Временной узел - Борис Чурин

– Гульнара, – я обняла подругу за плечи, – разреши мне пойти с тобой. Страшно хочется посмотреть, какая ты будешь счастливая. Ты не волнуйся. Сразу, как только вы встретитесь с Айдосом, я уйду.

– Конечно, конечно! – девушка захлопала в ладоши, – я сама собиралась тебе это предложить. Знаешь, – она доверчиво заглянула в мои глаза, – мне почему-то страшно идти одной.

Мы пообедали в соседней столовой, а затем до трех часов занимались подготовкой Гульнары к ее первому свиданию. Подготовка эта включала в себя несколько последовательных операций: душ, маникюр и педикюр, укладка волос и, наконец, выбор одежды и обуви. Если первые три операции не вызвали особых осложнений, то с выбором одежды возникли проблемы. Гардероб Гульнары оказался весьма скудным. Те несколько платьев, которые она продемонстрировала мне, были либо куплены в сельпо ее родного поселка, либо достались ей в наследство от матери. Как ни пыталась, я не смогла скрыть своего разочарования нарядами подруги и она, почувствовав мое настроение, с каждой новой примеркой расстраивалась все больше.

– А как тебе это? – спросила она упавшим голосом, натягивая последнее платье. Ничего не ответив, я, молча, стянула с себя свое любимое крепдешиновое платье в мелкий горошек и протянула его Гульнаре.

– Примерь это.

– Оно же мне велико! – чуть не заплакала девушка.

– Примерь. Примерь, – продолжала настаивать я. С тяжелым вздохом Гульнара уступила моей просьбе.

– Здесь слегка подберем. Здесь приталим, – голосом профессиональной портнихи бормотала я себе под нос, ползая на коленях вокруг девушки и прихватывая пальцами материю платья.

– Надеюсь, иголка и нитки в этой комнате найдутся?

– Да, найдутся, – вконец растерявшись, чуть слышно прошептала Гульнара.

Минут через сорок я протянула подруге подогнанное под ее фигуру платье.

– Примерь.

Гульнара осторожно, словно это был хрустальный сосуд, взяла платье и еще более осторожнее натянула его на себя. Затем медленно, будто шла к краю пропасти, она приблизилась к зеркалу. Увидев свое отражение, девушка резко остановилась. С полминуты она молча разглядывала себя в зеркале, словно увидела впервые. Потом повернулась ко мне лицом. Глаза ее блестели от выступивших слез.

– Ты волшебница. Ты фея. Тебе удалось из Золушки сотворить принцессу.

Она бросилась ко мне и, обхватив руками мою шею, прижалась всем телом. В этот момент что-то опять перевернулось в моем сознании. Я вновь, как в первую нашу встречу с Гульнарой, потеряла чувство реальности. Мне вдруг показалось, что я нахожусь в плохо освещенном складском помещении молочной фермы. За моей спиной импровизированный стол, собранный из пустых ящиков и куска фанеры. Передо мной открытая дверь, через которую только что вошла Полина. Платок сполз ей на плечи, обнажив высокую, стройную шею. Я обнимаю Полину, притягиваю к себе и касаюсь губами завитков ее волос ниже затылка.

– Ой, щекотно, – взвизгнула Полина голосом Гульнары, вырываясь из моих объятий. Видение исчезло. Я снова оказываюсь в комнате общежития Казахского университета. Я вижу Гульнару, которая вертится перед зеркалом, разглядывая свой новый наряд. Вздох разочарования вырывается из моей груди.

К скверу возле Оперного театра мы подошли без четверти четыре. Я умышленно постаралась сделать так, чтобы мы оказались там пораньше, опередив Айдоса (если он, конечно, вообще собирался там появиться). Я была уверена, что, завидев меня, Айдос не решится к нам подойти.

Мы сели на скамью возле фонтана и стали ждать. Каждые две-три минуты Гульнара справлялась у меня о времени. Я смотрела на часы и отвечала ей. С каждым моим ответом голос Гульнары становился все более глуше, брови все ближе сдвигались к переносице, а глаза тускнели и наполнялись тревогой.

В 4:20 Гульнара бросила на меня нерешительный взгляд.

– Наверное, не имеет смысла ждать дольше?

– Подождем еще десять минут, – коротко ответила я.

Я видела, как тяжело моей подруге. Видела, с какой мукой ей давалась каждая минута ожидания. Мне было жаль Гульнару, но я намеренно затягивала ее мучения, надеясь, что страдания вытравят из ее души начавшее зарождаться чувство к Айдосу. Я надеялась, что на место этого чувства придут озлобленность и презрение к предавшему ее молодому человеку. Мне показалось, что я не ошиблась в своих предположениях. Не дожидаясь, когда минутная стрелка достигнет нижнего положения, Гульнара решительно поднялась со скамьи.

