Безмолвная (СИ) - Лер

— Нет, — коротко отвечает он, не прекращая снимать, кадр за кадром выхватывая разворачивающиеся события. Вот, оставшиеся на льдине подростки, завидев какая беда приключилась с их товарищем, распугивая и без того нервничающих зверей, в панике устремляются на берег. Вот, сивучи, как по команде, один за другим, сигают в воду, скрываясь в холодной пучине…

А на набережной, между тем, тоже происходит волнение.

— Его же под лёд затащит! Прилив сейчас! — раздаётся чей-то крик. Ему тут же отвечают, и вокруг, мгновенно поднимается шум голосов. Кто-то просит вызвать спасателей, кто-то порывается вылезти на опустевшую льдину, но передумывает. А кто-то, молча стоит, от ужаса прикрыв ладонью рот.

Среди этого гомона, диссонансом звучит пронзительное: Гванук! Гванук! А затем, юркий силуэт, стрелой проносится мимо зевак. Оператор едва успевает повернуть камеру, держа в прицеле её объектива отчаянного смельчака, бросившегося спасать утопающего.

Пристань, ошарашенно замолкает, когда тот, отважно ныряет вслед за мальчиком. ЁнХэ, внезапно для себя, обнаруживает, что сильно сжимает микрофон в руке — до побелевших костяшек пальцев. Она расслабляет кисть, но напряжение никуда не девается. Незримо присутствует, учащая сердцебиение, растягивая время, превращая секунды в вечность. Одна минута, две, три… Когда пропадает всякая надежда увидеть хоть чью-то голову над поверхностью, журналистка поворачивается к камере, негромко окликая оператора, снимающего водную гладь. Ей, придётся полностью перезаписывать рядовой сюжет, обернувшийся трагедией.

Звук сирены приближающейся машины спасательной службы разрывает тишину, даря людям надежду: Они успеют! Они примчатся и вытащат из-подо льда обоих. Они спасут ещё две жизни. Они — профессионалы!

Но те, ещё слишком далеко. Сирена — это, всего лишь эхо, многократно отражённое от близлежащих домов, и немногочисленные сведущие, не питают иллюзий на их счёт.

— Скорее, скорее! — доносится до журналистки чей-то голос из толпы. Она отвлекается на него, ища глазами говорившего, краем глаза замечает, как оператор поворачивает камеру в ту же сторону. Говорившим, оказывается молодой человек в школьной форме. Судя по отчаянному выражению на лице, он, переживает о трагедии гораздо больше остальных. Заинтересованная ЁнХэ, внимательно рассматривает мальчика, пытаясь вспомнить, где она его раньше видела.

— Смотрите! — раздаётся радостный вопль, и толпа, дружно поворачивает головы в сторону, куда указывает рука глазастого вестника. Одновременно с ними, оборачивается и ЁнХэ.

Разорвав толщу воды, на её поверхности показывается голова, а за ней, и туловище незадачливого фотографа, неведомой силой выталкиваемого на льдину. Следом, выныривает его спаситель. Вернее, спасительница. Совсем ещё юная, одетая в школьную форму девочка, с совершенно лысой головой, ловко выбравшись из воды, склоняется над неподвижной фигурой паренька. Принимается растирать ему конечности, неуклюже делает искусственное дыхание.

Завывание сирены всё ближе, но отважная ныряльщица не собирается дожидаться спасателей. Поняв, что самой ей не справиться, она хватает мальчика под руки и волоком пытается тащить его к берегу, к людям, и не подумавшим спуститься на помощь.

За них, это делает тот самый подросток, переживавший больше остальных. Он спрыгивает на лёд, добегает до неё. Ухватив неподвижное тело за ноги, помогает тащить его. Вдвоём, у них, дело спорится. Им удаётся донести пострадавшего до набережной, а там, уже множество рук вытаскивают всех троих на берег. В этот момент, из-за поворота выныривает большой фургон раскрашенный в цвета спасательной службы. Его сотрудники, быстро ориентируются в ситуации, извлекают из машины какие-то сумки, чемоданчики, бегут к столпившимся людям.

Девочку, не оставляющую попытки реанимировать спасённого, приходится оттаскивать от тела чуть ли не силой. И вот, за дело принимаются профессионалы, обладающие необходимыми знаниями и инструментами для вытаскивания людей с того света. Тело мальчика дёргается от пронизавшего его электрического импульса, а ручной аппарат для вентиляции лёгких подаёт в них необходимый для организма воздух.

