Мёртвый сезон. Конец легенды - Леонид Колосов

О том, как разведчик провел свои дни в тюрьме, лучше всего, конечно, расскажет он сам. Полистаем записки Молодого…

В ТЮРЬМЕ НЕ СКУЧНО.

 Конон Молодый

К своему пребыванию в тюрьме я относился философски. Причины для этого были. Я считал и всегда буду считать, что разведывательная работа дает больше шансов сесть в тюрьму, чем любая другая. От сумы да от тюрьмы не отказывайся… Тоже правильно сказано. И потом, в тюрьме, как нигде, есть время подумать о самой древней проблеме — добре и зле.

Два с половиной месяца, проведенные в следственной тюрьме «Брикстон», дали мне неплохое общее представление об английской карательной системе. Поэтому обстановка в тюрьме «Уормвуд скрабе» не стала полной неожиданностью. Главное — суметь приспособиться к повседневному режиму данного заведения, и тогда жизнь в нем может стать даже терпимой. В принципе все тюрьмы похожи одна на другую. В одних почище, в других немного погрязнее. В одних кормят плохо, в других почти что хорошо. Где-то работают по 10–12 часов в день, где вовсе не работают. И все-таки трудно представить себе что-либо более своеобразное, чем английская тюремная система.

Многие руководители департамента тюрем и британские министры внутренних дел уверяли, что цель тюремного заключения в Англии — перевоспитание человека, совершившего преступление. Однако условия, существующие в тюрьмах, приводят к прямо противоположным результатам. На бумаге все выглядит неплохо. Ну, например, заключенные в возрасте до 21 года должны содержаться отдельно от остальных. Люди, впервые попавшие в тюрьму, так называемые «звезды», должны быть отделены от рецидивистов. «Звезды», заключенные на срок до четырех лет, при хорошем поведении должны направляться в тюрьмы «открытого типа» в сельской местности. Получившие более четырех лет должны содержаться в специальных центральных долгосрочных тюрьмах, коих имеется, однако, только две на всю Англию. Людям с определенными психическими отклонениями или пороками положено пребывание в отдельных тюрьмах, изолированно от всех остальных заключенных, под особым наблюдением…

Однако все эти правила остаются на бумаге, впрочем, как и у меня на родине. Молодые заключенные, общаясь с рецидивистами, быстро совершенствуются в приемах преступной деятельности. В одной из тюрем были раскрыты тайные, но активно функционировавшие курсы медвежатников. На курсах изучались новейшие методы вскрытия сейфов. Обучение вел маститый специалист этого дела. Слушатели платили «профессору» табаком, который с успехом заменяет в тюрьме деньги. Известно много случаев, когда преступники еще в тюрьме договаривались о своем следующем «деле», которое обделывали, едва выйдя на свободу.

Вопреки правилам, только что родившиеся «звезды» содержатся вместе с матерыми рецидивистами, которые оказывают на них весьма пагубное влияние. Среди «звезд» немало таких, которые совершили мелкие преступления, то есть случайно оступившиеся люди. При надлежащей воспитательной работе их можно вернуть к честному труду. Но, попав в тюрьму на два-три месяца, человек заводит связи с преступным миром и часто бесповоротно вступает на путь преступлений. Что касается специальных тюрем для «звезд», то они всегда переполнены и это служит предлогом для оправдания систематического нарушения тюремных правил о раздельном содержании различных категорий заключенных.

Большинство английских тюрем построено по типовому проекту: от круглого центра, как спицы от колеса, расходятся четырехэтажные крылья здания. Таких крыльев бывает от трех до шести. В каждом крыле расположено по 250–300 камер. На территории тюрьмы имеется множество дополнительных построек барачного типа, то есть мастерские, баня, прачечная, котельная, санчасть и тому подобное. Департамент тюрем тоже должен думать о прогрессе. При мне, во всяком случае, английские тюрьмы продвинулись вперед и достигли стадии самоокупаемости. В них имеются мастерские — ткацкие, сапожные и швейные. На тюремных фермах выращивают капусту и картофель. В одной из тюрем, например, даже изготавливалось мыло. В другой имелось издательство, публикующее тюремные правила и всевозможные предупреждения о грозных последствиях, которые влекут за собой нарушения тюремной дисциплины. Даже щетки для мытья параш делаются тут же в тюрьме. В последнее время появилась и более квалифицированная работа, то бишь разборка пришедшей в негодность телефонной аппаратуры и извлечение из нее цветных металлов.

За время пребывания в различных английских тюрьмах довелось познакомиться со многими уголовниками. Прежде мне не приходилось общаться с этим своеобразным миром, и я с большим интересом изучал свое новое окружение. Трудно найти какую-то одну общую черту, характерную для всех преступников. Прежде всего, я отметил бы незначительность, даже бессмысленность преступлений, за которые зачастую попадают в тюрьму в Англии. Помню одного парня, который вернулся в тюрьму буквально через несколько дней после освобождения. Я расспросил его, как это случилось. Он отве-тил, что, придя домой, не застал там никого. Ему очень захотелось выпить. Не теряя времени попусту, он взломал свой газовый счетчик. В счетчике оказалось 25 шиллингов, которые тут же были пропиты. Когда он вернулся домой, его уже ждала полиция, которую вызвала жена. Судья приговорил его к пяти годам лишения свободы. Смешно и грустно. Естественно, далеко не все преступления незначительны. Достаточно вспомнить всемирно известное ограбление почтового поезда, когда преступникам удалось похитить два с половиной миллиона фунтов стерлингов. Один из организаторов этого преступления сидел в соседней камере со мной. Я еще вернусь к встрече с этим гением преступного мира…

Вечерами, когда я вытягивался на своей отнюдь не комфортабельный койке в тюремной камере и мне хотелось отвлечься, я размышлял о своей семье. Как они там? От этих мыслей я неизменно переходил к анализу своей работы. Война вспоминалась редко, главным образом тогда, когда я хотел убедить себя, что бывало в жизни и намного труднее. И все же на память в общем-то больше приходили эпизоды из оперативной работы в Штатах и Англии. Анализируя пережитое в десятый и сотый раз, я находил новые точки зрения на отдельные моменты своей деятельности. Меня прежде всего интересовало, какие ошибки я допустил, что именно могло способствовать неудаче или недостаточно полной удаче тех или иных заданий. Признаюсь, что там, в камере, я находил новые ответы на эти вопросы. Возникал новый, более глубокий анализ удач и провалов. Впрочем, у меня не было повода испытывать угрызения совести. Конечно, мне было досадно, что события так обернулись. Но я выполнил свой долг. Годы работы в разведке приучили меня к опасности, риску. Возможность ареста и наказания я считал частью своей работы. Поэтому, когда оказался в тюряге, сохранил достаточное душевное спокойствие. Было жаль, что работа приостановилась на весьма интересном этапе из-за глупой в общем-то ошибки, связанной с предательством, которое проворонили наши коллеги по соцлагерю…