Смерть Несущая - Марина Александрова

Аккуратно ощупывая подушечкам пальцев поверхность шкатулки, я пыталась найти рычажок или защелку, при помощи которых смогла бы открыть ее. Но таковых не обнаружилось, как и скважины для ключа (которого у меня, впрочем, не было). Еще несколько минут повертев мамин подарок в руках, тряхнув его пару раз и в довершение приложив по нему как следует кулаком, я сунула шкатулку в карман своего платья и пошла в дом. Надо было поесть, а то на голодный желудок думалось совсем плохо.

В этот день я так и не придумала, как открыть подарок матери. Поэтому просто положила его на прикроватную тумбочку и решила, что лучше спрошу у самой мамы, когда будем писать им письмо.

Открыв свой гардероб, я замерла с широко распахнутым ртом. У меня осталось две сорочки, тренировочный костюм, одна ночная рубашка и пара нижнего белья.

– И как это понимать? – задала я вопрос, эхом отразившийся от стенок шкафа.

«А тебя за язык никто не тянул, я свидетель», – ехидно высказался мой нерадивый защитник.

– Ты! Ты должен был его остановить! – задыхаясь от негодования, кричала я.

«С чего бы вдруг? Ты сама сказала, чтобы он выкидывал все, что посчитает нужным». – Невозмутимости некоторых личностей остается только позавидовать.

– Но у меня ведь теперь ничего нет! Только то, что на мне, и брючный костюм для тренировок… – совсем растерянно проговорила я.

«Элфи сказал, что это ненадолго. И знаешь, Мара, но он прав».

– Как так? – Я уже совершенно не понимала, чего этот гном пытается добиться.

«Ты даже не представляешь, девочка, в какой гадючник вы с братом собираетесь поступать. Люди там учатся весьма и весьма своеобразные, и если вы оба хотите получать образование в МАМ, то все в вас должно быть безупречно, начиная с вашего внешнего вида и заканчивая теми навыками, которые развивает в вас Орэн. Больше я тебе ничего не скажу, но пора бы взрослеть и выполнять то, что необходимо. Прекрати каждый раз взбрыкивать, когда тебе что-то не нравится, и научись выдержке. А теперь, милая, пора спать».

Сказав это, Каа’Лим широко зевнул, обнажая свои белоснежные клыки, и похлопал лапой рядом с собой.

Каждую ночь я боялась закрывать глаза, чтобы снова не погрузиться в молочно-белый туман. Но как бы я ни боролась со сном, лежа во тьме с распахнутыми глазами, все было бесполезно. Я даже не замечала, как веки мои тяжелели и сознание уносилось туда, где ждал меня туман, страх, холод и кто-то еще. Тот, кто звал меня где-то в молочной мгле, стоило лишь закрыть глаза.

Тот день не был исключением, правда, кое-что все же изменилось…

Стоя босыми стопами на влажной, покрытой пожухлой листвой земле, я вновь озиралась вокруг. Белая дымка стелилась всюду, скрывая то, что меня окружало. Было так холодно, что сводило пальцы рук и ног. Дыхание мое сбилось, а в душе начала подниматься знакомая волна паники. Думать было очень трудно, мысли разбегались, стоило лишь попытаться сосредоточиться.

– Приди… – опять тот же шепот. Или это всего лишь ветер?

– Приди, маленькая владычица…

«Кто? Владычица? Неужели не послышалось?»

Ухватившись за эту мысль, я постаралась выровнять сбившееся дыхание. Словно разматывая клубок спутанных ниток, зацепилась за эту фразу, как за спасительную нить, и потянула на себя. Собирая разрозненные мысли, я стояла, закрыв глаза, среди покрытой туманом поляны и вслушивалась в звуки, что доносил промозглый ветер. Какое-то время казалось, что кругом воцарилась тишина. Такая же густая, как белая мгла вокруг. Но стоило лишь открыть глаза, как ветер усилился.

– Приди ко мне…

Я больше не чувствовала страха. Он спрятался где-то в глубине души, свернувшись маленьким тугим комочком. Глубоко вдохнув, я сделала то, чего так долго боялась. Шагнула в неизвестность, что была скрыта за молочной пеленой. Оказалось, что туман вполне осязаем. Очутившись внутри этого белоснежного марева, я на физическом уровне чувствовала, как соприкасается с ним моя кожа. Его прикосновения дарили тепло и чувство защищенности, какое испытываешь в детстве, когда укрываешься с головой одеялом, чтобы избавиться от страхов.

Купаясь в своих ощущениях, забывая о том, как было страшно сделать первый шаг, я уже практически летела вперед. Но стоило мне опустить взгляд, как я обмерла. Я бежала, ноги мои двигались, но я оставалась на месте! Как такое может быть?! Мигом растеряв всю свою решимость, я остановилась. Плотный, застоявшийся даже под сильным ветром туман пришел в движение. Будто охотничий пес, которому скомандовали «взять», он оплетал мои руки, ноги, шею. И когда стало казаться, что еще немного – и эти удушающие «веревки» начнут затягиваться, белая дымка просто впиталась в кожу.

