организмы будут не в состоянии прочитать свой собственный генетический код?

– Прошу прощения?

– Вас не смущает то, что вы создаете организм, живое существо, которое никогда не сможет прочитать свой собственный генетический код?

– Мы же говорим о вирусах. О водорослях. Вряд ли водорослям захочется прочесть свой генетический код. У них же нет выхода в интернет и электронной почты.

Ученый смеется.

– То есть вы хотите сказать, что создали жизнь, которая по своей природе неспособна на самоосмысление. Жизнь, которая никогда не узнает своего создателя и не сможет общаться с ним на равных. А что, если водоросли эволюционируют? Что, если у них разовьется сознание? И они обнаружат, что у них “паленый” ДНК?

Он снова смеется.

– Я – бог водорослей… Интересно.

Зоэ обращает внимание на прекрасную паузу между словами “водорослей” и “интересно”. Она уже достаточно хорошо знакома с методами работы Клем и сразу понимает, как замечательно прозвучит это предложение, если отрезать ироничную концовку: “Я – бог водорослей”. Она даже представляет себе, как эту фразу замиксовывает диджей. Можно будет включить ее в следующий сценарий. Сцена в ночном клубе, где все танцуют под новый мотив, который начинается с маниакального смеха и этих вот слов: “Я – бог водорослей. Я подарю тебе… слизь!” А может, как-то… Зоэ вдруг осознает, что гашиша в самокрутке было не так уж и мало.

Представьте себе, сколько времени вы тратите на сон. Теперь прибавьте к этим часам те мучительные последние десять секунд, которые нужно продержаться в асане на занятии йогой или в пятикилометровом забеге, если вы испытывали это на себе. Прибавьте все секунды, когда вы в нетерпении подгоняли время, а еще – минуты или, точнее, часы, которые провели в ожидании поезда. А потом – минуты, проведенные в поезде, если, конечно, вы не читали в это время важнейшую книгу или не разговаривали с любимым человеком. Теперь прибавьте минуты, потраченные на чтение книг, содержание которых вы напрочь забыли, или тех, которые разочаровали вас ближе к концу или просто никак не повлияли на вашу жизнь. Книг, которые, как вам кажется, автор мог бы “закончить побыстрее”. Затем прибавьте минуты, потраченные на разговоры с людьми, которых вы считали любимыми, а теперь перестали с ними разговаривать. Плюс время, проведенное в телефонных разговорах с ними, или перед зеркалом, когда вы прихорашивались специально для них, или за письменным столом, когда писали что-нибудь именно для них, или в слезах, пролитых из-за них, или когда, наоборот, плакали они, а вы обнимали их, чтобы утешить. Прибавьте все оргазмы, которые вы имитировали или которые доставили вам гораздо меньше наслаждения, чем те, которые вы испытали при мастурбации. А теперь прибавьте еще и время, потраченное на сами мастурбации. Сюда же – время, проведенное на работе. И еще – дни отпуска, который оказался совсем не таким увлекательным, как хотелось. И все минуты, проведенные в ожидании чего-нибудь такого, что не оправдало ваших ожиданий. Ну и, наверное, время, потраченное на покупку вещей, которые вы потом выбросили? Рождение детей, ваше собственное рождение, смерть, скорбь по ушедшему, траур, надежды, неописуемая эйфория от возбуждающих веществ. Всем этим минутам грош цена, можете выбросить их из своей жизни. Правда, теперь вы, конечно, задумаетесь: а что же в итоге осталось? Что осталось после того, как вы вычеркнули те моменты, когда ваше эго сначала подталкивало вас совершить действие, а потом велело отменить его? Нет, в самом деле, что?

Брионии очень нужна красивая вагина. Ей необходима вагина, как у знаменитости. Конечно, для этого понадобится интимная стрижка “Посадочная полоса”, но это, видимо, попозже. Для начала стоит позаботиться о том, чтобы кому-то этой самой посадочной полосой вообще захотелось воспользоваться, а значит, вагина Брионии должна пахнуть летними лугами или весенним дождем, ну или хотя бы чем-нибудь роскошным и невагинальным. И деньги у нее есть, это не проблема. Проблема – в другом: она погуглила “интимная гигиена”, и пока ей попались только какие-то медицинские флаконы с названиями типа “Вагисил” или “СебаМед”. Бриония знает, как Скай Тернер избавляется от мешков под глазами, но куда больше ей хотелось бы узнать, каким образом она моет свою промежность. Мылом, похоже, никто не пользуется – из-за молочницы. Но чем же тогда? Насколько Брионии известно, в “Грации” об этом ничего не пишут.

Теперь Бриония набирает “вагинальная гигиена дорого”, и “Гугл” выдает ей посты благоразумных мещанских домохозяек с заявлениями вроде: “Кому охота дорого платить за вагинальную гигиену? Мы с дочками пользуемся обыкновенным уксусом”. Господи боже мой. Уксусом. Отлично. Нет, ну кому придет в голову мыть себе промежность уксусом??? И как это вообще делается-то? Наверное, с помощью такого шприца, как для введения средств от молочницы. Но Бриония представляла себе этот процесс совсем иначе, она рисовала себе картины нежного намыливания внешних и внутренних половых губ. Она с трудом может представить себя стоящей под душем в ванной комнате, прилегающей к их спальне (честно говоря, свою настоящую ванную вместе с пятнами плесени на потолке Бриония в фантазиях заменяет на душ вроде того, что был у них в номере, когда они однажды останавливались в “Лэнгхэме”), с жутковатым пластмассовым шприцем в руках, с помощью которого она впрыскивает себе во влагалище уксус. Она-то грезила о розовом пенистом муссе наподобие своего средства для умывания от “Герлен”, причем мусс этот должен стоить не меньше пятидесяти фунтов. На секунду Бриония воображает, что ее пригласили на телепередачу, и она представляет там свой новый продукт группе экспертов, которые…