Дурман - Ольга Горовая

Все равно темно. Снаружи. Внутри.

Беспросветно…

Всем телом его ощущала. Тепло кожи, жар дыхания, мощное тело, охватывающее ее, окружающее. Считала поддержкой, а теперь… Вдохнуть не могла.

- А как не сказать о таком можно? - прошептала она. - Как лгать столько? Заставлять меня верить в то, чего не было и нет…

Виталий выдохнул. Недовольно. Резко. И руки его дернулись. Словно ждал, что вырываться начнет. Сцепил пальцы надежней.

- Чего нет, Таня? Не истери. Все есть. Ничего не выдумано. Ты, я. Мы. Что тебе еще надо? - отрезал он, задевая губами ее кожу. Знал ведь, как именно это на нее влияет.

Только в этот момент Таня, словно отдельно от тела жила. Есть оно, тело ее, реагирующее и трепетавшее от прикосновений, объятий любимого мужчины. Стремящееся к нему. Еще ближе.

А есть разум. Душа. Которую порвало на ошметки, растерзало понимание, ужасное осознание, что ничего она не знала и не знает о нем - мужчине, которому так легко и безрассудно себя доверила несколько месяцев назад.

Диссонанс. Разрушено все представление об их мире, и она пытается как-то выбраться из этих руин, а они ее только сильнее погребают под собой.

Нет здравых мыслей.

За спиной щелкнула зажигалка и слабый огонек загорелся в темноте. Дым окутал ее вместе с дыханием Виталия.

Что ей еще надо?

Он не понимает?! Правда? А Тане казалось, что они мысли друг друга понимают и читают… Полное совпадение. Две части одного…

Оказалось, что вообще ничего о нем не знает. Мысли, желания, цели, заставившие его стать тем, кем он, как выяснилось, является. Что руководит этим человеком, руки которого она до последней полоски вен знает? Что он делал и делает этими руками, которыми сейчас так крепко ее обнимает?

- Ты знал обо мне все, - покачала она головой. - Вообще все. Я ничего не скрывала…

- А что ты обо мне не знаешь, Таня? - резко оборвал ее Виталий, зло затянулся.

И в голосе та обида, которая нет-нет, а прорезалась в нем всегда, когда сомневался, когда считал, что им пренебрегают.

Выдохнула. Вдохнула. Закашлялась от дыма

Как ему объяснить? Как подобрать слова, чтобы он ее услышал? Да и этого ли она хочет сейчас? Таня и себе не могла ответить.

- Пошли.

Затушил сигарету в пепельнице, что стояла на подоконнике.

Больше не оставляя ей пространство для отступления, Виталий потянул ее к постели, и в этот раз заставил таки лечь. Держал двумя руками так же крепко. Укрыл одеялом до шеи. Со всех сторон окружил, опутал. Дышать еще сложнее. И на грудь давит.

- Спи. - Распорядился.

Ее это просто взорвало. Повеление.

Таня вдруг засмеялась ни с того, ни с сего.

Странно. Три минуты назад еще рыдала. Теперь хохот. Тело колотит, и живет своей жизнью, а сознание заторможено и отстранено. А глаза так и не открыла. Будто это помогло бы ей отрицать новое знание.

Виталий напряженно замер. Словно затаился, готовясь к чему угодно.

- Спать? Действительно? Ты шутишь? - хрипло, сквозь этот непонятный смех утончила она.

- Спи, Таня, - уверенно повторил он, с тем же указанием в голосе.

Абсурд какой-то. Он думает, что если она сейчас уснет, то утром этого, как бы, не будет? Что она все забудет, или что?

Может скорую вызвать и в дурдом? Она себя сейчас очень безумной ощущала. Прямо совсем, вот.

Несколько минут молчания, потерявшихся в темноте. Только ее судорожное дыхание почему-то громко звучит.

- Ты убивал?

Сама не знала, как это сказала? Как такое с ее губ соскользнуло, повисло в воздухе?

Но не вернуть уже назад. Камнем упало в постель между ними.

Виталий сжал ее плечо рукой.

- Да.

Отрывисто и коротко. Как ножом в живот, ей-Богу. И больно так, по-настоящему, реально. Обжигающе. Она всем телом вздрогнула. Сжалась в комок в его руках.

- Воровал?

Вышло едва слышно и сипло. И эта дурацкая дрожь вновь, с которой не получалось справиться.

В этот раз Виталий молчал немного дольше.

- Не в том смысле, Таня, что ты вкладываешь. Я не обчищал квартиры и не срывал с прохожих золото. Кошельки не вытягивал… Хотя, было дело пару раз по детству, когда совсем голодно, попрошайничал… Не в том смысле…

- Рейдерство? - уточнила она, вспомнив то, что говорил Михаил.

- Было.

Он и не думал отрицать. Похоже, решил дать ей то, чего Таня только что требовала - откровенность. А она уже и не знала, надо ли ей это. Так больно. Почти невыносимо.

И от этой боли мысли еще больше путались.

- Что еще?

- Все, что было необходимо, я тебе уже это говорил, Танюша.

