Джайн Зар. Буря Тишины (ЛП) - Торп Гэв

— Только подумайте, — воодушевился Давайнеш. — Не просто доверять смутным впечатлениям и обрывочным знаниям, но познать — по-настоящему познать! — что чувствуют другие, что они думают о нас, а затем поделиться тем, что мы думаем о них. Какие узы могут быть выкованы, если наши сердца так переплетутся? Крепче тех сил, что удерживают вселенную в целости. Вражда не может разрастаться в таких условиях — только единство.

— Согласие, — продолжала Алландира, указывая на все новых эльдаров, входивших в комнату, — усиливает космические структуры, что связывают нас. Когда мы усваиваем наше внутреннее сходство, мы устраняем и внешние различия, которые отвлекают нас от того, кем мы являемся на самом деле.

— Косметические изменения? — предположил Азурмен.

В тот момент, когда он произнес эти слова, Джайн Зар поняла, что ее тревожило. Дело было не в прическе или одежде, а в единообразии черт каждого — рост, форма лица, пропорции конечностей. Между жителями Нир-Эрва-Ванамина существовали различия, но гораздо меньшие, чем можно было ожидать.

— Физическая ассимиляция, — ответил другой член ближнего окружения Давайнеша. — Как часто мы судим по внешности? Какие предположения мы делаем, основываясь на мельчайших поверхностных деталях?

Джайн Зар почувствовала укол вины, вспомнив свои слова о Махаграти и ее шраме. Что-то в лице девушки выдало ее мысли, и гармоничный эльдар обернулся к ней с выражением восторга на лице.

— Тебе известно, о чем мы говорим. Так сильно мы изменяли собственное тело, что в итоге принесли в жертву душу. Подумайте о тех крайностях, к которым привело стремление нашего народа к физическому различию. Теломодификаторы жаждали заполучить звериные когти и птичьи крылья. Экзотические танцовщицы имели дополнительные конечности, а куртизанки — увеличенные половые признаки. А те, кто шел еще дальше, сливались с паутинной тканью, чтобы опять же стать чем-то иным.

— Мы разительно отличались друг от друга, — вмешался Давайнеш, прежде чем Джайн Зар успела возразить. — Все мы пришли сюда в поисках чего-то другого, будь то желание затеряться в собственных мыслях, отыскать убежище или просто найти товарищей. Все прибывшие познают гармонию, и она отвечает на все вопросы и унимает все сомнения. Обретя согласие и связав наш народ в единое целое, мы сможем восстановить наше положение в Галактике.

Несколько десятков эльдаров присоединились к ним, образовав толпу у входа, молча наблюдая за происходящим пустыми взглядами. Разноцветное мерцание вокруг них озаряло воздух пятнами света.

— Вы можете общаться при помощи камней гармонии, — промолвила Джайн Зар. — Вроде паутинного коммуникатора?

— Отчасти, — сказала Алландира. — Принципы их действия схожи, однако исполнение отличается. Когда мы находимся в разуме друг друга, существуют лишь гармония, постоянный поток контакта и общность.

— А что, если кому-то хочется уединиться? — спросила Джайн Зар.

— Путница, уединение разрушительно, — промолвил один из гармоничных. — Оно нужно лишь для того, чтобы хранить секреты, таить вредные мысли и подстрекать к разногласиям. Когда никто не осудит тебя, когда все чувствуют то же, что и ты, какой смысл что-то скрывать?

— То, чего вы здесь добились, поразительно, — сказал Азурмен. Он указал на ближайших эльдаров, которые уже закончили трапезничать и наблюдали за ними в молчаливом восхищении. — Породить подобное общество из пепла наших разрушенных миров — великое достижение. Тот факт, что вы к тому же связались с другими поселениями, возможно, даже более примечателен. Однако же я боюсь за вас, Давайнеш. Придут другие, жаждая того, что вам удалось создать, и задумывая отнять это у вас.

— Они пытались, — ответил Давайнеш. — Они пришли с войной, а вместо нее обрели гармонию.

— Когда незнакомцы видят, что мы мирно предлагаем, не прося ничего взамен, все они соглашаются принять наш дар, — сказала Алландира.

— Вы не вступаете с ними в бой? — Джайн Зар не верила их словам. Некоторые из развращенных пиратов, с которыми они прежде сталкивались, разрушили бы такое место до основания просто из-за того, что оно существовало, не говоря уже о том, чтобы набрать рабов и пленников. — А что происходит с теми, кто не дает вам шанса показать ваш новый образ жизни?

