Дама с горгульей - Юлия Алейникова

– Да справлюсь я, не волнуйся, – отмахнулся от него на ходу тот.

– Сотрясение мозга не шутки, удар бы сильным, не исключена возможность потери ориентации, а у вас в машине Агриппина Вольдемаровна, – наставительно внушал Васильев.

– Хорошо, – сдался Сокольский, понимая, что ради безопасности Гриппы согласится даже на отправку домой на медицинских носилках.

– Вот и правильно. Матвей! – крикнул в темноту Васильев. – Довезешь Артема Георгиевича с Агриппиной Вольдемаровной. Ребята тебя потом подхватят.

– Сделаем, – кивнул Матвей, садясь за руль «Лексуса». – Прошу, Артем Георгиевич.

Сокольский направился к передней двери, но передумал и сел сзади, рядом с Гриппой. Матвей включил фары и вырулил на темную деревенскую улицу. В машине играла тихая, едва слышная музыка, мерцали огоньки на приборной панели, темнота загородной ночи окутала пассажиров.

Агриппина, уставшая, словно заторможенная, сидела в теплом салоне, положив голову на крепкое, надежное плечо самого желанного мужчины на свете, и смотрела, как впереди в свете фар убегает вдаль белая разделительная полоса дороги и светятся габаритные огни идущих впереди машин. Она ни о чем не думала, ничего не хотела, никуда не спешила. Ей было удивительно хорошо и комфортно здесь и сейчас. Желание было только одно – ехать так вечно.

Незаметно для себя девушка задремала на плече Артема, и Сокольский смог наконец-то расслабиться, первый раз за прошедший длинный, полный событий и эмоций вечер. Голова раскалывалась, во рту была отвратительная сухость, его даже слегка укачало. Хорошо, что он послушал Васильева и не сел за руль. И потом, ехать сзади оказалось значительно романтичнее и приятнее.

Артем пристроил затылок на подголовник и закрыл глаза. За окном стояла глубокая ночь, а нерешенных проблем осталось достаточно. И решать их надо было немедленно. Но несчастная разбитая голова ежесекундно сообщала ему приступами пульсирующей боли, что помогать своему хозяину не собирается. Скорее наоборот. Ладно, успокаивал себя Артем, Васильев мужик умный, опытный, сам со всем справится. А если нет, позвонит ему, вот тогда он и будет дергаться. А сейчас домой, принять аспирин и спать. И никаких тревог и волнений.

Завтра, точнее уже сегодня, воскресенье, решающий день. В понедельник вернется Начинкин и потребует результатов расследования, которые Сокольский просто обязан предоставить, чтобы не упасть в грязь лицом. Он просто обязан закончить расследование и еще по одной причине.

Артем взглянул на спящую у него на плече Гриппу, не удержался и легонько поцеловал ее в самую макушку. А девушка улыбнулась, крепче прижимаясь к нему во сне.

Макинтош встретил их у самого порога. Взволнованно терся о ноги, заглядывал в глаза, словно проверяя, все ли в порядке. Гриппа наклонилась почесать его за ухом, чтобы бедняжка успокоился. Когда они с Артемом подходили к дверям квартиры, ей спросонья даже показалось, что внутри кто-то воет по-собачьи очень тонким писклявым голоском.

Подъехав к своему дому, Артем помог ей выбраться из машины, и Гриппа нисколько не удивилась, что оказалась именно здесь. Сейчас ей это показалось естественным и единственно возможным. Скорее она бы растерялась, привези Сокольский по ее адресу.

Сам герой выглядел ужасно. Очень бледный, с серо-синими тенями вокруг глаз. Забавная повязка вокруг головы, напоминающая детскую шапочку, нисколько его не портила, а, наоборот, придавала трогательности. Агриппине очень хотелось поговорить с ним, объясниться, услышать от мужчины самые главные слова, которые мечтает услышать любая женщина хотя бы раз в своей жизни. Но его измученный вид вызывал в Агриппине такое глубокое чувство сострадания, что она была согласна все разговоры отложить до утра.

Девушка прошла в гостиную, застелила диван и хотела было помочь Сокольскому раздеться. Но Артем, до того неподвижно сидевший в кресле, встрепенулся, покраснел, как мальчишка, и поскорее отправил ее спать.

Агриппине страшно хотелось поцеловать его перед уходом, но она не решилась. Просто погладила по руке и, пожелав спокойной ночи, ушла в спальню.

Глава 19

Гриппа проснулась в предвкушении чего-то грандиозного, невероятного, фантастического. Лежала, замерев от переполнявшего ее счастья, и воображение девушки рисовало одну картину за другой. Вот она выходит из спальни и видит заваленную розами гостиную, посреди которой на одном колене стоит Артем и протягивает ей руку… Нет, это уж слишком сказочно. Но цветы наверняка будут, и на колено Сокольский вполне может встать.

