Креольская честь - Кэт Мартин

Ники кивнула. Наверху Даниэль помогла ей раздеться и ушла. Только тогда она заметила на своем теле легкие кровоподтеки — следы поцелуев и страсти Алекса, эти маленькие клейма, которые невозможно стереть. Во всяком случае, в самые ближайшие дни.

Она резко рассмеялась. Алекс заклеймил не только ее тело, но и сердце, и едва ли не прочнее, чем если бы сделал это раскаленным железом.

Приняв ванну, она легла и тут же уснула долгим беспокойным сном. Она не спустилась к ужину, и бабушка проявила полное понимание: ведь Ники пришлось пережить такую ужасную бурю.

Так оно и было. Она испытывала бурю чувств, страстей, в ней бушевала любовь к человеку, для которого она ничего не значила.

К утру Ники почувствовала себя лучше. Но как только она открыла резную дверь платяного шкафа, ей тут же стало хуже.

До сих пор она принимала даримые ей платья как свидетельства доброго к ней отношения, знаки дружбы, издавна существовавшей между их семьями.

Когда она оглядела свой гардероб, ее вдруг обожгла мысль:

«Да ведь я же куплена. Как и Лизетт».

Она почувствовала во рту горечь: неужели он замышлял это с самого начала? Просто задарить ее элегантными платьями, усыпить ее бдительность ласковыми словами, и все только для того, чтобы заманить к себе в постель? Но ведь ее не .соблазнишь тряпками и льстивыми словами. Она не Лизетт, и чем скорее Алекс это поймет, тем лучше!

Выбрав самое скромное муслиновое платье, Ники спустилась вниз, надеясь найти Алекса. Она хотела раз и навсегда покончить с этим. Она собиралась сказать, что вчерашнее никогда не повторится. Но больше всего она жаждала знать, как он поступит с ней, когда узнает, что отныне она не намерена покоряться его воле.

В вестибюле Фредерик сказал ей, что Алекс уже уехал.

Этого, впрочем, и следовало ожидать. Тяжело вздохнув, она направилась в столовую и тут же наткнулась на Клариссу.

— Доброе утро, — сказала Ники, невольно расправляя плечи и поднимая подбородок.

— Как себя чувствуете? — спросила Кларисса. — Лучше?

— Гораздо лучше, спасибо.

Ники внимательно присмотрелась к Клариссе, ища каких-либо признаков осведомленности и осуждения, но ей так и не удалось ничего заметить.

— Вы не могли бы мне помочь? — вдруг попросила Кларисса. — До бала остается всего две недели, а у меня на руках. список неоконченных дел длиной в ярд.

— Только скажите мне, что еще надо сделать.

Они прошли в гостиную, и Кларисса разложила на столе свои списки. Николь было поручено проследить за работой слуг. «Как раз подходящее задание для меня», — подумала она с горькой усмешкой.

К концу недели все подробности были уточнены. Алекс уехал куда-то по делам. Вернуться он должен был лишь к самому балу.

Накануне прибыло бальное платье Николь. По настоянию бабушки оно было заказано еще несколько недель назад.

— Примерь его, — ласково велела герцогиня. Она широко улыбалась, довольно глядя на отделанное золотом белое кисейное платье. Лиф был с низким вырезом, широкая юбка украшена воланами, из-под нее выглядывала золотая парча нижней юбки. Изумительный наряд. Но ей было неприятно его надевать.

— Красивое платье, — сказала она Рашели, которая сидела в кресле-качалке, покачиваясь перед окном, куда заглядывало солнце.

— А на тебе оно смотрится еще красивее, — сказала Рашель.

Ники попыталась улыбнуться, но у нее задрожала нижняя губа.

— Все равно все будут знать о моем прошлом, — тихо сказала она.

— Конечно, слуги будут болтать. Будут знать, но это не имеет значения. Ты принадлежишь к семье Сен-Клеров и находишься под нашим покровительством. Это они тоже будут знать.

Повинуясь безотчетному импульсу, Ники притронулась к руке старой дамы.

— Я хотела бы вас кое о чем попросить. Но сначала я хочу, чтобы вы знали, как я вам признательна за все, что вы сделали для меня.

Рашель нетерпеливо махнула рукой.

— Я не сделала ничего особенного. Чего ты хочешь?

— Когда вы уезжаете из Бель-Шен?

— Раньше, чем думала. Сегодня утром мне сообщили, что одна моя подруга заболела. Болезнь не смертельная, но тяжелая. Через неделю я возвращаюсь во Францию.

— Возьмите меня с собой.

Рашель сдвинула седые брови. Похоже было, что это предложение не вызывает у нее никаких возражений. Она продолжала спокойно покачиваться, в то время как Ники, затаив дыхание, ждала ответа.

— Мне кажется, это хорошая мысль. Не знаю, почему она не пришла мне самой в голову.

— О, бабушка! — Николь обняла ее худенькие плечи с такой силой, что даже испугалась, как бы ее хрупкие косточки не треснули. — Вы не пожалеете. Я могу и готова для вас сделать все что угодно. Все что угодно!..

— Замолчи. Ты говоришь вздор. Ты поедешь со мной, и я введу тебя в высший свет. Там-то никто не будет знать твоего прошлого. Уж мы постараемся, чтобы так оно и было.

Найдем тебе хорошего мужа.

При этих словах улыбка Ники сразу поникла, но не стала возражать. Всему свое время. Вначале она должна уехать как можно дальше от Бель-Шен, от Александра дю Вильера и стать наконец свободной.

Алекс стоял, облокотясь на поручень «Саратоги», маленького юркого суденышка, которое развозило пассажиров по прибрежным городам. Он возвращался из Мобила, куда ездил во второй раз за последние несколько месяцев. Но в отличие от первой поездки, сугубо деловой, эта была абсолютно личной.

Он ездил, чтобы заручиться поддержкой своего друга Байрама (он же Рам) Сита. Рам работал на пристани, пока не зажила его раненая нога. Он хотел завербоваться на какое-нибудь судно.

— Приятно опять оказаться в море. Хотя бы на несколько дней, — сказал он, проводя рукой по голой, чисто выбритой голове. Турок стоял, чуть расставив ноги, сцепив мускулистые руки за спиной. Роста он был не слишком высокого, но зато необыкновенно мощно сложен.

— Стало быть, ты можешь побыть недолго во Французском квартале?

Рам захохотал, шевеля своими свисающими черными усами.

— Я не прочь побездельничать какое-то время.

Странно, что турок так легко согласился поехать с ним в Новый Орлеан. Видимо, заметил, что в глазах Алекса затаилось отчаяние.

— Но может быть, тебе следует открыть этой девушке всю правду? — заметил Рам.

Алекс устало вздохнул.

— У нее и так хватает поводов для волнений. Я надеюсь, она никогда ничего не узнает.

Рам кивнул. Они молча стояли у поручня, погруженные в свои мысли.

— Пожалуй, я спущусь вниз, — наконец сказал Рам, — поиграю в картишки.

Проводив взглядом друга, нырнувшего в открытый люк, Алекс задумчиво уставился вдаль. В воде отражался лишь узкий серп луны, над головой трепетали паруса. На дальнем берегу мерцали манящие точки желтого света. Смутные очертания берега напомнили ему о домашнем очаге, он задумался о Николь «А я думала, что ты любишь меня. Как я могла так ошибаться?» — Ее слова мучительно отзывались в его душе. Ники юна, наивна и простодушна. Потому и верит в любовь. Неужели именно ему суждено погубить ее девичьи мечты?