Всем смертям назло - Вадим Давыдов

2. Сомнительные сделки, осуществляемые на протяжении ряда лет руководством «Бристольского кредита» вопреки мнению ряда мажоритарных и миноритарных акционеров, а также рядовых клиентов-вкладчиков банка «Бристольский кредит».

3. Многочисленные нарушения финансовой отчётности в работе банка «Бристольский кредит», принявшие в последние 24 месяца систематический характер.

4. Неоднократно выражавшееся в конфиденциальном порядке недовольство дирекции Банка Англии работой и положением банка «Бристольский кредит».

5. Нарушения законодательства в области банковских операций в отношении ряда вкладчиков, предпринятые без согласования с Советом акционеров, о фактах которых Совет акционеров также не извещался.

6. Нотариальное мошенничество и шантаж в отношении ряда клиентов и вкладчиков.

7. Сокрытие условий ряда сделок с правительствами, институтами и частными лицами, ведущими враждебную народу Великобритании политику и деятельность.

Подробности и копии документов, подтверждающие настоящие Основания, изложены в Приложении к Меморандуму, с которыми желающие могут ознакомиться по их требованию.

Учитывая сказанное выше, владелец и дирекция «Falcon Bank and Trust» предприняли усилия по консолидации кредиторской и дебиторской задолженности банка «Бристольский кредит», а также акций банка, находящихся в свободном обращении. В связи с необходимостью полного контроля над деятельностью банка «Бристольский кредит» принято решение рекомендовать всем акционерам банка «Бристольский кредит» реализовать минимум 75 % принадлежащих им пакетов акций банка по номинальной стоимости таковых акций в пользу «Falcon Bank and Trust». Оставшиеся 25 % или менее акций акционерам надлежит передать в трастовое управление вновь назначенному после краткого периода реорганизации Совету акционеров. При несогласии с таким решением, оставшиеся на руках акционеров ценные бумаги банка им надлежит реализовать на рынке в срок, не превышающий шести недель с момента вступления в силу настоящего Меморандума.

При несоблюдении означенных выше требований, владелец и дирекция «Falcon Bank and Trust» оставляет за собой право применить к акционерам меры экономического и внеэкономического принуждения.

Лондон, 25 октября 1934 года».

— Что это за бред?!? — прохрипел управляющий, дрожащими пальцами расстёгивая пуговицу сорочки под узлом галстука. — Кто вы такой?!? Что это за…

В следующее мгновение в зале появилось около дюжины вооружённых мужчин, одетых в тёмно-синюю, чем-то напоминающую морскую, форму. Один из них, отставив стул, сел рядом с Бруксом и обвёл присутствующих свинцовым взглядом:

— Моё имя – коммодор Осоргин. Я начальник Отдела экономической безопасности банка «Falcon Bank and Trust». Эти люди в форме и с оружием – мои сотрудники. Я предлагаю вам, джентльмены, не изображать из себя героев, а быстро и чётко выполнить условия Меморандума, с которым вы были только что любезно ознакомлены.

— Какой-то бред. Я звоню в полицию!

Председатель потянулся к телефону и резко отдёрнул руку, услышав голос кавторанга, звучавший тихо и насмешливо:

— Телефонный узел банка находится под контролем моих офицеров. Входы, выходы, как и все прочие коммуникации. Не стоит даже пытаться.

Кто-то вскочил со своего места, но был тут же насильно усажен обратно. Осоргин обратил свой взгляд на взбунтовавшегося:

— Фамилия?!

— Фамилия этого человека Коллер, коммодор, — Брукс пристально посмотрел на стремительно бледнеющего акционера.

— У вас есть возражения, сэр? Вам не нравятся наши условия? — уже тише продолжил кавторанг.

— Вы…

— Мистер Брукс, — Осоргин повернул голову. — Вы подтверждаете участие этого лица в известных событиях?

— Подтверждаю, — плотоядная улыбка искривила тонкие губы Брукса.

— Отлично, — Осоргин вытащил пистолет и, направив ствол на сизого от ужаса Коллера, нажал на спуск.

Выстрел, похожий на короткий кашель, сопровождаемый негромким лязгом омасленной боевой механики, заставил сидящих в кабинете людей оцепенеть. Мягкая полуоболочечная пуля с экспансивной выемкой в головной части ударила в грудь своей жертве с такой силой, что вышвырнула тело из перевернувшегося кресла и протащила по ковру около ярда. Ковёр смягчил звук падения, но всё равно он оказался достаточно громким – как будто свалилось что-то довольно жёсткое. Один из офицеров подхватил тело подмышки и быстро выволок его вон из кабинета. Вернувшись, он аккуратно поставил кресло снова к столу и замер, отступив на шаг назад.

