Дикая сердцем - Кэти А. Такер

В такие дни стараюсь себя чем-нибудь занять.

– Так, чем ты занимаешься сегодня? – спрашивает Агнес.

– Собираюсь испечь Джоне шоколадный торт на его день рождения, даже несмотря на то, что он отказывается брать выходной.

– Мне никогда не удавалось уговорить его отпраздновать день рождения, – соглашается Агнес.

– Что ж, я учусь. У меня есть еще два дня, чтобы переубедить его. – Ставлю кастрюлю обратно на полку – у нее заметный скол на кромке. – Ну и делаю покупки. Решила заглянуть в один комиссионный магазинчик в городе.

Я бросила свое транспортное средство на пустующей стоянке примерно в десяти минутах дороги от нашего дома. Когда Джоны нет, я ограничена в дальности своих передвижений, если только не собираюсь потратить целое состояние на такси до Уасиллы.

Дождаться не могу, когда уже получу водительские права. Я назначила свой следующий экзамен через три недели.

– Ты и в комиссионном магазине? – Агнес очень старается скрыть удивление в голосе.

Я смеюсь.

– Пытаюсь проникнуться идеей многоразового пользования и переработки вещей, обставляя дом. – С тех пор как Джона поделился своими переживаниями по поводу финансов, я урезала все расходы, чтобы не нервировать его. – Это интересно. И развлекает меня.

Эти слова позволяют седовласой женщине за прилавком, которая пристально наблюдала за мной все это время (как будто я собиралась что-то красть из комиссионки, ага), вздохнуть с облегчением и заняться чем-то еще. Может быть, если бы я пришла с Джоной в тот день, когда он пожертвовал им целый грузовик барахла и мусора из нашего дома, она была бы более дружелюбной.

– Как там дела в «Аро»?

– О… Все хорошо. Не так, как раньше, но нет ничего неизменного. – Агнес вздыхает. – А как дела у Дианы? Когда она приезжает?

– Она хотела приехать в августе, но Аарон сказал, что у него не получается, а одна она не поедет.

Стараюсь скрыть раздражение в голосе. Мне не стоит удивляться. Ни один наш девичник не обходился без его появления или, по крайней мере, его телефонного звонка.

– В августе хорошо. Меньше насекомых, – объясняет Агнес. – А твоя мама?

– Они сказали, что будут на Рождество. – Пытаюсь проигнорировать еще один укол разочарования, несмотря на то, что понимаю доводы моей матери: провести два Рождества подряд по отдельности – это не вариант. – Но мама Джоны хочет, чтобы на Рождество мы поехали к ней в Осло.

– Тогда, может быть, тебе стоит пригласить семью Джоны на Аляску?

Вздрагиваю от этой мысли.

– Да… Я еще не думала об этом.

А ведь у нас три спальни, так что физически мы могли бы разместить обе пары родителей под нашей крышей. Как они уживутся ментально и эмоционально – это уже другая история.

– А ты когда-нибудь виделась с Астрид, Агнес?

– Нет, не думаю, что она когда-либо возвращалась на Аляску с тех пор, как покинула ее много лет назад.

Брожу по загроможденному проходу магазина достаточно долго, чтобы, остановившись, найти металлическую колотушку, которую обнаружила в глубинах нашего шкафа.

– Я здоровалась с ней по телефону, когда они разговаривали, но это все.

Что происходит примерно раз в месяц, прикидываю я, поскольку они редко созваниваются из-за десятичасовой разницы во времени. Она кажется милой – тихая женщина с сильным норвежским акцентом, которая часто переходит на свой родной язык, что бесконечно расстраивает Джону, потому что за эти годы он несколько подзабыл этот язык.

Но что, если она ненавидит меня? Что, если она считает, что я недостаточно хороша для ее сына? Повлияет ли это на настрой Джоны? На его месте меня бы это беспокоило. К этому моменту мы с Джоной будем жить вместе уже год. Будет ли затронута тема женитьбы? Будем ли мы помолвлены?

От такой перспективы в моей груди поднимается неожиданная трепещущая волна.

– Что ж, большой семейный отдых в бревенчатом домике – вполне неплохая перспектива. – В голосе Агнес нет и намека на сарказм. – Ты уже нашла там что-нибудь стоящее?

– Кое-что есть. Старую стремянку, которую застелю одеялами, и большую украшенную раму для картин. Думаю, раскрашу ее и переделаю в поднос.

Мне придется вернуться сюда еще раз, когда Джона будет дома, чтобы он донес их до грузовика.

– Не могу дождаться, чтобы увидеть это своими глазами.

Я улыбаюсь и киваю, хотя Агнес и не видит меня.

– Как там Мейбл?

– О… – Повисает долгая пауза. – У нее все хорошо.

В моей голове раздается тревожный звоночек.

– Что с ней?

– Тебе не стоит беспокоиться. Просто всякие подростковые дела.

– Вроде чего? – упорствую я.

Агнес колеблется.

– На прошлой неделе она внезапно уволилась со своей работы у Уиттаморов безо всяких предупреждений. И общается с детьми, с которыми, на мой взгляд, общаться не стоит.

– Звучит действительно как подростковые дела, – соглашаюсь я. К сожалению, не совсем уверена, что у Агнес достаточно характера, чтобы воспитывать бунтующего подростка в одиночку. – Когда вы приедете к нам в гости?

С тех пор как мы переехали сюда, прошло уже больше месяца.

– Может, через несколько недель? Джордж сказал, что он полетит в ту сторону. Посмотрим. Но мне придется покинуть тебя. Говард машет мне рукой. Наслаждайся многоразовым использованием вещей.

– Скоро созвонимся.

Я заканчиваю разговор и уже направляюсь к кассе, намереваясь заплатить за свои находки и договориться с продавщицей, чтобы она попридержала их здесь, пока не заберу их позже.

Однако мое внимание привлекает низкий столик, стоящий в углу, и я останавливаюсь как вкопанная. Наклоняюсь над ним, чтобы провести пальцем по краю естественной формы, чтобы убедиться, что это действительно то, о чем я думаю, прежде чем убрать с него коробку с фарфоровыми безделушками и фонариками, загромождающими поверхность. Под ней обнаруживается красивая лакированная плита дерева, завораживающая своей зернистой структурой. На поверхности виднеется несколько царапин, но не думаю, что их нельзя отполировать или как-то зашлифовать. Это в точности такой же прекрасный столик, как те, что я разглядывала в Интернете, и он используется здесь для того, чтобы хранить на себе пыльную груду мусора.

– Он продается? – окликаю я продавщицу, ощущая трепет.

Женщина за прилавком отрывается от чего-то, неторопливо подходит ко мне, прихрамывая, словно у нее проблемы с бедром, и останавливается рядом.

– Это? – Она протягивает руку к ржавой лампе.

– Нет-нет. Кофейный столик.

– Стол? – Женщина бросает на него взгляд поверх очков. – Думаю, я могла бы продать и его. Переставьте эти вещи куда-нибудь на другую полку… – Ее голос затихает, пока она оглядывается по сторонам – крошечный комиссионный магазин забит до отказа.

Начинаю жалеть, что настояла, чтобы Джона увез