Пресвитерианцы. Первый поход - Василий Кленин

Любопытный Гванук не утерпел и краем глаза выглянул из-за ширмы. Чтобы увидеть, как огроменный Угиль Звезда опустился на колени перед старым генералом и поклонился ему, распластавшись по полу. А потом ушел — заниматься своими командирскими делами.

— Эй, Чуткое Ухо! — со смешком окликнул слугу Ли Чжонму. — Выходи давай! Поговорим.

Зардевшийся Гванук подошел к своему господину и низко поклонился.

— Все-то ты у меня слышишь! Никаких тайн от тебя нет, — без злобы в голосе принялся ворчать главнокомандующий. — Вот, думаю, надо тебя услать куда подальше, чтобы ты тайны мои не выведывал…

Гванук Чуткое Ухо, весь пунцовый от стыда, кланялся и каялся, что больше никогда! А генерал Ли лишь посмеивался в бороду, а потом всё равно сказал, чтобы О с рассветом убирался из лагеря. И даже поручение дал. Послушный слуга безропотно ушел, едва небо на востоке стало серым.

Именно поэтому он пропустил много интересного, что случилось в течение дня. И узнал об этом только из чужих рассказов.

Его не было рядом с генералом Ли, когда тот пришел в чадящую кузнечную мастерскую и принес для Ван Чжоли новый чертеж, очень необычный. Тоже пуш-ки, но совсем небольшой — раз в пять или шесть легче по-ле-ой. Причем, Ли Чжонму предложил делать ее из железа! Разумеется, отковать ствол даже в десяток гванов (35–40 килограммов — прим. автора) было невозможно, но главнокомандующий предложил делать ствол из продольных полос, которые можно сварить в цилиндр и скрепить стягивающими кольцами. Конечно, так сделать ровный ствол почти нереально, и палить такие орудия могли лишь дробью. Но зато их можно сделать много.

Пропустил Гванук и большое учение крестьянского корпуса Хван Сана. Впервые юный вельможа решился под строгим взглядом главнокомандующего выстроить все шесть своих отрядов-рот. Сначала крестьяне под грозный бой барабанов соединились в одну огромную линию в восемь шеренг. Прошли вперед-назад, грозно выставив свои дубины, вставали не колено пошереножно (зачем-то). А после совершили совсем сложное перестроение: из линии в колонну. Правые роты двигались вперед, а левые назад. Всё это вышло не очень ровно и красиво, крестьяне путались, но Ли Чжонму очень хвалил радостного Хвана.

И самое главное — пропустил Гванук страшную панику в лагере. Когда ранним вечером над западными горами поднялся черный столб дыма. Что могло означать только одно: дозорные заметили пиратский флот, возвращающийся на Цусиму.

* * *

* От автора. Разумеется, в Китае уже было известно о христианах. Там даже были свои собственные христиане. Но не повсеместно, да и Мин начала на них гонения. Так что простой купец с юга, вряд ли, слышал о них. И тем более, он не знал самого слова «христиане», а попаданец не знал, как называли христиан в Китае.

Глава 16

— Ты бы видел, что там началось! — уже сильно позже рассказал Гвануку о вечернем кошмаре сам Угиль. — Кто-то уже заметил дым над горами, а кто-то и ухом не повел. То там, то тут ревут тревогу, но сигналы перемешиваются, ничего не понятно, кроме того, что что-то происходит. Командиры, конечно, сразу к Ли Чжонму бросились: узнавать, что делать. А старый генерал заперся и велел никого к себе не пускать. Только писарь имена их важно записывал. Потом уже стало ясно зачем: выволочку сделать. По плану-то велено командирам находиться при своих корпусах, а в штаб слать вестников. А еще в лагере суматоха: некоторые ротавачаны (командиры рот — прим. автора) вспомнили про планы, вышли на указанные точки и давай драть глотки, собирая своих. Да только не собралось и половины! Кто в кусты отошел, кто на кулаке заснул — как их всех соберешь? А пока всей роты нет — дальше выдвигаться нельзя. Планы главнокомандующего не работают.

— Эх… — протянул Звезда с грустной улыбкой. — Мои головорезы вообще оплошали. Я ведь им толком-то ничего не объяснил. Сам план этот еле заучил. Хотя, все корпуса плохо справились. Разве что Ри Чинъён не подвел: половина его кораблей сразу вышла в залив — врага встречать, а вторая половина — к берегу подошла, чтобы отряды на борт принять. Только вот не было этих отрядов! Всё положенное время вышло, а подошли только лучники Ли Сунмона, да крестьяне Хван Сана. А последним вообще на корабли не надо, они должны по плану гавань защищать.

Гванук слушал рассказ тигромедведя и силился представить, какое же безумие творилось в притихшем ныне Одзаки.

— Самое-то главное знаешь, что? — подвел итог Чу Угиль. — Никакие пираты так и не появились!

Как раз это Гванук знал прекрасно. Потому что именно он запалил сигнальный костер в горах. Полдня собирал дрова посмолистее, а перед закатом поджег. Как и приказал ему сиятельный Ли Чжонму, решивший проверить: готово ли его войско встретить пиратов.

Проверил. Теперь юный слуга готов был целый день молиться и предкам, и горным сангсинам, да хоть самому Будде — лишь бы никто не узнал о его роли в этом деле. Ибо приказ приказом, а желание намять слуге бока сразу появится у многих. Сам же О Гванук в этом никому и ни за что не признается. Он даже в лагерь следующим утром специально зашел с восточной стороны и любопытным говорил, что ходил в Фунакоси — совершенно в противоположную сторону!

Лагерь тогда выглядел подозрительно притихшим. Слуга добрался до резиденции главнокомандующего, где стражник развел руками и сказал, что сиятельный уже куда-то ушел.

— Опоздал ты немного, парень, — с ухмылочкой добавил он. — Тут недавно такое было! Созвал генерал Ли всех командиров, всех сановников — и такое устроил! Двери от крика наружу выгибались!

Гванук еще размышлял: идти ли искать господина или заняться домашними делами, как завидел его вдали, бодро понукающего лошадку. Следом ехал измученный писарь, а позади трусцой бежали пешие охранники. Главнокомандующий выглядел совершенно довольным жизнью человеком. Как будто, стражник все ужасы рассказывал не про кого-то другого.

— О! — почти радостно прокричал он. — Отличное время, чтобы попить чай! Ты же достал новый чайный лист, за которым я тебя посылал? — и зачем-то зажмурил левый глаз.

Гванук сначала опешил, испугался, что забыл о поручении господина, но, наконец, сообразил и часто-часто закивал. А потом, пока генерал Ли слезал с лошади и отдавал ее конюху, быстро побежал в