Гарри Поттер и узник Азкабана - Джоан Роулинг

Профессор Люпин, оторвавшись от бутылочки, нахмурился.

– Видишь ли, те немногие, кто это знает, не в состоянии поведать об этом. Дело в том, что дементоры откидывают капюшон только для того, чтобы применить своё последнее и самое страшное оружие…

– Какое оружие?

– Его называют Поцелуй дементора, – сказал Люпин, тяжело усмехнувшись. – Дементоры его применяют к тем, кого хотят совершенно уничтожить. Думаю, что под капюшоном у них что-то вроде рта, они прижимают челюсти ко рту жертв и высасывают из них душу.

Гарри поперхнулся, напиток попал не в то горло.

– Что? Это они так убивают?

– Нет, гораздо страшнее. Тебе известно, что без души человек может жить, пока у него работают мозг и сердце? Но он ничего больше не чувствует, ничего не помнит…. И поправить это нельзя. Человек просто существует. Пустой, как выеденное яйцо. Душа навсегда покинула тело. Навсегда. – Люпин сделал ещё несколько глотков. – Такая судьба ожидает и Сириуса Блэка. Об этом сегодня написано в утреннем выпуске «Пророка». Министерство дало разрешение применить Поцелуй, если они его найдут.

Гарри какой-то миг оторопело думал о людях, у которых через рот высосали душу. И тут же мысли перекинулись на Блэка.

– Он это заслужил, – тихо проговорил он.

– Ты так полагаешь? – деликатно спросил Люпин. – Ты и в самом деле думаешь, что существуют люди, которые заслуживают такого наказания?

– Да! – с отчаянной решимостью воскликнул Гарри. – Есть ведь совсем особые преступления.

Как ему хотелось рассказать о разговоре про Блэка, который он подслушал в «Трёх мётлах». О том, что Блэк предал его отца и мать. Но тогда придётся поведать, что он без разрешения побывал в Хогсмиде, а это вряд ли понравится Люпину. Поэтому он благоразумно промолчал, допил сливочное пиво, поблагодарил Люпина и покинул кабинет истории магии.

Гарри ругал себя, что задал этот вопрос о капюшонах. Ответ был такой ужасный, что он не шёл у него из головы. Гарри представлял себе, как дементоры высасывают из человека душу и что он при этом испытывает. Воображение разыгралось, и Гарри столкнулся со спускавшейся вниз МакГонагалл.

– Надо, Поттер, смотреть, куда идёте! – попеняла ему профессор.

– Простите, профессор МакГонагалл…

– А я искала вас в гостиной. Мы только что закончили исследование. Ну, кажется, в вашей «Молнии» нет ничего опасного. У вас, Поттер, есть где-то очень хороший друг…

Гарри не поверил глазам: профессор МакГонагалл протягивала ему целёхонькую «Молнию» и тепло улыбалась.

– Я… я могу взять её? – У него даже сел голос. – Правда?

– Конечно, можете, – сказала профессор МакГонагалл. – Хорошо бы успеть до матча на ней полетать. И пожалуйста, Поттер, постарайтесь в субботу поймать снитч. Иначе мы восьмой год не будем чемпионами, как мне любезно напомнил профессор Снегг вчера вечером.

Онемев от радости, Гарри взял красавицу «Молнию» и понёс её обратно в гостиную. Завернув за угол, он увидел бегущего навстречу Рона, который улыбался во всё лицо.

– Она отдала её тебе? Вот здорово! А можно, я завтра немножко на ней полетаю?

– Конечно, когда хочешь! – Наконец-то у него отлегло от сердца, весь последний месяц он места себе не находил. – Знаешь что, Рон, давай помиримся с Гермионой. Ведь она хотела как лучше….

– Помиримся хоть сейчас. Она в гостиной, работает.

Друзья свернули в коридор, ведущий в их гостиную, и увидели Невилла Долгопупса. Он умолял сэра Кэдогана пропустить его, но тот со всей твёрдостью ему отказывал.

– Я записал их на бумажку. – Невилл чуть не плакал. – И где-то её выронил!

– Свежо предание! – громыхал сэр Кэдоган. Увидев же Рона и Гарри, милостиво им улыбнулся: – Приветствую вас, мои юные йомены! Поспешите заковать в железо этого бездельника. Он хочет силой ворваться в замок!

– Ну, хватит, – сказал Рон рыцарю, поравнявшись с Невиллом.

– Я потерял бумажку с паролями, – проговорил несчастный Невилл. – Выпросил у него все пароли на эту неделю. Он ведь их то и дело меняет. И теперь не знаю, куда они делись.

– «Острый кинжал», – сказал сэру Кэдогану Гарри, и тот разочарованно, с большой неохотой подвинулся в сторону и пропустил в гостиную всю компанию.

Головы присутствующих тотчас обратились к ним, гостиную наполнил взволнованный шёпот, все окружили Гарри, восхищённо глядя на «Молнию» и наперебой восклицая:

– Где ты её взял, Гарри?

