Журнал Наш Современник №8 (2003) - Журнал Наш Современник

Давно не бывал я в Польше. Остановился в доме моей дорогой партнёрши по фильму “Легенда”, тогда, в 70-м году — выпускницы польской гимназии, ныне — известной польской актрисы и режиссёра Малгожаты Потоцкой. Она смиренно и с радостью приняла на себя обязанности оргсекретаря “Золотого Витязя” в Польше.

Малгожата показала мне свой светлый документальный фильм “Магические голоса Болгарии”. Она — полька, католичка, сняла такой сердечный фильм о духовном православном песнопении Болгарии, что я вновь открыл и еще сильней полюбил столь знакомую мне страну. Малгожата организовала встречи с моими старыми знакомыми: Анджеем Вайдой, Кшиштофом Занусси, Беатой Тышкевич, Даниэлем Ольбрыхским. В доме Даниэля мы вспоминали 1972 год, когда познакомились с ним в кавалерийском полку под Киевом, где трениро­вались в езде на лошадях, готовясь каждый к своей картине: он — к “Потопу”, я — к “Как закалялась сталь”, где должен был играть Павла Корчагина. Даниэль водил меня по своему дому, с азартом показывал сабли, сёдла, награды... А потом, когда я рассказал ему о “Золотом Витязе”, с жаром сказал: “Я обязательно приеду в жюри. Я буду в русском православном храме креститься справа налево... Мы должны быть вместе — ты, я, Никита...”. Правда, поддавшись ходившим по Польше сплетням о “Золотом Витязе”, он всё же не приехал в Москву, сказав мне спустя несколько недель по телефону: “Ты поддерживаешь сербов, а они агрессоры...”. И сколько я ни убеждал его в важности того, чтобы мы, представители различных государств, по-разному относящиеся к этой проблеме, он — католик, я — православный, объединились на глазах у мира, уговорить Даниэля мне всё же не удалось.

Программу для фестиваля я отбирал на Польском телевидении — главном производителе кинопродукции в стране. По просьбе Малгожаты мне помогала сотрудница международного отдела ПТ пани Барбара Фундалинская. Она любезно, но без лишних эмоций провела меня в комнату с телевизором и принесла несколько видеокассет с отвечающими, по её мнению, критериям “Золотого Витязя” фильмами. Первый же — “Янчо Водолей” молодого режиссёра Яна Якуба Кольского (о нем Малгожата говорила мне как об одном из самых ярких режиссёров Польши) — глубоко тронул меня. Я сидел в пустой комнате, смотрел на экран телевизора, и не было нужды скрывать слезы счастья: я нашёл в современной Польше режиссёра-собрата, полностью созвучного моему сердцу.

Я выслал Яну Кольскому официальный факс с приглашением участвовать в “Золотом Витязе”. Он прилетел в Москву. Мы обнялись как братья. Потом Ян рассказал мне, что в Токио, где он был на фестивале, ему пришло два приглашения на одну и ту же дату: ко мне, в Москву, и на фестиваль в Америку. Несмотря на то, что близкие в Варшаве отговаривали его от визита в Москву, сердце выбрало “Золотой Витязь”. Через несколько дней, оглядевшись в Москве и на фестивале, показав свой фильм и устроив мастер-класс моим студентам, влюбившимся в него с первого взгляда, Ян Кольский говорил на пресс-конференции о том, что считает “Золотой Витязь” лучшим кинофестивалем в мире, потому что здесь проповедуют высокие нравственные идеалы. Рассказал и о том, что из Варшавы ему звонят и спрашивают: “Уж не принял ли ты православие?”.

Новый каталог фестиваля начинался словами Ф. М. Достоевского: “У России есть две всемирно-исторические задачи: это славянство и Право­славие”. В своём обращении к участникам фестиваля я писал: “Мы собрались в четвёртый раз, воплощая в реальность вековечное стремление духовных апостолов православия и славянства к нашему единению.

“Золотой Витязь” — кинофорум ясной, чёткой идеи, выраженной в девизе: “За нравственные христианские идеалы. За возвышение души человека” (отныне, по благословению Владыки Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, мы добавили в наш девиз слово “христианские”). Мы внимательно следим не только за творческим уровнем нашего фестиваля, но и за духовной экологией конкурсного экрана, так как понимаем, что высшая цель искусства — возведение души к Богу. Желающих участвовать в “Золотом Витязе” год от года становится всё больше и больше.