Давайнеш смотрел на нее какое-то время, возможно, взвешивая собственный ответ или ее потенциальное возражение. Затем он адресовал свои слова Азурмену.

— Тебе известно кое-что из того, о чем я говорю, путник. У тебя есть миссия — я вижу это по твоему поведению. Как и меня, тебя коснулись силы, которые мы не понимаем. Они привели меня сюда, чтобы я построил новый рай для нашего народа, свободный от разладов и проклятий. Я думаю, мы могли бы объединить наши цели. Поведай мне о своей философии, Рука Азуриана.

— Обучение займет много времени, — проговорил Азурмен. — Достаточно сказать, что, на мой взгляд, каждый из нас должен отыскать собственный путь к спасению. Я считаю, что нам невозможно освободиться от наших проклятий и порывов, однако мы можем преодолеть их. Мы должны принять то, что погубило нас, и обратить нам на пользу: слабость — в силу, рабство — в свободу.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказала Джайн Зар Давайнешу. — Некоторые из наших прежних сородичей жаждут лишь разрушений. Что ты будешь делать, когда они явятся?

Давайнеш беззаботно и мелодично рассмеялся.

— Они уже пришли и больше не представляют никакой угрозы. — Он положил руку на плечо Алландиры. — Мы называем камни гармонии даром, поскольку они не попали в наши руки случайно. У них есть создатель.

Азурмен слегка отодвинулся назад. Казалось, будто он просто переступил с ноги на ногу, однако Джайн Зар видела, что ее спутник слегка отошел от ближайшего из гармоничных. Новая поза позволяла ему с меньшим усилием обнажить меч.

— Благодарю, — сказала она обслужившей ее гармоничной. Она передала ей тарелку и таким образом освободила руку, чтобы вновь крепко ухватиться за рукоять своей глефы. — Очень великодушно с вашей стороны.

— Вы, должно быть, почувствовали ее, нашу новую спасительницу, — продолжал Давайнеш. — Она даровала свое благословение всем нам, устранив недостойных, чтобы оставшиеся в живых могли процветать.

Джайн Зар знала, о чем он говорил, но не думала, что всепоглощающее нечто, нависающее над всеми эльдарами, было спасителем. В его присутствии чувствовались злоба и голод. От одной только мысли о нем живот скрутило от тревоги. Она придержала язык, позволяя Давайнешу изложить свою точку зрения.

— Мы сливаемся воедино под ее вечным взором. Гармоничные равны — ни один из нас не выше другого, и все мы живем, чтобы распространять слово о мощи спасительницы. Наш долг — донести эту истину до остальных сородичей. Медленно, осторожно, чтобы новая цивилизация эльдаров выросла и достигла процветания под ее умеренным руководством.

Что-то двинулось у локтя Джайн Зар, отчего она резко обернулась. Молодой эльдар — насколько она могла судить, не беря в расчет предпринятые косметические преобразования, — стоял чуть в стороне с дремлющим путеводным камнем в руке. Другой подошел к Азурмену.

— Когда вы мельком взглянете на то, что мы делим, я уверен, что вам откроется мудрость наших убеждений, — заверил их Давайнеш. Он раскрыл ладонь и указал ей на один из самоцветов. — Пожалуйста, просто возьмите камень гармонии в руку.

Джайн Зар колебалась, ожидая ответа от Азурмена. Он долго глядел на Давайнеша, а затем на камень. В конце концов ее наставник неохотно покачал головой.

— Я не думаю, что мне суждено жить в согласии. Все мы должны быть частями чего-то единого, в этом ты прав, но не предложенным тобою образом. Нам нужно понять, как сделать так, чтобы неровные края наших душ совпали, а не сгладились полностью.

— Печально, — сказал Давайнеш. Он кивнул гармоничному рядом с Джайн Зар. Эльдар внезапно выбросил вперед руку, прижав камень к ее щеке.

Джайн Зар ударом по запястью отшвырнула его ладонь, и камень выпал из онемевших пальцев незнакомца. Буря Тишины едва сдержалась, чтобы не нанести еще один удар, который раздавил бы его горло. Он отпрянул с испуганным воплем, держась за ушибленную руку. Гармоничная рядом с Азурменом уронила свой путеводный камень и быстро попятилась назад со страхом в глазах.