Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич

Ныне успешно возглавляет Варшавский военный округ. Как сообщают — развернул большие фортификационные работы, усилив укрепления Новогеоргиевска, Ивангорода, Варшавы, Брест-Литовска, создав линию новых укреплений. Также строит новые стратегические шоссе и рокадные дороги и буквально вколачивает в подчиненных необходимость тесного взаимодействия между крепостными и линейными войсками. Артиллерия округа непрерывно проводила стрельбы на новом хорошо оборудованном полигоне, а кавалерия обучалась действовать большим массами и проводить глубокие операции с разведкой… Ясно — делом человек занят а не очковтирательством.

Кроме того, как выяснил Георгий у матушки — у полного генерала не имелось и знатных родственников, стремящихся через него сделать себе карьеру. Идеальный министр.

Победоносцев — что редкость — и то не нашел аргументов против: «Совесть у Гурко солдатская, прямая. Он не поддается действию политических болтунов, в нем нет хитрости и он не способен к интригам». Это Победоносцев то — от которого услышать доброе слово о ком то не проще чем от раввина — «Отче наш!»

…Генерал вошел строевым шагом — как отметил Георгий он был несмотря на возраст еще строен и крепок. Судя по всему он лишь недавно с поезда — разве что успел привести себя в порядок с дороги и переодеть мундир. Но при этом утомленным не выглядит — тоже весьма хорошо.

После краткого приветствия предложил ему сесть и начал без обиняков.

— Итак, господин Гурко — я бы хотел видеть вас на месте военного министра.

— Петр Семенович… — осторожно начал было генерал.

— Выразил желание оставить службу, — не вдаваясь в подробности, ответил император. Не скрою — помимо вас назывались и другие кандидатуры — вот Драгомирова вспоминали. При этом имени лицо старого вояки непроизвольно дернулось. С Драгомировым генерал как доложили, был в контрах чуть ли не с Болгарии. Да и словечко «минотавр» в отношении его теорий поговаривают, именно Иосиф Владимирович пустил.

— Но я все же решил остановиться на вас — продолжил Георгий с должной невозмутимостью. Собственно рескрипт еще не готов, но вы прямо из моего кабинета можете направляться на Исаакиевскую — принимать дела. Надеюсь ни вы ни я не пожалеем о вашем назначении.

Георгий помолчал и добавил веско.

— На будущее… Вы Иосиф Владимирович можете говорить со мной свободно и излагать любой предмет как вы его видите. Я не обещаю что непременно поступлю согласно вашему мнению — но никогда не накажу за него и не выражу недовольства как бы оно не отличалось от моего. Единственное — от вас я жду что вы мне будете говорить только правду.

— Ваше величество! Могу ли я раз уж я теперь министр, обратится с настоятельной просьбой? — отрапортовал генерал. (Вот истинная военная косточка — ни нарочитых восторгов, ни потока цветистых благодарностей — словно боевой приказ получил!). Я бы крайне рекомендовал вернуть армии форму старого образца — отмененную положением 1883 года.

— Вы полагаете, наиправильным было бы начать с… мундиров? — осведомился Георгий в некоторой растерянности. Что вопрос сей уже возникал он знал конечно. Вот на днях в его руки попала еще одна докладная записка каким то чудом миновавшая все бюрократические ступени. Некий интендантский полковник написал проект насчет возвращения прежнего обмундирования — правда затруднился в вопросе — как должны застегиваться шинели: на пуговицы или крючки?. И если вопрос решить в пользу пуговиц то какими должны быть пуговицы — эмалированными или блестящим?

Но не думал что не плац-парадный служака а боевой генерал сочтет это таким важным.

Видя что его молодой визави в замешательстве Гурко продолжил:

— Позвольте объясниться, Ваше Величество… Я знаю — есть мнение — то что называется позитивистской школой… Согласно ему в армии должно быть тому что нужно для войны — точнее только тому. И солдату достаточно лишь уметь хорошо стрелять — ну и чистить винтовку да еще рыть траншеи. А все остальное это дело офицеров.

