Счастливые слезы Марианны - Хосе Антонио Бальтазар

— Слушаю тебя, Марианна.

— Фелипа, Чоле пропала! Она не появлялась у вас?

— Нет! А что случилось?

— Знаешь, дорогая, мы тут… немного повздорили…

— Что-нибудь с мальчиком?

— Да… Луис Альберто накричал на него, Чоле узнала об этом и вот…

— С ней это было однажды, когда Бето попал в аварию. Вот так же ушла из дома и бродила до утра, как спятившая.

— Фелипа, умоляю! Если кто-либо из ваших увидит Чоле, доставьте ее сразу к нам!

— Не волнуйся, Марианна, мы ее поищем!

Бето, долго бродивший по улицам, решил, наконец, вернуться домой. Первое, что он услышал в прихожей, это слова Марианны из разговора с Фелипой о Чоле. Он бросился к Марианне.

— Где она? Что случилось?!

— Она узнала обо всем, и вот…

Послышался скрип тормозов, это вернулся Луис Альберто. Он вошел и как ни в чем не бывало приветливо поздоровался с Марианной и Бето.

— Это ты виноват! — крикнул в бешенстве Бето и выбежал на улицу.

Глава 69

Виктория пересказывала Бегонии свой последний разговор с Луисом Альберто.

— Понимаешь, так нам будет спокойнее… Он серьезный, порядочный человек. У него семья, могут возникнуть неудобства. А у падре Адриана тебе будет просторнее, там и служанка есть, по словам Луиса Альберто, милая женщина, у нее есть опыт по уходу за детьми.

Увидев вопросительно вскинутые глаза сестры, Виктория сказала:

— Конечно, ты уже не ребенок. Но ведь еще и не такая взрослая.

Бегония написала на листе в большой тетради: «Луис Альберто к тебе неравнодушен?»

— Конечно, но не в смысле любви. Я чувствую его интерес ко мне, но, поверь, Бегония, у нас чистые отношения.

«Ты рассказывала, что он пил…» — Бегония сощурила глаза и нахмурилась.

Виктория горько усмехнулась, и не потому, что вспомнила милые выходки пьяного Луиса Альберто…

Их отец, добрый и сильный человек, бывший опытным водителем, умер от алкоголизма.

Уехав по найму в далекую Венесуэлу, он в течение нескольких месяцев присылал домой хорошие деньги, что значительно облегчило жизнь семьи. Вскоре суммы, присылаемые им, стали уменьшаться. Его товарищ прислал матери тревожное письмо: Эусебио пьет…

Отец вернулся домой осунувшимся и злым, в пьяном виде вымещал злость на матери. Это длилось около года. И тогда его братья, собрав семейный совет и пригласив на него отца, порешили, что он должен оставить семью… Все это держалось от детей в секрете, им сказали, что отец снова уехал в Венесуэлу, а деньги, которые мать приходила получать на почту, присылали ей его братья.

Только тайна вскоре раскрылась. Кто-то из соседей сказал Виктории, что отца видели валявшимся на тротуаре возле какой-то захудалой таверны. Виктория, ничего не сказав матери и сестрам, бросилась разыскивать его и нашла отца в морге городской больницы.

Они с матерью договорились, что через какое-то время скажут сестрам, будто отец разбился в Венесуэле. Но одна из тетушек, не любившая «беспутного пьяницу» Эусебио, проговорилась как-то при девочках об истинной причине смерти их отца…

Все это Виктория вспомнила, прочитав вопрос Бегонии и увидев ее недовольное лицо.

— Он пил оттого, что ревновал свою любимую жену, — успокоила она сестру.

Глава 70

Бето быстро шел под мелким моросящим дождем по улице, заглядывая в переулки и в шумящие мокрой листвой скверы.

Он не надеялся на удачу — человек в огромном Мехико что песчинка в горе песка.

Он чувствовал себя бесконечно одиноким на вечерней улице. И поймал себя на мысли, что до сих пор последним прибежищем для него в горькие минуты остается Чоле.

И вот она пропала! Мехико в ночную пору — не для беззащитных существ…

Бето вспомнил чуть смущенную приветливую улыбку Луиса Альберто, который словно просил прощения за резкость своих недавних слов, но он тут же прогнал мысль о примирении. Не хочет он больше видеть этого бездушного, занятого только собой и своими проблемами человека!

И тут Бето увидел ярко освещенный портал ресторана-кабаре «Габриэла».

Он почувствовал невероятную усталость и желание забыться.

При входе он обратил внимание на рослого человека, по всей видимости служащего ресторана. Это был бдительный Диди. Он сразу приметил Бето и, когда к нему направился один из служащих, которому показался странным вид посетителя, Диди незаметным взглядом остановил его, вежливо открыв перед гостем двери в зал ресторана.

Зал был почти полон.

Диди жестом и мимикой подсказал подскочившему официанту, за какой столик усадить вновь прибывшего, и тот провел Бето в угол, где усадил его за столик на двоих.

У Бето было сто тысяч, которые Марианна дала ему, не зная еще о подметном письме. Бето только сейчас почувствовал, как он голоден. У него не было опыта в выборе блюд. В тот раз, когда он был здесь с Лили, заказывала она.

— Принесите мне что-нибудь поесть, я очень голоден.

Официант усмехнулся, оценивая платежеспособность парня в мокрой куртке.

— Что-нибудь изысканное или из американского меню?

— Из американского… Мясное… С рисом и фасолью…

— Что сеньор предпочитает пить?

— Даже не знаю…

Бето действительно не знал, у него не было опыта общения с вином.

— Тогда я принесу вам для начала текилу с лимоном, а вы разберетесь сами…

Официант ушел. Бето, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза…

О появлении Бето в ресторане Диди сообщил сначала Белинде. Чего доброго, сунется в зал, и Бето увидит ее.

После этого он заглянул в кабинет к Бласу, который беседовал с Себастьяном. Разговор был жесткий, и Диди, шепнув на ухо хозяину о приходе Бето, тут же вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Текила подействовала на Бето бодряще — сдобренная лимоном, она показалась ему вкусной, а то, что он в первый раз в жизни пьет крепкий напиток, наполнило его все еще мальчишеское сердце мужской гордостью.

Он забыл о своих горестях, по жилам его разлилось тепло. А вкрадчивая текила будто умоляла его не бояться ее, так что рука сама наливала и наливала.

Мясо с рисом и черной фасолью показалось ему невероятно вкусным: приправленное специями, оно горячило рот, и этот жар хорошо было гасить небольшими глотками текилы.

На сцене началось представление эротического шоу. Взгляд Бето затуманился, и ножки танцовщиц переплелись в одно сплошное телесное месиво — казалось, будто на сцене в ритме музыки переваливается с боку на бок большущий телесно-розовый спрут.

Публика восторженно встречала отдельные номера, а Бето — восторженнее всех.