Смерть Несущая - Марина Александрова

Срываясь с места, Елена бежит прочь не разбирая дороги, не видя ничего вокруг. Слезы застилают глаза, а с губ срывается первый всхлип. Неожиданно она оказывается в крепких мужских объятиях и, несмело поднимая взгляд, пропадает в омуте небесно-голубых глаз.

Правда, романтично получается? Какая девушка не мечтала в детстве вот так встретить своего принца? В момент, когда Елене больше всего на свете хотелось просто исчезнуть, появился он. Мужчина с внешностью ангела, которому хочется верить и тепло рук которого было сейчас так кстати. С трудом она узнала в случайном прохожем того, кто так часто наведывался к ним в дом, имея какие-то дела с ее отцом. И оттого, что этот человек знал ее, Елене стало немного теплее на душе. Захотелось поделиться тем, что сейчас буквально переполняло ее изнутри. Так Агасти был сделан первый шаг к сближению со столь желанной для него целью.

С каждым днем Агасти становился все более близким человеком для девушки. Она понимала, что будущего у нее с Филиппом, скорее всего, нет, тем более что молодой человек прислал еще одно письмо. В нем он искренне сожалел, что вынужден остаться с миссией еще на неопределенный срок. Елена не верила ни одному его слову. К тому же ее новый друг рассказывал ей множество случаев из жизни своих знакомых о том, как старательно избегает большинство мужчин свадьбы. И наоборот, как стремятся заполучить невесту с хорошим приданым и из благородной семьи. Тогда Елена подумала, что у них с Филиппом именно такая ситуация. Она из знатного дворянского рода, а он всего добился сам. Должно быть, она была для него всего лишь средством достижения цели, но и терять свободу ему уж больно не хотелось. Сама не осознавая, как ревность и подозрительность сделали ее своей рабой, Елена захотела отомстить.

Он смотрел на то, как она спит на сбившихся простынях. Ее золотисто-рыжие локоны разметались по подушке, словно языки пламени. Бархатистая, гладкая кожа; молодое, упругое тело; такая желанная, такая красивая. Еще мгновение назад он был уверен, что Елена – его судьба. А сейчас… Так… Всего лишь пройденный этап. Неинтересный и скучный. Девушка более не казалась ему исключительной. Такая же, как большинство, обычная серая масса, окружающая его каждый день. Стоила ли она тех усилий, что он приложил? Наверное да, по крайней мере, она покинула его мысли.

Агасти не знал, что своими действиями разрушил жизнь Елены. А если бы и знал, то, вероятно, разочаровался бы в ней еще больше. Елена не стала женой Филиппа, хотя молодой человек и любил ее всем сердцем. Девушка не доверяла ему, да и сама, проведя ночь с молодым Канэри, винила себя. С разбитым сердцем и исковерканным представлением о чувствах, Елена вышла замуж за пожилого, но состоятельного вельможу. Каждую ночь, ложась в постель с нелюбимым и противным для нее мужчиной, она думала, что так будет лучше для нее. Только сердце не обманешь. Оно болело, каждый день все сильней, и тогда она нашла свое спасение… на дне бутылки «Горной слезы». Но это уже совсем другая история…

Удовлетворив свое любопытство относительно человеческих чувств, Агасти, ведомый своей новой сутью, перешел к тому, что сейчас действительно имело для него значение. Как может такой, как он, получить кровь демона? Долго ломать голову над тем, где он сможет узнать подобную информацию, ему не пришлось. Тьма сама потянула его куда нужно.

Темным туманом маг растворился в окружающем его пространстве, а в следующее мгновение уже оказался в огромных размеров хранилище. Было ощущение, что, перемещаясь, он переступил какую-то невидимую преграду (позже Агасти понял, что так бывает, когда не демон пересекает границы Кайруса). Все, до чего мог дотянуться его взгляд, было занято книгами, свитками, папками, странными хрустальными шарами и плитками. Демоны использовали подобные приспособления как хранилища информации. На шарах записывались картины прошлого, а на причудливых прозрачных плитках велась документация. И опять тьма его существа взяла управление ситуацией. Несколько секунд – и черный дым заполнил все окружающее пространство. Канэри был даже немного поражен! Ему не нужно было открывать книг, чтобы узнать то, что он хочет. Простое касание дымки – и он где-то внутри знает, нужна ли ему эта информация или нет! Так просто, так совершенно! Агасти не уставал восхищаться возможностями сущности, частью которой он стал.