Мне стало не просто страшно! Мне стало жутко! Ощущать, как что-то эфемерное проникает внутрь тебя и растекается по венам жидким льдом… Сначала было просто холодно, потом внутри все начало гореть, пламя разгоралось под кожей рук и ног, поднимаясь к сердцу. И когда стало казаться, что тело мое объято огнем, а боль невозможно терпеть, так как выкручивает и жжет не только мышцы, а даже кости, я начала кричать…

Каа’Лим вот уже не первую ночь проводил, наблюдая за своей шаи’аль[3], своей кровью. Он из ночи в ночь сидел у изголовья кровати девушки и, едва Мара засыпала, отслеживал ее сновидения и эмоции. Переживал вместе с ней тот ужас, что охватывал его половинку всякий раз, когда она вставала на начало пути. Если бы девушка была на Кайрусе, то процесс ее перехода был куда менее болезненным. Там, где Грань сама ведет своих детей, демоны растут и взрослеют куда быстрее, и происходит это, практически не доставляя им дискомфорта. Но Мара росла на человеческих землях, тут несформировавшиеся демоны были куда слабее, чем на родине, и процесс их перехода был тяжелее.

Эти выводы дэйург сделал, наблюдая за своей шаи. Если бы он имел право помочь ей сейчас, объяснить, поддержать… Но это был тот путь, который каждый демон должен пройти самостоятельно. Каждую ночь охваченная ужасом девушка была парализована собственным страхом и даже не пыталась сдвинуться с места. Дэйург очень сильно переживал, что переходный период затягивается. Маре необходимо было сделать первый шаг. Тело ее должно начать меняться, как и внутренний мир.

И вот именно в эту ночь произошло то, чего так долго ожидал Каа’Лим. Днем рождения у людей принято считать тот день, когда их рожает биологическая мать, а демоны рождаются, когда начинают слышать зов Грани и делают шаг навстречу.

Тело девушки напряглось на какое-то мгновение, а через несколько секунд изогнулось дугой. Губы ее приоткрылись, и Мара глубоко вздохнула. В тот же момент Каа’Лим услышал, как кричит очнувшаяся от оцепенения душа.

Будучи свидетелем уже не первого перехода, дэйург знал, чего ожидать, но все равно еле справлялся с собой. Шерсть его встала дыбом, хвост против воли стучал по полу, а из груди вырывалось утробное рычание. Но вот чего Каа’Лим никак не мог предположить, так это того, что к ментальным ощущениям прибавятся и физические. Едва удерживая свой вес на передних лапах, дэйург буквально задыхался от боли. И к такому теперь придется привыкать. Как только Мара полностью изменится и станет полноценной шаи’аль, они будут делить свои жизни на двоих.

В коридоре послышалась чья-то легкая поступь. Владей Каа’Лим сейчас собой, он, конечно, узнал бы Лиама. Но дэйург сейчас был больше зверь, хищник, нежели разумное существо. Он защищал ту, кто была важна для него и не могла постоять за себя. Превозмогая боль, вскочив на четыре лапы, он преодолел комнату в один прыжок и замер у двери как раз в тот момент, когда эльф потянул ручку на себя.

Солнце зашло за горизонт уже несколько часов назад. Безлунное ночное небо было освещено лишь бледным сиянием звезд. Лиамиэль стоял во дворе поместья Орэна. В руках у эльфа было два меча. Он только что закончил разминаться, и по его обнаженному торсу струйками сбегали капли пота. Дыхание его было размеренным, а взгляд – сосредоточенным. Лиам готовился к тому, чтобы повторить комплекс, называемый его народом «танец тени», когда воин сливается с окружающим миром и даже перестает дышать. Движения его становятся беззвучными, и лишь большие пальцы ног во время этой связки касаются земли для толчка.

Эльфу необходимо было настроиться на окружающий мир. Глупо думать, что сила воина зависит от его мускулов, веса, силы. Все, что дарует победу, находится в голове и в сердце. Лиамиэля так учили, он так жил. Все, что ему необходимо, чтобы одержать победу в схватке, у него уже есть от рождения. Но любой задаток требует развития.

Сконцентрировав свое внимание на предстоящем комплексе, Лиам сделал глубокий вдох и, присев на одно колено, поднял оба меча, развернув их острой стороной лезвия друг к другу. Вслушиваясь в себя, Лиам все больше отстранялся от окружающей его реальности, одновременно сливаясь с ней. Мгновение, резкий толчок, отрыв от земли – и вот уже лишь отблески серебристого металла рассекают воздух. Эльфа невозможно ни увидеть, ни услышать.