— Живой! — радостно восклицает ЁнХэ, наблюдавшая за происходящим, буквально, с передовой.

— Живой, живой! — выдыхает за ней набережная, на которой, привлечённые сиреной, скапливается всё больше людей.

* * *

Закутавшись в тонкое, фольгированное одеяло, сижу в кузове спасательной машины, и натуральным образом охреневаю. От происходящего со мной.

Припадок, обморок, сотрясение. И это за полдня. А теперь, в копилку добавилось купание в ледяной воде с неизвестными последствиями для организма. Не хватало ещё слечь с пневмонией. Но напрягают меня не индивидуальные катаклизмы. Напрягает меня факт, что я не помню ничего с момента как услышал крик ШиЕна, и до момента, когда меня стали оттаскивать от неподвижного тела. Получается, уже третий провал в памяти. Случайность?

«И какого рожна я туда полез?» — мысленно возвращаюсь я к непреднамеренному купанию. — «Подсознательная тяга к самоубийству? Жить надоело? Да нет, вроде. Не надоело. Да и для „сведения счётов“ есть масса других, более подходящих способов. Героизм? Вряд ли. Я бы, даже в своём прежнем теле не нырнул в стылую воду, на грани замерзания. Даже, ради спасения чужой жизни»

Поправляю сползшее с плеча одеяло, хотя, холода не ощущаю вовсе. Будто и не купался в проруби. Вспоминаю свои ощущения тогда, на пляже, когда тело Лиры приливом вынесло на берег.

«Вода тогда была ничуть не теплее нынешней. Почему я не замёрз? Почему я вообще не чувствую холода? Шёл с голой ногой и не почувствовал на коже дыхания морского бриза. А тогда, в Сеуле. Тоже ведь, в одном свитере сквозь метель топал! Зато, тепло очень даже чувствую. Может, тоже — болезнь? Какая-нибудь холодофилия… Или, просто отмороженный? Причём, напрочь, раз купаться полез посреди марта!»

— Агасси, как ты себя чувствуешь? — прерывает мои мысленные терзания появившаяся в дверях машины женщина в форменной одежде. Поднимаю на неё глаза, наблюдаю, как маской удивления, застывает её лицо. Ну да, она занималась утопленником, а не мной. Не успела ещё насладиться видом фиолетовых очей. Что ж, милости просим!

«Хреново я себя чувствую!» — хочется ответить заботливой спасательнице. — «Как жить дальше не знаю. Когда, в любой момент, в беспамятстве, могу выкинуть сногсшибательный фортель, вроде минувшего»

Пока я отвлекаюсь на размышления о превратностях судьбы, женщина достаёт с полки небольшой, похожий на пистолет с коротким стволом, прибор — дистанционный пирометр — и подносит его к моему лбу. Инстинктивно зажмуриваюсь, но, разумеется, ничего не происходит, кроме того, что тот, выдаёт данные по температуре тела. Вполне обычные, судя по её реакции.

Отвечая на заданный вопрос, поднимаю большой палец вверх, и выбираюсь из одеяла. Неплохо греющего, вопреки своему неказистому виду, кстати.

На Лире промокшая насквозь одежда, но сей факт меня не смущает. Я спешу. Донёсшийся вой сирены означает, что через несколько минут, в дополнение к спасателям прибудет бригада скорой помощи. И хорошо, если они заберут только пострадавшего. Но им, и спасительницу прихватить может показаться неплохой идеей, за компанию. Мне оно надо?

«Где там мои вещи? Наверняка, у ШиЕна. Не мог же я их кинуть на землю? Или мог? В беспамятстве, то. Ищи их, тогда…»

Женщина мне не препятствует. Только, снова накидывает на плечи одеяло, заботливой рукой. В этот момент, открывается дверь, и на её пороге появляется целая делегация. Оставшиеся откачивать мальчугана спасатели, несущие носилки с оклемавшимся, судя по открытым глазам, виновником переполоха, а за ними, в хвосте, ШиЕн, собственной персоной. С моим скарбом в руках! Из-за их спин выглядывают несколько десятков пар любопытных глаз и объектив телекамеры, перекочевавшей со штатива на плечо оператора.