Книгу за книгой исследовал Леос, ища то, что так сильно было ему нужно. И наконец какой-то частью своего сознания уцепился вот за такой кусочек в одной из книг, кажется, у демонов она считалась священной:

«Кровь демона – душа его. Не созданы мы из бренной плоти, чтобы прахом стать. Мы, дети иного мира, стражами встанем у Грани его. Будем врата хранить и равновесие блюсти. Пока есть Кайрус, дом наш, пока есть Серебро во главе, пока души наши неотделимы от тел, будет стоять остров, за которым находится Грань, наша главная Мать».

«Что за бред?» – молниеносно пронеслось в голове у Канэри. А потом… Кажется, сама тьма смеялась от внезапно найденной подсказки.

Глава 10

Весна ворвалась в окрестности Эдэльвайса стремительно. Просто в одно прекрасное утро на небе перекрыли водопровод и засветило солнце. Наконец-то закончился этот бесконечный дождь! Воздух день за днем наполнялся ароматами распускающихся цветов. Птицы пели с самого утра до позднего вечера, кружась друг перед другом.

Мой брат, по всей видимости, тоже активизировался. Ходил по дому с блаженной улыбкой, напевал какую-то мелодию, собирал цветочки на клумбах и оттаскивал это сено в комнату Лиссы. А я… Я завидовала и злилась. А еще не высыпалась, ела за троих, переживала по поводу своей вероятной смерти в ближайшие несколько лет, пыталась учиться и с содроганием ждала лета. Лиамиэль уезжал от нас этим летом. Эльф ничего не говорил по поводу скорой разлуки. Да, собственно, с чего бы? Он взрослый мужчина, красавец в конце концов! А я – бледная поганка со зверским аппетитом, дурным характером и нестандартной внешностью. Да еще и мелочь пузатая по сравнению с ним. Вот скажите мне, где справедливость в этой жизни?! И я вам сама отвечу: справедливость – это божественный блат, и она не для всех! Одним словом, я была не в духе эти месяцы.

Предсказать мое поведение последнее время не брался даже Каа’Лим. То я плакала, ничего не замечая вокруг, то смеялась, как ненормальная, непонятно по какой причине, то вообще впадала на несколько часов в ступор. Мой кот сказал, что, если бы точно не знал, решил бы, что я жду ребенка. Да уж, я и сама себя не могла понять.

А между тем занятия наши становились все жестче. Орэн, такой милый, добрый бородатый старичок, совсем озверел! Во время обеда он заставлял нас говорить по-эльфийски, при этом сидящий рядом носитель языка невежливо похрюкивал, а местами весьма красноречиво поглядывал в сторону Кима. Все дело было в том, что значение многих слов в этом экзотическом для наших мест языке зависело от интонации, с которой ты это самое слово произнесешь. Приведу пример кулинарной тематики, что весьма разумно, поскольку разговаривать Орэн заставлял нас во время обеда. А что можно сказать, когда говорить-то особо и не хочется? Правильно, спросить: «Как вам, Лиамиэль, нравится это мясо?» (В тот день была свинина.) По-эльфийски свинина будет lon, если произнести с восходящей интонацией, с нисходящей это же слово будет значить баночка. Где логика, объясните мне?! А с ровной интонацией… Я даже как-то стесняюсь сказать, но наука требует. Так вот, с ровной интонацией это слово приобретает следующее значение: женский интимный орган! Эльфы извращенцы, я всегда это подозревала!

А теперь угадайте, что спросил мой брат у бедного, совершенно не ожидавшего такого подвоха Лиама? При этом Ким активно размахивал вилкой, как бы пытаясь поймать ритм, чтобы легче было расставлять паузы между словами, и как раз на последнем слоге четыре остро наточенных зубчика указали в мою сторону…

В такие моменты в моей голове рождаются картины следующего толка.

Промозглый ливень, кругом тьма. Я и Ким стоим на отвесной скале, и лишь бездна внизу. Я аккуратно подкрадываюсь сзади, он не замечает меня, продолжая смотреть в никуда. А я протягиваю руку и легонько толкаю его… И вот я уже одна стою во тьме. Ах да, чуть не забыла! И я хохочу, так злобно и громко, что перекрываю шум дождя!

По воцарившемуся молчанию брат смекнул, что ляпнул что-то не то. Немного сконфуженно посмотрел на зубчики вилки, перевел взгляд туда, куда она указывала, и не нашел ничего лучше, чем сказать:

– Ой!

А голосок-то какой нежный, сама наивность во плоти!

– Вилку убери, – прошипела я, – от греха подальше…

– Энаким, ты допустил ошибку. Давай попробуем еще раз, – спохватился Орэн, стараясь замять инцидент.