На четвёртом году жизни “Золотой Витязь” начал, пожалуй, выполнять главную свою задачу — многие авторы и режиссёры стали соизмерять своё творчество с критериями Всеславянского кинофорума и снимают картины с прицелом на участие в “Золотом Витязе”. Наш кинофорум, следуя заповеди преподобного Сергия Радонежского “Любовью и единством спасёмся”, ищет мира и согласия всего православного славянского братства; ищет того же, что искали, о чём мечтали наши славные пращуры: “Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? Вот вопрос...”. И вопрос этот заботил не только Пушкина. Следом за ним Ф. И. Тютчев взывал к славянскому племени:

Хотя враждебною судьбиной

И были мы разлучены,

Но всё же мы народ единый,

Единой матери сыны;

Но всё же братья мы родные!

Вот, вот что ненавидят в нас!

Вам не прощается Россия,

России — не прощают вас!

Смущает их, и до испугу,

Что вся славянская семья

В лицо и недругу и другу

Впервые скажет: — Это я!

И мы должны наконец впервые сказать перед лицом всего мира — ЭТО МЫ! У нас единые корни, мы понимаем друг друга без переводчиков, понимаем сердцем. У нас есть наша единая по глубинной сути и многооб­разная славянская культура, под её светом, по её заповедям мы хотим воспитывать наше потомство. Хотим, чтобы наш славянский кинематограф ни перед кем не заискивал и хранил свои традиции”.

Новый каталог был наполнен высказываниями замечательных кинемато­графистов, а предваряло их благословение Святейшего Патриарха Алексия: “За нравственные, христианские идеалы. За возвышение души человека”. В этом критерии, на мой взгляд, проявляется беспокойство и забота устрои­телей кинофорума о духовно-нравственном состоянии славянских народов... Верю, что Господь укрепит вас на пути возрождения и творческого обновления духа наших народов. Призываю на вас благословение Божие и Его всесильную помощь”.

А. Г. Лукашенко (президент Республики Беларусь): “Вы, деятели высокой культуры, посредством киноискусства делаете всё возможное и невозможное, чтобы в человеке возобладал   ч е л о в е к,   чтобы великие идеи красоты, добра и духовности не угасли в наших современниках, а продолжали жить и развиваться на благо дальнейших поколений, на благо всего человечества”.

Никита Михалков: “Я бы хотел пожелать фестивалю “Золотой Витязь” плавного поступательного движения... Покоя и мудрости, когда внутренней молитвы нам достаточно, чтобы бороться с теми, кто нас не любит”.

Кшиштоф Занусси (кинорежиссёр, Польша): “В год столетия кино “Золотому Витязю” желаю успеха, надеясь, что будет не только первое столетие, но и второе, и третье...”.

Георгий Жжёнов (киноактёр, Россия): “Считаю, что встреча представи­телей славянского кинематографа разных стран своевременна и необходима. Нам очень нужно поговорить о том, что происходит в отечественном кино”.

Юрий Ильенко (кинорежиссёр, Украина): “На многих фестивалях я старался смотреть как можно больше фильмов, но такой вдохновенно талантливой коллекции я давно не встречал. И становится обидно — какое количество невостребованного таланта! Это всё выброшено с экрана. И он оккупирован насилием, развратом — полностью, тотально”.

Владимир Гостюхин (киноактёр, Белоруссия): “Этот фестиваль для меня главный, потому что его принцип, его девиз близки мне по духу как художнику и актёру”.

Виктор Туров (кинорежиссёр, Белоруссия): “Золотой Витязь” пытается вернуть духовность, нравственность на экран, он напоминает зрителям, кто мы, откуда мы, где наши корни”.

Йован Маркович (кинодраматург, Югославия): “Золотой Витязь” должен продолжать свой путь. Должен бороться — с мужеством одинокого рыцаря”.

Ян Якуб Кольский (кинорежиссёр, Польша): “Весьма таинственным способом я отказался от поездки в Америку и приехал сюда. Мне потребуется много времени, чтобы осмыслить то, что со мной происходит. Я задал себе вопрос: как я выступлю здесь — как поляк, как католик или как кинемато­графист? Я узнал, что часть моих коллег, которые собирались сюда приехать, отказались это сделать, потому что начали сомневаться — не будет ли это политической акцией. Когда я побывал в посольстве, эхо подобных рассуж­дений коснулось и меня. Убежден, что здесь я прежде всего как кинемато­графист. Я обращаюсь к своей душе и не могу делить: вот — православный фильм, а вот — католический. Из Польши до меня дошли домыслы, будто я перешёл в православие. Хотел бы успокоить своих коллег, которые волнуются за меня: я не перешёл в православие, но утвердился в том, что занимаюсь самым прекрасным делом в мире — делом, благодаря которому встретился с “Золотым Витязем”.