Все это от американцев идет — у нас многие от них в восторге — в той же кавалерии…

Но надо помнить — в их Гражданской войне воевали все таки не за параграфы конституции и не за сенаторов с депутатами… Они воевали за Союз штатов, за свободу и против рабства — за справедливость… Мораль и дух это не пустые слова — если конечно не подходить к вопросу как… он запнулся сжав челюсти — господин Драгомиров! С его «серой скотинкой» которую довольно не бить и хорошо кормить. — Вот иные теперь поговаривают… — вдруг вымолвил он, и выражение лица и голос выдали, что генерал завел речь о чем-то очень важным для себя. Говорят так — мол война семьдесят седьмого года была ошибкой, и что де воевали выходит за неблагодарных людишек которые сейчас косятся на Европу и Россию третируют и по сути предают нас. Да и я сам признаться видел еще тогда такое поведение со стороны болгар, что готов бы понять тех моих товарищей, что жалеют о том что участвовали в сей войне. И прежде чем Георгий успел удивиться еще раз, твердо продолжил:

— Понять — но не принять! Ибо если бы не мы и не ваш дед — и не русский солдат — то христиане были бы вырезаны вчистую — наше неучастие стало бы сигналом к общему избиению христиан в османских пределах. Что несовместимо не только с интересами России как православной державы но и с нашей народной совестью.

Что до форменной одежды… — продолжил он после краткой паузы. Ваш царственный отец своей реформой хотел добиться национального облика войска и простоты. Не спорю: может быть эдак лет сто назад подобная мера имела бы смысл. Но сейчас уже крепко сложились традиции и представления и ломать их неразумно. Внешний вид значит очень многое для воинского духа. Ваш батюшка к сожалению смотрел на красивые мундиры как на дорого стоящую мишуру, отнимающую время у солдата от воинской учебы. Но в глазах офицеров и солдат это далеко не мишура а знак прошедших геройских эпох.

Да — чего греха таить — солдаты ворчали, тратя время на приведение в порядок петличек и лацканов с позументами. Мой денщик в свое время тоже ворчал на мой мундир, натирая позументы уксусом и выдраивая пуговицы мелом. Но он же и гордился своим барином, когда на смотру или просто при выходе в город золотое шитье сияло, а в форменные пуговицы можно было глядеться как в зеркало.

К тому же аккуратность дисциплинирует нашего солдата — что греха таить дома живущего не самой опрятной жизнью. А ведь именно привычка к дисциплине и понимание сути службы — а не оружие в руках — делают солдата солдатом. И более того — определенно генерал давно ждал возможности поговорить на данную тему — я скажу нечто что вас возможно удивит — но армия мирного времени нужна не столько для войны. И, уловив недоумение в лице царя, продолжил:

— Она для того чтобы подготовить солдат для армии военного времени. Людей, которые будут умирать по приказу вашего величества — и которым важно знать, что они дерутся и умирают под священной хоругвью, а не под амуничным предметом…И надо еще помнить — в бой предстоит вести русского солдата, который от своего офицера никогда не отставал, видя в нем высший авторитет. А если офицер похож на какого-то лавочника в армяке — то уж какой у него авторитет? — улыбнулся Гурко. Понятно что важен не чин а важен начин — но ведь не зря говорят что встречают по одежке!

(А и умен господин генерал! За словом в карман не лезет! Не какой то Скалозуб… Все по полочкам в пять минут разложил!)

— Хорошо Иосиф Владимирович — парадную вернем немедля. Парады действительно многое потеряли. Подготовьте соответствующие приказы. Ну и подготовьте Ваши предложения по поднятию морального духа войск и повышению их боевой мощи. Мой отец говорил «У России только два друга-армия и флот». Я считаю так же. И вы будете моим другом и думаю что и учителем в военных делах.

— Ваше величество — осведомился Гурко напоследок — позвольте задать вопрос… Кто будет военно-морским министром? Мне важно знать с кем предстоит работать рука об руку.