Или лучше так. Хозяин квартиры готовит завтрак, она входит в комнату, Артем оборачивается, смотрит на нее влюбленными, полными нежности глазами, подходит к ней и молча, ничего не говоря, целует так страстно и нежно, что у нее подкашиваются ноги и кружится голова. Да, так очень даже хорошо.

А может…

Девушка перевернулась на другой бок и, свернувшись калачиком, чтобы не расплескать сладкой муки ожидания, представила, как входит в гостиную, где все еще спит Артем, такой родной, с измученным, осунувшимся лицом, тихонько садится на краешек дивана и гладит его небритую, теплую щеку. Мужчина открывает глаза, улыбается ей, словно слепой, впервые увидевший солнце, целует ее ладонь и говорит тихо, нежно: «Агриппина, любимая». А она наклоняется к нему и целует его в губы. Страстно, нежно, так что у нее подкашиваются ноги и кружится голова.

Нет, второй вариант был самый-самый. Пусть Артем уже будет здоров и на ногах. Тогда, возможно, между ними случится что-нибудь еще, кроме поцелуя…

Тут сердце Агриппины сделало тройное сальто, а за ним и селезенка, печень, желудок, а также прочие внутренности. Что, если он будет разочарован? Если посмеется над ней, когда поймет, что стал первым мужчиной в ее жизни?

Нет. Артем не будет смеяться. Потому что он ее любит. А для любящего мужчины это скорее плюс. Ведь все они в душе жуткие собственники.

Мучимая ожиданиями и сомнениями, Гриппа поняла, что больше не в состоянии лежать и прислушиваться к царящей в квартире тишине. Девушка тихонько встала и отправилась в ванную.

Неслышно открыв дверь, едва сдерживая счастливую, глуповатую улыбку и сияя полными надежды и ожидания глазами, Агриппина беззвучно появилась на пороге гостиной. Свежая, как утренняя роса, босиком, во вчерашнем алом платье, с рассыпавшимися по плечам волосами, готовая к любым признаниям и сюрпризам.

Артем сидел перед ноутбуком, одетый, сосредоточенный и обсуждал с неизвестными ей мужчинами в строгих костюмах что-то важное по скайпу. Ни тебе цветов, ни запаха кофе, ни завтрака на столе, ни беспомощного героя в постели… Ничего из ее глупых мечтаний не осуществилось.

Сокольский сидел к ней вполоборота, нахмурив брови и плотно сжав губы, полностью погруженный в свои проблемы. Агриппина почувствовала, как у нее задрожали губы, предательски защипало в носу, а глаза застелило мутной пеленой. Не дожидаясь собственного рева, девушка поспешила скрыться в спальне, пока ее не заметили и не посмеялись над глупой девичьей наивностью.

Что она себе навоображала вчера вечером? Придумала рыцаря в сверкающих доспехах… Сокольский следил за ней, потому что ревнует и любит? Мчался спасать ее, раненый, с пробитой головой, потому что ревнует и любит? Подрался с Тиховлизом, потому что ревнует и любит? Он следил за ней и спасал ее, потому что получает за это зарплату!

Дура! Несчастная, наивная дура! Размечталась, идиотка!

Гриппа металась по спальне. Ее душили слезы унижения и обиды. Никогда раньше девушка не влюблялась по-настоящему, и никогда раньше ей не разбивали сердце. Как же это, оказывается, больно…

Разочарованная и несчастная, Агриппина остановилась возле зеркала и взглянула на свое раскисшее, жалкое отражение. Ну уж нет, такой он ее не увидит, решительно топнула она ножкой. Незаметно боль и горечь разочарования трансформировались в Гриппином разбитом сердце в злость и обиду. И не услышит, добавила девушка, закусывая дрожащую губу, почти готовая расплакаться. Она, конечно, обрыдается, но не сейчас, а позже, у себя дома. Сейчас же надо привести себя в порядок, чтобы Сокольский смотрел на нее таким же взглядом, как вчера возле ресторана, каким смотрели на нее в том самом «Англ Верт» все мужчины. Но пусть не строит иллюзий, она и без него проживет. И будет счастлива. Сегодня же пойдет в клуб, найдет себе какого-нибудь сногсшибательного миллионера, красавца и спортсмена, который будет любить ее и носить на руках. О них будут писать газеты и журналы, их будут показывать по телевизору, они поженятся, и у них состоится грандиозная свадьба по мамочкиному сценарию, потом нарожают человек пять детей и будут жить долго и счастливо назло неблагодарному придурку Артему Сокольскому, который никогда не узнает, как больно ее ранил. Никогда!

И Гриппа принялась за дело. Конечно, тот минимум косметики, который имелся сейчас у барышни в наличии, не мог обеспечить прежнего сногсшибательного вида, но для дневного макияжа много и не требовалось. Красное платье по-прежнему неотразимо смотрелось на ее фигуре, а прическу она постаралась привести в максимально приличный вид. Наконец удовлетворенно взглянув на себя в зеркало, с пылающим жаждой мести сердцем двинулась в гостиную.