Двое из будущего. 1903 -… - Максим Валерьевич Казакевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И она промолчала. Тогда я вздохнул и решился:
— А знаешь, что, Лиза? Тебя, когда из больницы выпишут, приходи ко мне работать. По дому помогать, за китаянкой моей присматривать, да по-русски ее учить говорить. А то, придет время мне уезжать, и как я ее заберу, если она ни бельмеса не понимает? Лекарства какие надо для тебя я достану, да и доктору заплачу сколько потребует. А в шантанку ты свою больше не возвращайся, никто тебя там, наверное, и не ждет. А я дам тебе работу, кров, ты только поправляйся.
И тут у нее по щеке покатилась слеза. Одинокая, выстраданная. Позже я узнал, что приходившие подруги Лизы, передали слова хозяина, о том, что он ее видеть в своем кафе более не желает и вообще подумывает о том, чтобы повесить на нее ущерб от пожара. Вот она и лежала, терзаемая мыслью, что фактически осталась на улице, брошенная всеми. И работу со своим новым телом она больше найти не сможет.
Она согласилась потом прийти ко мне. Не сразу, не в тот же день, но согласилась. Через два с небольшим месяца болезненных перевязок, я лично забрал Лизу из больницы Красного Креста и отвез к себе домой. Доктору прилично заплатил, да одежду ей новую прикупил. Скромную, не такую, к какой она привыкла. И поселил в комнату с молоденькой Юн. Намного позже я увидел, как же изменилось ее тело. Та красота фигуры, что позволяла ей раньше работать проституткой, ушла, а на ее место пришли уродливые красные шрамы и грубые рубцы. Часть бедра, туловища и рука от кисти до плеча — все было изуродовано. Лишь лицо сохранило красоту. И Лиза очень сильно переживала из-за этого и, скрывая страшное, стала носить платья с длинными рукавами и, если предстоял выход на люди, то всегда надевала тонкие батистовые перчатки. Жалование я ей положил небольшое, но она и этому была рада. Но зато кормил ее и одевал за свой счет. Впрочем, подобные условия оплаты были и у Юн, а когда-то и у Анны Павловны, и у других служанок в Питере. Ничего сверхъестественного, так принято. А что по поводу Юн, так она подселению и не сопротивлялась. Мое слово для нее закон. Да и как мне показалось, она даже была рада разделить рабочие обязанности по дому, да и поговорить ей до этого было особо не с кем. Мурзин, который худо-бедно мог трепаться по-китайски, не в счет — с ним по-бабьи не поболтаешь.
В общем, пристроил я женщину, которая обо мне когда-то позаботилась. И хоть в прошлом она торговала своим телом, но для меня это сейчас не имело никакого значения. Спать с ней я не собирался, а на чужие домыслы мне не было никакого дела. Хотя я и так уже слышал, что приютила она меня после купания в бухте меня тогда не просто так, и не из жалости, а с целью найти покровителя. Что ж, наверное, так оно и было… Но рассудив, я понял, что ничего криминального в ее желании не было — женщина, скорее всего, хотела просто-напросто вырваться из вечной нужды и обрести хоть какую-то стабильность. Ну а теперь, после такой трагедии, разве можно было ее гнать?
Нет, не можно. И потому я, как человек состоятельный, принял решение Лизу пристроить к себе служанкой и впоследствии увезти в Питер. Впрочем, как и Юн. Ну а моя дорогая супруга, надеюсь, меня поймет.
Август лета третьего года. Прошло несколько месяцев как я здесь и вроде бы много уже сделано, много уже денег потрачена, а все одно, мне казалось, что я прилагал недостаточно сил. Вроде и на Высокой китайцы кирками скалу выбирают, вроде бы и минометы на склад арсенала приходуются и гранаты отправляются туда же, вроде бы и тротил мы химичим и скупаем все возможные химикаты, что здесь, что в Китае, что в Японии. И вроде бы торговля худо-бедно идет, а все равно, у меня было ощущение, что кручусь не очень быстро. Где-то я торможу. Идею про каски я отправил Мишке телеграмму и вскоре получил от него ответ, что они попробуют вручную изготовить с десяток штук нескольких вариантов и испытают их. И когда выберут более или менее удачный, то изготовят их несколько тысяч и вышлют поездом, постаравшись успеть до начала войны. Все это делается, все производится и Мурзин у меня не может найти минутки на отдых — как с самого утра впрягался в свои обязанности, так до вечера и пахал. Я ему своих архаров выделил, и они ему помогали по мере сил, сновали туда-сюда, передавали и мои и моего помощника приказания.
Все это было и к будущей осаде мы готовились. Но было одно «но» о котором я когда-то обмолвился, дал объявление в газету и… как-то упустил из виду. Проще говоря — забыл. А дело это было важным и куда как важнее чем производство гранат, минометов и колючей проволоки. Речь шла об авиации. Месяц назад я через Мурзина дал объявления в нескольких региональных газетах, где написал, что с радостью приму к себе на работу энтузиаста воздушных полетов. Людей любых и тех, кто готов был рискнуть жизнью и стать первым в мире пилотом-испытателем и тех, кто мог обсчитать мне мою идею дельтаплана и его построить. Откликнулось с десяток человек. Кто-то из них написал письма, убеждая меня в своем искреннем энтузиазме, а кто-то просто приехал. И вот в третьем месяце лета у меня на пороге дома появилось два интересных человека.
На громкий стук в ворота вышла Юн и, коряво спросив о цели визита, доложила мне о приходе гостей.
— Кто-кто? — не понял я, напрочь забыв об объявлении.
— Инзинел Глазнов и еще один инзинел, — забыв фамилию второго человека, ответила китаянка.
— Инженеры? — удивился я, но, тем не менее, разрешил им пройти. И Юн, провела гостей в комнату, где я подбивал финансовые бумаги.
И вот эти два молодых человека, похожих друг на друга фигурами, предстали пред моим лицом. Один из них был совсем молод — явно только из-за студенческой парты выбрался, а другой чуть постарше. Тот уже успел где-то поработать и набраться небольшого опыта.
— Чем обязан? — спросил я дежурно, рассматривая визитеров.
Они были похожи не