– Дашь мне полетать?

– Ты уже пробовал летать на ней?

– Теперь когтевранцы проиграют! Они все летают на «Чистометах–7»!

– Гарри, дай немного подержать!

Минут десять «Молния» переходила из рук в руки, её вертели так и этак. Наконец всё более или менее угомонились и разошлись по своим местам. Гермиона единственная не подошла к ним. Она сидела, склонившись над работой, стараясь не глядеть в их сторону. Гарри с Роном остановились у её стола, и она оторвалась от книг.

– Мне вернули её. – Гарри улыбнулся и протянул ей метлу.

– Видишь, с ней всё в порядке! – сказал Рон.

– А могло быть и не в порядке! Во всяком случае, вы теперь уверены, что нет никакой опасности.

– Да, конечно, – кивнул Гарри. – Пойду отнесу её в спальню.

– Я отнесу! – вызвался с энтузиазмом Рон. – Мне всё равно надо пойти дать лекарство Коросте.

Он взял «Молнию» и, держа её, как будто она сделана из хрусталя, поспешил наверх в спальню мальчиков.

– Можно, я здесь сяду, рядом с тобой?

– Разумеется, – сказала Гермиона и убрала со стула целую гору пергаментных свитков.

Гарри оглядел заваленный книгами и сочинениями стол. Чего только на нём не было! Длиннющее эссе по нумерологии, на котором ещё не просохли чернила; ещё более длинное сочинение по изучению маглов на тему «Почему простецам нужно электричество»; перевод рун, над которым Гермиона сейчас трудилась.

– Как ты всё это успеваешь? – спросил Гарри.

– Просто я знаю цену времени, – ответила Гермиона.

Теперь, когда Гарри смотрел на неё вблизи, было заметно, что выглядит она почти также измождённо, как профессор Люпин.

– А ты не могла бы всё-таки уменьшить количество предметов? – сказал Гарри, видя, как Гермиона перекладывает тяжёлые тома, ища словарь для перевода рун.

– Конечно нет! – покачала головой Гермиона.

– По-моему, нет ничего страшнее цифр. – Гарри взял карту со столбцами цифр, вид у которого был и правда устрашающий.

– А по-моему, нет ничего интереснее, – с чувством сказала Гермиона. – Это мой любимый предмет.

Но Гарри так и не узнал, что такого особенного было в нумерологии. В этот самый миг на лестнице из спальни мальчиков раздался душераздирающий вопль. Гостиная в ужасе притихла, взгляды всех устремились наверх. Тут же послышался быстрый топот шагов, становившийся всё громче. И в гостиную ворвался Рон, в руках которого белела скомканная простыня.

– ГЛЯДИ! – завопил он, подбегая к столу Гермионы. – Нет, ты гляди! – тряс он простыни перед её глазами.

– Рон, что случилось…

– КОРОСТА! БЕДНАЯ КОРОСТА!

Гермиона, ничего не понимая, отпрянула от Рона. Гарри взглянул на одну из простыней, она была испачкана чем-то красным, очень походившим на… кровь. Гарри всего передёрнуло.

– Это кровь! – кричал Рон в притихшей гостиной. – Короста исчезла! А знаете, что было на полу?

– Н-нет, – дрожащим голосом ответила Гермиона.

Рон бросил что-то на перевод рун. Гарри и Гермиона нагнулись над ним. Поверх странных имён и названий лежало несколько длинных рыжих кошачьих волосков.

Глава 13

Гриффиндор против Когтеврана

На этом, казалось, дружба Рона и Гермионы кончилась навсегда. Они так рассердились друг на друга, что Гарри и не надеялся их помирить.

Рона особенно возмущало, что Гермиона никогда не принимала попытки Живоглота сожрать Коросту всерьёз. Даже сейчас она отстаивала невиновность Глотика и посоветовала Рону хорошенько поискать крысу под кроватями в спальне. Гермиона категорически утверждала: у Рона нет никаких доказательств, что Живоглот съел крысу, рыжие волоски могли остаться там ещё с рождественских каникул. Рон вообще был настроен против кота – не мог забыть, как тот прыгнул ему на голову в зоомагазине.

Честно говоря, Гарри не сомневался, что Живоглот-таки сожрал крысу, всё говорило против него. Он попытался втолковать это Гермионе. Гермиона очень обиделась.

– Я так и знала, Гарри, что ты возьмёшь его сторону. Сначала «Молния», теперь Короста. Во всём виновата одна я! Не мешай мне, пожалуйста. У меня очень много работы.

Рон тяжело переживал пропажу Коросты.

– Хватит тебе, Рон, – уговаривал его Фред. Ты ведь всегда говорил, что Короста уже совсем старая, просто ходячая древность. Буквально на глазах тает. Ей же лучше, что её сожрал Глотик. Ам! – и нет. Не мучалась.