Виталий сгреб ее в охапку и прижал к своему боку. Вытащил на себя, уложил сверху. А она даже не поняла, что снова плачет. Прижалась к его коже, дышит им, слушает его сердце, ощущает, как грудная клетка Виталия от его дыхания движется - и плачет. Слезы капают на него.

Как это принять? Как пережить? Что делать? Как для себя осознать и смириться? И ведь оторваться не может. Сил нет отстраниться, лишить себя его касаний, присутствия, тепла.

Больше ничего не спрашивала. И Виталий ничего не говорил. Так и лежали. Молча. И оба так и не уснули больше. Она просто не могла - голова взрывалась от мыслей, которые не выходило осознать: рваных, путаных, горячечных. А он… не знала Таня. Может, Виталий просто ее сторожил, чтобы быть уверенным, что не денется никуда, если он уснет. Но стоило Тане хоть как-то пошевелиться, тут же за ней тянулся и из кольца своих рук не выпускал.

Дотянули до рассвета. Неясно на какой выносливости долежали. На чистом упрямстве, наверное. Оба. Пока будильник не включился.

Таня потянулась, чтобы выключить. А Виталий дернулся как-то судорожно, вцепился в нее руками, не пуская. Кажется, все же задремал под самое утро. А она его растревожила своим движением. Испугала, что вырывается?

Замерли, глядя в глаза друг другу. Ее заплаканные. Его сонные, настороженные, напряженные. Тоже красные, усталые.

Зажмурилась, убеждая себя, что от недосыпания глаза печет.

- Мне на работу надо.

К чему сказала? Он и так это знает. А вот Таня вообще не представляла, как сейчас работать будет. После этой ночи. С такой разрухой в голове и душе.

- Да. Отвезу. У меня тоже встречи…

Пауза.

Тишина повисла. И Таня зажмурилась. Спрашивать или нет, что за встречи? С кем? Или снова ложь?

- Таня, - тихо позвал ее Виталий.

По имени. Ни разу после ее крика прозвище не упоминал. Но она так и лежала с закрытыми глазами. Сил не было смотреть. Эта ночь ее разрушила - душу и мозг размозжила. И как себя собрать, как прийти в себя, она еще не успела придумать.

- Танечка…

Надавил ей на затылок, прижал ее лицо к своему. Кожа к коже. Губы к губам. Начал целовать. Руки жадные, по спине, по плечам, пальцами в волосы. Перекатился, подминая ее под себя. Окружил со всех сторон.

А ее надвое, на части разрывало. Как “разрушилась” ночью, так до сих пор не могла себя собрать. И от его страсти, от его прикосновений - только хуже. Потому что тело в дрожь, в жар, в безумие страсти бросает, тянет к нему. А в мозгу пульсирует “Ты убивал? Да. Что еще? Все…”

Она закричала, упираясь ему ладонями в плечи. Дикий какой-то стон. И не плач, и не ор. Словно боль эту, раздрай душевный - из себя наружу пыталась выплеснуть. А оно не выходило. Цеплялось за мозги, за внутренности, за легкие, по артериям пульсом текло - разрывало.

- Отпусти, Виталь, - прошептала как-то жалко ему в рот, умоляя. - Не сейчас. Дай мне это хотя бы осознать. Обдумать. Отпусти! - в конце снова крик.

Он сжал ее плечи. Обхватил голову ладонями, загребая волосы в жмени. Держит крепко. Вся под ним. В его власти. Чувствует это мощное, сильное тело. Такой большой. В его же власти вся сейчас, не противопоставить ему ничего. И ощущает, как застыл, стиснул челюсти, как мышцы напряглись. Недоволен. Обиделся. Злится?

Никогда не боялась его.

А в этот момент… Не знала. Не смогла бы ответить: боится его или нет? Но раньше, ведь, и вопроса такого не возникало…

- Любишь? - резко, сипло, как-то зло… но и жадно. Со страхом, который она услышала, хоть он, наверное, и не хотел показать.

И так натянул ее пряди, что выгнулась.

Заставил-таки посмотреть прямо в глаза. Родные такие, и крапинки эти, чертовы! И совсем незнакомые, ведь! Но и соврать ему не сможет. Да и не привыкла врать.

- Люблю…

Всматривается, словно проверяет. Будто душу под микроскопом через глаза рассматривает. Выдохнул. Расслабился немного. Опять поцелуем на ее рот набросился. Но теперь недолго. Ослабил хватку. И поднялся. Ее потянул за собой.

- Ладно. По ходу разберемся.

Он не отпускал ее ни на шаг. Даже душ принимали вместе. Словно Виталий не доверял, опасался, что стоит отвернуться - и Таня исчезнет. Испарится за мгновение. Рядом сидел за завтраком. Курил. Ничего не ел, запивая свои сигареты кофе. И не мигая, смотрел, как она давится, пытаясь в себя что-то впихнуть. А оно не лезло. Таня даже не смогла бы объяснить, зачем, вообще, пытается. Голода не было. Ее выворачивало от вида еды и запаха.