— Я достаточно красноречив, джентльмены? — спокойно поинтересовался Осоргин, кладя пистолет, странный ствол которого, похожий на трубу, сочился чуть заметным дымком, на стол прямо перед собой. — Кто-нибудь ещё желает заявить о своём несогласии с Меморандумом?

Тишина продолжалась долго – так долго, что Осоргин откровенно заскучал. Наконец, председатель выдавил из себя:

— Даже если мы согласимся, — он затравленно посмотрел на дверь, за которой исчезло тело, — это займёт месяцы…

— Вы напрасно переживаете, — вежливо улыбнулся кавторанг. — По моим расчётам, это займёт около одиннадцати минут. Вам надлежит поставить свои подписи всего лишь в четырёх местах – на доверенности на имя мистера Брукса и трёх нотариальных копиях таковой. После чего вы можете считать себя на свободе и в полной безопасности. Разумеется, если вы не станете в дальнейшем делать каких-нибудь глупостей, которые могут доставить нам некоторое минутное беспокойство.

— Это… Варварство! Это произвол. Грабёж среди бела дня. Мы будем…

— Вы будете выполнять то, что вам велено, или отправитесь на корм рыбам с порцией свинца в башке, мой дорогой сэр. Это касается всех. Мне кажется, это очень просто понять, и выбор более чем очевиден. Кроме того, мои офицеры буквально рвутся доказать мне и вам своё служебное рвение и специфические навыки, полученные в ходе изнурительных тренировок. Не заставляйте меня запускать механизм необратимых процессов. Прошу вас, мистер Брукс. Господа.

Офицеры быстро раздали бумаги и так же быстро собрали их, уже украшенные подписями, многие из которых были несколько неуверенными. Когда бумаги передали Бруксу, тот внимательно просмотрел их и церемонно кивнул Осоргину. Кавторанг угрюмо улыбнулся:

— Благодарю за сотрудничество, джентльмены. Сейчас вас проводят к в столовую, где вы сможете подкрепиться приготовленными для вас закуской и напитками. Не рекомендую, впрочем, злоупотреблять наиболее крепкими из них. После этого советую вам с недельку не появляться в городе, чтобы не попадаться под горячую руку газетчикам. Банк будет закрыт сегодня, завтра и третьего дня. Надеюсь, впечатления от нашего знакомства надолго останутся в вашей памяти. Не смею больше задерживать, джентльмены, — Осоргин поднялся.

Несколько минут спустя они вместе с Бруксом вошли в одно из подсобных помещений банка, где, испуская громкие жалобные стоны, лежал на импровизированном ложе из нескольких составленных вместе стульев «хладнокровно застреленный насмерть» Коллер. Возле него хлопотал ухмыляющийся Карташев. Толстый алюминиевый нагрудник с обширной вмятиной валялся на полу, вместе с разорванной сорочкой.

— Боже мой! Какая боль! — провыл Коллер, уставляя страдальческий взгляд на вошедших. — У меня наверняка сломаны все рёбра!

— Не больше трёх, — хладнокровно возразил Осоргин, проходя к телефону. — Вы неплохо справились, мистер Коллер. Сейчас вам наложат тугую повязку и увезут в безопасное место.

Ладягин немало поэкспериментировал с пороховым зарядом патрона с тем, чтобы Коллер не отдал концы по-настоящему, и потому, паля в него, кавторанг не испытывал ничего, кроме мстительного удовлетворения. Взявший Коллера за жабры Брукс не прогадал: до смерти напуганный угрозой компрометации и разорения Коллер честно – насколько такое слово вообще можно употреблять по отношению к подобным типам, подумал Осоргин – выполнил свою часть соглашения и теперь отчаянно трусил, мечтая поскорее исчезнуть с глаз долой. После того, как это чудо вынырнет – в разгар душераздирающих слухов о своей страшной смерти и газетной вакханалии по этому поводу – вся операция по «недружественному поглощению» «Бристольского кредита» предстанет перед ошарашенной публикой в виде совершеннейшего фарса. Отлично, усмехнулся про себя кавторанг. Замечательно. Всё, как и задумано главнокомандующим.

— А шишка! Шишка на голове! — продолжал стонать Коллер. — Вы просто настоящие звери, джентльмены! О-о-о-о… Как больно… Неужели нельзя было придумать что-нибудь менее ужасное?!

— Постановка должна была выглядеть правдоподобно и безупречно. Заживут ваши рёбра, ничего страшного. И вообще – искусство требует жертв!