– Пойдем, – будто отдавая приказ, бросила она мне и широким шагом, скорее похожим на бег, направилась к выходу из сквера. Едва поспевая за подругой, я все же старалась разглядеть ее лицо. Румянец, который с утра играл на ее щеках, сменился мертвенной бледностью, а в глазах появился стальной блеск. Взгляд Гульнары был устремлен вперед, но шла она, не различая дороги.

Минут через пять стремительной ходьбы я почувствовала усталость.

– Куда мы идем? – я положила руку на плечо своей спутницы. Гульнара остановилась и растерянно огляделась по сторонам.

– Не знаю, – пожала она плечами и бросила на меня умоляющий взгляд, – не хочу сейчас возвращаться в общагу.

Я на секунду задумалась.

– А не пойти ли нам в кино?

– Хорошая мысль, – охотно согласилась Гульнара, – сказать честно, я не помню когда последний раз была в кино.

Мы решили пойти в центральный кинотеатр Целинный, который находился в нескольких кварталах от общежития КазГУ. Билеты нам достались лишь на последний сеанс. В оставшееся до сеанса время мы поужинали в пельменной, а потом в небольшом летнем кафе ели мороженое.

Между делом я продолжала наблюдать за своей подругой. Меня порадовало, что хмурая складка между ее бровей, которая появилась в сквере у Оперного театра, постепенно разглаживается. Гульнара стала активнее включаться в разговор и даже пару раз ответила улыбкой на мои шутки.

В Целинном крутили американский вестерн «Зорро». Впрочем, за событиями, которые разворачивались на экране, я почти не следила. Сидя в темном зале кинотеатра, я почувствовала, как вновь погружаюсь в нереальный мир. Вновь я – это Валерий Воронков, и рядом со мной сидит моя Полина. Мы одни в мире темноты. Только я и она. Я вижу очертания ее лица, слышу ее дыхание, ощущаю запах ее тела. Этот запах будоражит мое сознание и возбуждает плоть. Я осторожно беру руку Полины и нежно сжимаю ее пальцы. Полина затаила дыхание. Мне кажется, ею владеют те же чувства, что и мной. Мы сидим, не шевелясь, как два истукана, чутко прислушиваясь к нашим ощущениям. И она, и я явственно чувствуем, как поначалу осторожно касаются друг друга поля наших источников Разумной Энергии. Они, словно две впервые повстречавшиеся собаки, принюхиваются к друг другу на расстоянии. Но вот первое знакомство состоялось и началось взаимное проникновение наших энергетических полей. Мое поле проникает в поле Полины, а ее поле – в мое. Я ощущаю, как мы становимся одним целым. Полина – частью меня, а я – частью Полины. Это ощущение наполняет меня восторгом и радостью. Я…

Внезапно загорается свет. Я не понимаю, что происходит. Оказывается, вокруг нас десятки людей. Они встают с мест и направляются к выходу. Мы с Гульнарой растерянно крутим головами во все стороны.

– Девушки, вы собираетесь выходить?

Это пожилая женщина. Она стоит в проходе между рядами и вопросительно смотрит на нас. Тяжелый вздох сожаления одновременно вырывается из Гульнариной и моей собственной груди. Мы встаем и вливаемся в общий людской поток.

Когда мы вышли из кинотеатра, было уже совсем темно. Зажглись уличные фонари. С гор потянуло бодрящей прохладой. Первую сотню метров, пока шли в людской толпе, мы молчали. Ближе к общежитию народ рассосался по переулкам, и мы остались одни. Тем не менее, с минуту или две продолжали молчать.

– Тебе понравился фильм? – прервала затянувшуюся паузу Гульнара.

Я в ответ неопределенно пожала плечами. Мне показалось, что моей спутнице необходимо было сказать что-то очень важное, но она не знает, с чего начать или как выразить свою мысль. Я не стала приходить ей на помощь, и еще некоторое время ночную тишину нарушал лишь цокот наших каблуков.

– Знаешь, – неуверенно начала Гульнара, – там, в кинотеатре… ну, когда ты взяла меня за руку, мне вдруг показалось, что я знаю тебя очень давно. И очень хорошо знаю. Так хорошо, как если бы ты была моей сестрой, с которой я росла в одной семье. А тебе? Тебе так не показалось?

Гульнара наклонилась вперед, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Показалось, – чуть слышно прошептала я.

Моя подруга на секунду задумалась.

– Но ведь не может такого быть, чтобы двум людям одновременно показалось одно и то же! Значит, нам не показалось! – голос Гульнары сорвался на крик, – значит, это действительно было! Но, что? Что это было?!

Гульнара шагнула вперед и, загородив собой дорогу, пытливо вглядывалась в мое лицо. Я не выдержала этого взгляда и, склонив голову, попыталась обойти девушку.