Говорит Гитлер. Зверь из бездны - Герман Раушнинг

Гитлер остановился. Я не прерывал его. "Самое меньшее, что мы должны сделать, — продолжил он, — остановить увеличение процента этой инородной крови в теле нашего народа. Следует добавить, что нас ожидает ничуть не меньшая опасность, когда мы оккупируем полуславянские области, от славянского населения которых нам будет не так-то просто избавиться. Подумайте об Австрии, о Вене. Остался ли там хоть один настоящий немец?

Мы обязаны истреблять народы, так же точно, как мы обязаны систематически заботиться о немецком населении. Следует разработать технику истребления народов. Вы спросите: что значит "истреблять народы?" Подразумеваю ли я под этим истребление целых наций? Конечно. Что-то в этом роде, все к тому идет. Природа жестока, и нам тоже позволено быть жестокими. Если я брошу немцев в стальную бурю грядущей войны, не жалея драгоценной немецкой крови, которая прольется в этих битвах, то я тем более имею право истребить миллионы неполноценных, плодящихся подобно насекомым — не уничтожая их, а всего лишь систематически препятствуя их природной плодовитости. Например, на многие годы отделив женщин от мужчин. Вспомните, как понизилась кривая рождаемости во время мировой войны, так почему бы нам намеренно и с расчетом на много лет не сделать того, что было тогда неизбежным следствием войны? Существует много методик, чтобы последовательным и относительно безболезненным путем, без большого кровопролития, довести нежелательный национальный элемент до вымирания".

Он помолчал и добавил: "Конечно же, я не побоюсь публично заявить о своих намерениях. Заявили же французы после мировой войны, будто немцев оказалось на двадцать миллионов больше, чем надо. Мы припомним им эти слова. Мы признаем, что собираемся планомерно управлять динамикой народонаселения. Но эти господа еще скажут нам спасибо за то, что мы кое-куда отправили двадцать миллионов их соотечественников. После многовековой заботы о бедных и слабых настало время позаботиться и о сильных, защитить их от натиска неполноценных уродов. Одной из важнейших задач германской политики на все времена ее существования будет предотвращение дальнейшего прироста славянского населения. Природный инстинкт велит каждому живому существу не просто победить своего врага, но уничтожить его. В прежние эпохи уничтожение целых племен, целых народов было неотъемлемым правом победителя. И мы только проявим свою гуманность, если проведем эту акцию постепенно и почти без пролития крови, ни на мгновение не забывая, что мы совершаем с ними то же самое, что они намеревались совершить с нами".

Нордический миф

Нет ничего поразительнее того факта, что национал-социализму долгое время не придавали серьезного значения — как в самой Германии, так и за ее пределами. Тому было множество причин. Здесь мы остановимся лишь на одной из них. Мало кто мог разобраться, где в речах национал-социалистов правда, а где пропагандистский трюк или просто очковтирательство. Прошло очень много времени, прежде чем некоторые "посвященные", не причисленные к сонму полубогов, стали догадываться о том, какая игра ведется на самом деле.

В то время существовало так называемое "Нордическое общество"; его резиденция находилась в древнем ганзейском городе Любеке. Оно поставило перед собой задачу развивать культурные и личные связи немцев со скандинавскими государствами. Как и все подобные организации, общество контролировалось национал-социалистами, использовавшими его солидную репутацию для того, чтобы расположить к себе скандинавов и обзавестись необходимыми связями. Таким образом это общество, пусть несколько романтичное, но выполнявшее ценную культурную миссию, было превращено в орган изощренной пропаганды и грубого шпионажа, причем большинство членов и в Германии, и в Скандинавии так ни о чем и не догадались.

Однажды меня попросили поддержать старую традицию и возглавить одну из данцигских культурных миссий. В начале лета 1934-го в Любеке состоялось торжественное заседание. Главным участником этого торжества был Розенберг, вернее, Розенберг вместе с Рустом, министром просвещения. Выступления, заседания, освящение пансионата для скандинавских писателей, затейливая речь господина Блюнка, председателя Имперской Литературной палаты, ночной концерт органной музыки в старой церкви святой Марии; короче говоря, все шло своим черепом, по-мещански размеренно и несколько скучно. Один из участников мероприятия, мой знакомый, крупный промышленник Тиссен, с сожалением признавался мне, что напрасно потратил время; его тошнило от пустословия и банальных речей. С речами выступал Вернер Дайтц, дипломат, постоянно говоривший о "геополитической экономике Европы". Выступал заместитель гауляйтера, бывший крестьянин Гильдебрандт — этот и вовсе нес полную ахинею. Были и такие откровения: дескать, вся культура человечества создана нордическими народами на берегах Балтийского моря, а Средиземноморье тут и вовсе не при чем. На Средиземном морс очаг разложения и жидовской заразы, а побережья Балтики — земля героизма и арийского расового мышления.

Подобного рода чепухи было очень много. Публика, в зависимости от своего происхождения, встречала ее либо с отвращением, либо с наивным восторгом. Отвращение возникало главным образом у членов старинных сенаторских родов, в то время уже почти утративших свое влияние. Однако едва ли кто-нибудь из нас понимал, что разыгрываемый здесь спектакль, несмотря на свою простоту и романтичность, на самом деле является частью весьма серьезного предприятия.

Истинное же положение вещей выглядело следующим образом.

Гитлер уже сказал мне однажды: в грядущей войне никто не сможет сохранить нейтралитет. И добавил, что скандинавские государства, равно как Голландия и Бельгия, принадлежат Германии. Если дело дойдет до войны, то одним из первых шагов Гитлера должен быть захват Швеции. Он не позволит скандинавам оказаться под влиянием Англии или России.

Я заметил, что оккупация обширного полуострова с плохо развитой транспортной сетью потребует от нас очень больших усилий. На это Гитлер ответил, что не собирается оккупировать всю страну, а всего лишь занять порты и экономически важные пункты, прежде всего, рудники. "Это будет отчаянное, но интересное предприятие, небывалое в масштабах мировой истории. Под прикрытием флота и авиации я осуществлю серию ошеломляющих одноразовых акций. Шведы нигде не смогут дать нам достаточного отпора. Даже если некоторые атаки завершатся неудачей — все равно мы займем и удержим подавляющее большинство плацдармов". Заметив мое крайнее удивление, он добавил, что для политического обеспечения успеха необходимо образовать в Швеции плотную сеть из наших сторонников и сочувствующих. Потому что, атаковав Скандинавию, мы сможем надолго присоединить ее к Великой Германской Федерации, только если сторонники национал-социализма вынудят правительство присоединиться к нашему союзу. Гитлер считал, что Швеция, несомненно, не решится воевать, как не решилась в 1905-м, когда от нее отделилась Норвегия. "Со своей стороны, я буду всячески способствовать мирному решению конфликта, я даже сделаю заявление о том, что вовсе не намерен оккупировать Швецию, а всего лишь предлагаю ей союз. Такой союз соответствует природе вещей, и весьма желателен для Швеции, если она не хочет и впредь, из опасения перед Англией и Россией, сохранять этот глупый и самоубийственный нейтралитет. Я скажу, что пришел защитить их и дать всем людям доброй воли истинную свободу действий".