S-T-I-K-S. Паломник - Валерий Сопов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— так что, как рассчитываться будешь, споранами или сразу натурой?
Последние слова вызвали одобрение у не слишком-то требовательной публики. И все замерли в ожидании реакции Паломника. Могло показаться, что лучшим способом уклониться от претензий мошенника, могло бы стать требование засвидетельствовать само существование долга через ментата. Инвалид ни на секунду не сомневался, что крестный ни в коем случае не стал бы брать в долг у подобного типа. Да и откуда у дружинника может быть такая сумма. Вот только, учитывая специфические отношения, сложившиеся между инвалидом и ментатом, делать этого не стоило. К тому же и публика, жаждущая хлеба и зрелищ, подобного поведения не одобрила бы.
И Паломник, сообразив, что миром этот скандал в любом случае не завершится, так что надо идти на обострение, полностью оправдал надежды зрителей.
— Нет, натурой это не ко мне. Я только по девочкам. У меня к этой вашей пидорасне душа не лежит. Ты лучше, если совсем невтерпеж, обратись к своим подружкам, — при этом Паломник кивнул на корешей Гоши. — Они завсегда помогут. И языками и каким другими местами. А что касается споранов, так «бог подаст».
Громкий хохот посетителей однозначно засвидетельствовал, что словесную часть поединка Паломник выиграл с разгромным счетом. На этом фоне продолжение словестные нападки со стороны Гоши выглядело бы неимоверной глупостью. К тому же ни он, ни его приятели, не сразу и сообразили, насколько глубоко их только что опустил Паломник. И что теперь тому же дружиннику всю жизнь не отмыться от намеков на нетрадиционную сексуальную ориентацию. Да и само пребывание в дружине станет под вопросом. Такое оскорбление, в присутствии доброй полусотни свидетелей, разве что кровью можно смыть.
Взбешенный Гоша вскочил из-за стола, выхватил откуда-то небольшой нож и попытался чиркнуть полосой отточенной стали по горлу Паломник. Жизнь инвалиду спас Ковбой. Пуля выпущенная из револьвера, не того, который SmithWesson, а второго, поменьше, весящего на поясе у бармена, выбила нож из руки Гоши и впечатала его в потолок трактира.
— Нихрена себе, — потрясенно отреагировал Паломник, разглядывая нож, торчащий из деревянной потолочной балки. — Это по какой же траектории должна лететь пуля, чтобы сотворить такое. Наверняка без Дара Улья не обошлось.
Глава двадцать вторая. Дуэль
— Только не у меня в салуне, — рыкнул Ковбой, характерным жестом киношных суперменов, крутанув револьвер на пальце. — Хотите выяснять отношения — мотайте на улицу. Иначе я вам всем быстро лишних дырок в голове понаделаю.
— Стало быть этот кабак называется салуном, — мельком отметил Паломник, не слишком-то понимая, стоит ли ему двигаться вслед за Гошей и компанией, которые в спешном порядке покидали заведение.
Более интересным выглядел вариант заказать у пышнотелой брюнетки еще пару пива.
Вот только Гоша, уже практически перешагнув порог на выход, резко обернулся и ткнув пальцем в сторону Паломника выкрикнул: «Дуэль. До смерти. Через два часа. На Арене». После чего вышел вон.
Эти слова дружинника не на шутку смутили инвалида. Во-первых, своей совершенной неуместностью в Улье. Подобное пафосное заявление даже в третьеразрядной любительской постановке, где-нибудь на Земле выглядело бы пошловато напыщенным. А уж в стиксе…Какая нахрен дуэль? Какая еще арена? И во-вторых, он заподозрил, что чего-то не понимает и надо срочно возвращаться в бордель, где кто-нибудь из цветов тут же разложит все по полочкам.
Впрочем идти в заведение мадам Зи-Зи не понадобилось. За стол Паломника присел невесть откуда нарисовавшийся Малыш и тяжело вздохнув начал разъяснять инвалиду магистральную линии партии, вернее Городского Совета.
В который раз подтвердились золотые слова, что все крупные современный состояния нажиты нечестным путем. И в качестве одного из способов обогащения, причем далеко не последнего в своей доходной части, граждане бессовестно эксплуатируют врожденную тягу всякого иммунного к нанесению ближнему своему многочисленных травм, вплоть до кончины последнего.
