Цветущая долина - Джульетта Армстронг

— Пока еще нет — как ни жаль вам это будет услышать! А всего лишь к миссис О'Брайен. Она без меня скучает. Хочет, чтобы я вернулась. К тому же я снова возвращаюсь на работу в салон. Уже совсем скоро люди начнут приводить себя в порядок перед Рождеством.

— Ну, не торопись уезжать от нас! — Бренда изо всех сил старалась подавить в себе страстное желание поскорее избавиться от своей назойливой приемной дочери. — Подожди, поговори сперва с отцом, прежде чем уезжать.

Но Глория покачала головой:

— Мы только снова поссоримся. Лучше мне собрать вещи и уехать отсюда до того, как он вернется. Мод может меня подвезти.

— Может быть, лучше тебе попросить Эрика заехать за тобой? — предложила Бренда. — Я думаю, он с удовольствием согласится, правда, Пенни?

— Да, наверняка согласится, — промямлила Пенни. — Я его не видела уже несколько дней, он был слишком занят, но…

Глория при этих словах широко раскрыла глаза.

— Как, дорогая моя Пенни! — заворковала она. — Эрик сейчас уже, наверное, приземлился в Рио. Он улетел вчера вечером. Он оставил свою машину в аэропорту, чтобы ее продали или перегнали позже. И не говори мне, что ты этого не знала!

Бренда побледнела.

— Мама, не надо так расстраиваться, — твердо произнесла Пенни. — В общем, Глория меня немного удивила, но нисколько не огорчила. Я знала, что Эрик скоро должен уехать, и я даже очень рада, что он наконец уехал.

Бренда, не сдерживая более своих истинных чувств в отношении Глории, коротко кивнула ей в направлении двери, и, пожав плечами, та вышла.

Оставшись наедине с Пенни, она заключила ее в свои объятия.

— Доченька! Мы с папой, конечно, понимали, что у вас с Эриком что-то неладно, но такого мы никак не ожидали. Надеюсь, ты не станешь слишком сильно из-за этого убиваться. Ты этого не заслужила.

Пенни покачала головой:

— Мама, я совершенно искренне говорю, что мне даже стало легче.

— Почему же ты нам раньше ничего не сказала?

— Он не хотел, чтобы я говорила что-то определенное до того, как он уедет из Вэл-Флери. А теперь я снова могу быть откровенной — и вздохнуть свободно.

— Мы с папой чувствовали, что тебе, наверное, будет нелегко привыкнуть к другой жизни в совершенно чужой стране, — немного печально сказала мать. — И потом, эта совершенно очевидная необходимость отсрочки вашей женитьбы…

Пенни отвернулась, не в состоянии встретиться глазами с матерью.

— Я бы с удовольствием пошла на все это, если бы любила его, — сказала она. — Но я поняла, что никогда не любила Эрика и никогда не смогу полюбить. Так что давай оставим этот разговор! — Она поколебалась. — Единственное, что я не могу понять, — как об этом узнала Глория.

— По телефону, наверное. Знаешь, Пенни, я не была бы так уверена, что Эрик уехал, не оставив тебе даже сообщения. У нее всегда была такая неприятная привычка хватать телефон, даже когда я была дома.

— Да не важно, мама, я же сказала, давай оставим это. Мне все это до смерти надоело.

Итак, опять Глория в дурном настроении собирала свои вещи. Правда, на этот раз она упаковалась гораздо быстрее, так как у нее с собой был только один большой чемодан.

К сожалению, миссис О'Брайен не могла немедленно приехать за ней, и из-за этой задержки и так уже кипевшая гневом Глория вылила все свое раздражение на Пенни.

Как обычно, она позвала свою сводную сестру зайти к ней в комнату таким нежным голосом, что Пенни, внезапно почувствовавшая к ней жалость, послушно пошла на зов. И тогда, все еще не повышая голоса, но со смертельной горечью, та напустилась на нее.

Пусть Пенни не рассчитывает, что теперь, когда она бросила Эрика, Стивен станет ее. Потому что этого никогда не будет.

— Хочу тебе кое-что рассказать, — продолжала она, сидя на краю кровати и глядя на Пенни снизу вверх, не отводя глаз. — Если только ты сама уже не поняла этого! Мы со Стивеном когда-то были любовниками. Он с ума по мне сходил и умолял выйти за него замуж — но только на его условиях.

Пенни, которая была готова убежать, теперь почувствовала еще более сильное желание остаться и послушать. Потому что чутье ей подсказывало, что в кои-то веки Глория говорит правду.

— Он тогда служил помощником управляющего в лесничестве и ни о чем другом не мог думать, как о том, чтобы остаться здесь навсегда, — да, остаться на этом жалком островке и растить детей, представь себе! Когда я поняла, что его не сдвинешь с места, я порвала с ним, уговорила отца послать меня на парикмахерские курсы. А теперь, пять лет спустя, все переменилось.

— Ты хочешь сказать…

— Что я теперь уже не та молодая девица в тисках бедности. Я богата, во всяком случае, буду богатой, когда уладятся дела с наследством Грега. Если Стивен поставит условие, что женится на мне, только оставшись работать в своем лесничестве, у меня хватит мозгов не уступать ему. Я могу помочь ему устроиться в Калифорнии на куда лучше оплачиваемую работу. У нас там будет с ним прекрасный дом.

— Ты действительно думаешь, что можешь вернуть его через столько лет?

Темные глаза Глории сверкнули, но голос прозвучал спокойно.

— Я в этом уверена, — сказала она. — Понимаешь, он многое до сих пор не забыл. Например, то, что он подарил мне это топазовое ожерелье. Он сразу же его узнал и был тронут, что я его сохранила.

— Но ты же сказала, что он тебе его подарил совсем недавно — к балу в День независимости!

— Сказала, ну и что. — Она повела плечом, отвергая любые обвинения. — Старая песня, которую я спела с Эриком и Джо на этом балу… «Помнишь ту ночь». Мы когда-то танцевали под нее — я пела ее специально для него, и я уверена, что он все понял.

Она стала мурлыкать эту чувственную старую песенку, и Пенни повернулась и вышла.

«Пусть Глория завоевывает его назад, если ей так хочется, — уныло сказала она себе. — А мне вообще все равно».

Она услышала звонок, открыла дверь — за ней стояла миссис О'Брайен, немного запыхавшаяся, с покрасневшим лицом, но с довольным видом, который бывает у кошки, наевшейся сметаны.

— Моя сводная сестра у себя в комнате, — вежливо сказала Пенни. — Она уже почти собралась, кажется.

— Спасибо, дитя, я немедленно иду к ней. — И она прошла мимо, стуча высокими каблуками.

— Дорогое мое дитя, я так рада, что ты возвращаешься ко мне! — услышала Пенни ее восклицание. — Как это, должно быть, невыносимо, когда тобой помыкают! Ты не могла даже пригласить к себе своих друзей или прийти к ним в гости, не вызывая слухов.

Пенни не слышала, что ответила ей Глория. С невыразимым отвращением она все же подумала, что благодарна хотя бы за то, что эту фразу не услышала ее мать. Бренда, надеясь избежать Глории и ее вспышек раздражения, ушла в дальний конец сада, чтобы набрать к обеду свежий салат, и не могла, к счастью, услышать оскорбительные замечания миссис О'Брайен.