Последний герой нашего времени (сборник) - Владимир Контровский

До Саши наконец-то дошло, что девушка его попросту беззастенчиво разыгрывает - он заметил, что большинство его подчинённых уже давятся от еле сдерживаемого смеха.

– Юленька, - ответил он преувеличенно серьёзно. - Обещаю, что занесу тебя в список испытателей-добровольцев первым номером. Только уточни, какой запах любви тебе больше всего нравится.

– Как скажете, Александр Николаевич, - пропела Юля, игриво стрельнув глазками. - Ради вас - всё, что угодно. Лично я всегда готова к подвигу… научному.

Зрители не выдержали - стены лаборатории сотряс дружный хохот.

– Ша, урки. - Отсмеявшись со всеми вместе, Саша счёл нужным навести порядок и прервать затянувшееся веселье. - Смех смехом, братцы, а дело - делом. Цели ясны, задачи определены - даёшь аромат любви, блин горелый!

Темнота за окном жила своёй жизнью. По потолку неряшливым блеклым привидением прополз отблеск фар одинокой машины, торопившейся куда-то сквозь ночь; потом долго и надсадно каркала ворона, которой почему-то не спалось. "Я встану так рано, что ещё поздно будет" - припомнилось выражение из далёкого детства. Саша хотел встать и посмотреть, который час, но лень было шевелиться. Судя по темноте и тишине - вороньи вопли не в счёт, - сейчас три-четыре часа ночи. Город спит: утихомирились поздние гуляки, расползлись по норам искатели приключений, преступники и стражи порядка; насытились друг другом любовники; законопослушные граждане давно вкушают заслуженный отдых перед новым трудовым днём; и даже домовые, жители смежных измерений (есть такая гипотеза), затихли в укромных уголках человечьих жилищ. И только он, Александр Николаевич Свиридов, заведующий лабораторией молекулярного синтеза НИИ прикладной химии, лежит посреди ночи на диване в пустой квартире и тупо пялится в потолок.

Кроме него, в квартире не было ни единой живой души. Мать уже перебралась на дачу, - она жила там с ранней весны до поздней осени, - и забрала с собой кота Остапа, третьего члена их "неполной семьи". Да, лет двадцать назад народу здесь было больше…

Александр повернулся - старый диван отозвался скрипучим кряхтением, - откинул одеяло, встал, подошёл к столу у окна и посмотрел на тёмный циферблат будильника. Да, так и есть - половина четвёртого. Все нормальные люди в огромном городе спят - бодрствуют одни ненормальные.

Он выудил из пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой - почти невидимый в темноте дым змейкой пополз по комнате, путаясь в смутных очертаниях мебели. Саше на миг показалось, что дымная струйка недоумевает: как это так, такая большая квартира - и в ней всего один человек? Что поделаешь - так оно получилось…

Отец Александра Николаевича умер в самом конце восьмидесятых, не дожив до апофеоза торжества демократии. Наверно, старику крупно повезло - Саша с трудом себе представлял, как интеллигент старого разлива, дитя хрущёвской оттепели и времени бурных споров между "физиками" и "лириками", вписался бы в реалии новой России. Но его вдова Зинаида Матвеевна перемены перенесла на удивление легко. Если бы не мать, то после развода с Людмилой эту квартиру пришлось бы разменивать, и неизвестно, где бы сейчас обитал Александр Свиридов.

В приступе рыцарства Саша склонен был отдать своей энергичной и хваткой супруге (когда она стала "бывшей") добрую толику завидной жилплощади в старом фонде, однако Зинаида Матвеевна проявила кремнёвую твёрдость и житейскую хватку. Впрочем, мать всю жизнь (сколько Саша помнил) была именно такой: властной и императивной. Она оставляла мужу и сыну их науку - пусть мальчики играются, - надёжно обеспечивая семейные тылы, где она была полновластной хозяйкой. Александра и его отца вполне устраивало подобное положение дел, а то, что при этом приходилось терпеть жёсткий домашний диктат жены и матери - ну что ж, за всё надо платить!

Людмила поначалу пыталась было сопротивляться, но потерпела в этой неравной битве полное и сокрушительное поражение: если дело касалось власти над одной отдельно взятой квартирой, населённой одной семьёй, Зинаида Матвеевна проявляла беспощадность, которой могли позавидовать самые жестокие ханы-завоеватели тёмных веков - малейшие попытки неповиновения (не говоря уже о мятеже) подавлялись тут же, и пленных не брали.

И внуки вроде бы тоже смирялись с бабушкиной императивностью - как выяснилось, внешне. Стоило им подрасти и расправить крылышки, как они тут же покинули домашнее гнездо. Анна сражалась за место под солнцем в скорпионьих лабиринтах шоу-бизнеса, а Дмитрий… О том, чем занимается его сын, Александр предпочитал лишний раз не думать - в сердце тут же вонзалась тупая игла, причинявшая режущую боль.

С годами Сашу всё сильнее тяготила мелочная опека матери: какую рубашку купить да какие носки надеть. Он периодически взрывался, доказывал ей, что давно уже вырос из коротких штанишек, но всё повторялось снова и снова с безысходной монотонностью - они с матерью говорили на разных языках. Поэтому летом, когда Зинаида Матвеевна отбывала в их "летнюю резиденцию" в Комарово, Александр Николаевич обычно ночевал в городской квартире. "Ближе до работы - не надо час трястись в переполненной электричке" - объяснял он матери. Та не возражала, имея при этом в виду типично женские соображения: "Мужик ещё в соку - пусть приведет какую-нибудь бабу, чего одному спать".

Баба у Александра имелась, но… Регина принадлежала к породе "русских амазонок", громогласно заявивших о себе в конце девяностых годов минувшего столетия. Она владела пусть небольшой, зато твёрдо стоящей на ногах туристической фирмой, успешно выжив по ходу пьесы двух соучредительниц, с которыми начинала свой бизнес. Женщины, подобные Регине, сами добившиеся всего и считавшие себя успешными и вполне состоявшимися, рассматривали мужчину как полезное домашнее животное, с которым можно выйти в свет, съездить в отпуск на Канары и, конечно, покувыркаться в постели. Но не более того - когда Саша предложил Регине узаконить их отношения ("Знаешь, надоело быть сожителями"), она холодно отклонила его предложение руки и сердца.

"Ходила я уже как-то раз замуж, - объяснила деловая женщина, - и повторять этот эксперимент не намерена. Детей рожать мне неохота, да и поздновато, так что официоз - на предмет стребования с тебя алиментов - мне уже ни к чему. А домохозяйки из меня не выйдет - мне свобода дороже". Да, свобода, - Александр подозревал, что у любвеобильной Регины он далеко не один-единственный любимый-ненаглядный, и что "его девушка" не упускает случая добавить в свою коллекцию трофеев нового мужика - для разнообразия. Времена изменились, и сильно: подрастерявшие самцовскую уверенность в себе доны Хуаны теперь на равных состязались с сексуально раскрепощёнными и состоятельными донами Аннами, которым вовсе не требовался муж-кормилец, и которые сами выбирали время для любовных утех.