Применительно к данной ситуации дело обстояло следующим образом. Дабы не сокращать численность населения стаба до неприемлем низкого уровня, в поселении всем, за исключением граждан, категорически запрещалось использовать огнестрел. Да и на самих граждан накладывались определенные ограничения. Открытое ношение оружия не возбранялось, а вот использовать его можно было только в случае явной самозащиты, да еще в собственных, помещениях. И в этом плане Ковбой был полностью в своем праве. Поскольку салун «Дикий Запад» принадлежал лично ему. Остальным же лицам, на территории стаба даже открытое ношение огнестрельного оружия было запрещено. Не говоря уж об его использовании. Последнее каралось смертью. А в исключительных случаях, когда дело касалось старожилов Улья из числа стронгов или трейсеров, владеющих десятками Даров Улья и способных, при желании, разогнать половину дружины Дальнего, наказание могло ограничиться крупным штрафом и изгнанием из стаба. Впрочем, последнее относилось исключительно к числу умозрительных фантазий, поскольку подобные люди огнестрелом, как правило, не пользовались. Да и заглядывали в стаб не чаще раза в год. А упомянул об этом Малыш только потому, что слишком волновался и постоянно перескакивал с одной темы на другую.
— Всем остальным лицам, находящимся в стабе, за исключением граждан, — снова подчеркнул Малыш, — не возбраняется в ходе выяснения межличностных отношений использовать холодное оружие и собственные паранормальные способности, — слова «межличностный» и «паранормальный» Малышу удалось выговорить с трудом. Вряд ли оно входило в его родной лексикон. Скорее дружинник по памяти цитировал какую-то инструкцию для служебного пользования.
Такое послабление представлялось вынужденным. Поскольку драк все равно избежать невозможно. Так что лучше им не препятствовать, а перевести этот процесс в организованное русло.
Короче, пуля дура-штык молодец. Однако не все так просто. За любые действия подобного толка полагался штраф. Размеры которого устанавливались в зависимости от ущерба, причиненного поселению. А поскольку размер ущерба оценивался специально обученными на то людьми, комиссией в составе десяти человек из числа граждан, включая ментата, и члены комиссии имели свой процент со штрафов, то штрафы были конскими. Причем в категорию ущерба относились не только прямые убытки в виде разрушенных зданий и сооружений, и поврежденных материальных ценностей, но и косвенные. Как-то, расходы на лечение, вынужденный простой отдельных работников и прочая. Вплоть до отвлечения дружинников от выполнения своих обязанностей в связи с необходимостью ареста представителей враждующих сторон и амортизации мебели в местной кутузке. При должной фантазии много чего можно было выдумать. Но и здесь существовало определенное послабление. Разборки могли проводиться на специально отведенной для этого территории, именуемой Ареной.
В этом случае никаких штрафов не полагалось. А противники могли хоть на смерть забить друг друга. Никто слова худого не скажет. Свой профит Городская Казна получала в виде процента от ставок в тотализаторе, непременном атрибуте подобного действа. Именно на Арену Гоша и вызвал Паломника. С тем, чтобы убить его, не нарушая при этом законы стаба. К тому все же имущество проигравшего на дуэли передавалось победителю.
Впрочем, и в этом случае были определенные ограничения. Нельзя было вот так просто от балды вызвать кого ни попадя на дуэль. Для этого должен существовать весомый повод. Иначе подобное могло бы быстро превратиться в сравнительно быстрый способ обогащения сильных за счет слабых. Таких шустриков ожидал колоссальный штраф, не только сводящий на нет весь возможный профит, но и грозящий победителю экономической кабалой. Вот только в случае нынешнего конфликта никаких разночтений по поводу правомерности вызова на дуэль и быть не могло. Оскорбления, сделанное Паломником, хватило бы и на десять дуэлей.
Конечно, никто не требовал от Паломника, чтобы тот принял вызов на дуэль. Как говорится: хочешь — песни пой, хочешь — водку пей, хочешь морду бей. Вот только, по негласным правилам установившимся в стабе, лицо, отказавшееся от вызова на дуэль, должно было покинуть Дальний в течении суток. Это делалось для того, чтобы не провоцировать неорганизованные конфликты. Вряд ли первая сторона, вызвавшая на дуэль, удовлетворится одной лишь моральной победой и неявным признанием второй стороны в собственной трусости. Так что, для того, чтобы не отмывать от крови ту же комнату в гостинице после резни, устроенной противниками, их разборки предлагалось перенести за стену стаба. А поскольку время на сборы было ограничено и дорога из стаба всего-то одна, то,
